Редьярд Киплинг - Избранные стихи из всех книг

Мы гребли за вас и против течений и в штили,
когда паруса повисали, и когда с неба хлестала вода…
И вы не отпустите нас никогда?

Раньше вас мы взбегали на борт, если враг вас преследовал,
мы питались хлебом и луком, когда вы захватывали богатые города.
Капитаны расхаживали по палубам в солнечную погоду и распевали песни,
а мы были в трюмах, усталые, как всегда…
Мы слабели, на весла склонясь подбородками, но вы никогда не видали,
чтоб мы отдыхали, ведь мы продолжали
раскачиваться в ритме весел туда и сюда…
И вы не отпустите нас никогда?

И вальки наших весел становились от соли как шкура акулы,
наши колени соль разъедала до самой кости,
наши волосы присыхали ко лбам,
а губы изрезаны были трещинами до самых десен, и мы не могли грести
а вы плетьми нас хлестали: мол, соль — не беда…
И вы не отпустите нас никогда?

Но в какой-нибудь миг мы исчезнем из весельных портов, без следа,
как сбегающая с лопастей весел вода,
И пусть вы другим гребцам прикажете гнаться за нами, но скорей вы изловите
волны веслом, или шкотами свяжете ветер, чем догоните нас.
"Эй, куда?!!"
И вы не отпустите нас никогда?

Где остров Святой Елены? — Не надо, старина,
Дались тебе, ей-Богу, чужие острова.
Страна, держи своих сынов, иначе им хана.
(Разве страшны морозы, пока зелена трава!)

Где остров Святой Елены? — Не скажет Париж, не жди.
Те, кто стоял за короля, отведали свинца[146].
Артиллерийским залпом повержены вожди.
(Если вступил на этот путь, то следуй до конца!)

Остров Святой Елены от Аустерлица[147] далек?
Мне пушек не перекричать, что толку отвечать.
Весь мир пред баловнем судьбы — ты понял мой намек?
(На роковой победе — роковая печать!)

Где остров Святой Елены? Где императорский трон[148]? —
Величьем венценосца Франция горда.
Но объясненья не проси, все застит блеск корон.
(Небосклон затягивает облачная гряда!)

Где остров Святой Елены? Скажи, где Трафальгар[149]?
Меж ними добрых десять лет, и не на мили счет.
Звезда срывается с небес в пороховой угар.
(Бросай игру, коль нечет подводит, как и чёт!)

А остров Святой Елены далеко ль от Березины[150]?
Взгляни, чернеют полыньи средь заснеженных льдин.
В обход пойдешь иль напрямик — все не избыть вины.
(Раз оступившись, — отступи, закон для всех один!)

Остров Святой Елены далек ли от Ватерлоо[151]?
Рукой подать, доставят, и глазом не моргнешь.
Сиди, уставясь на закат, да знай суши весло.
(Славное было утро, а вечер непогож!)

Остров Святой Елены далече от Райских Врат?
Никто не ведает о том, не суесловь и ты.
Дождись, молчанием объят, последней прямоты.
И — да хранит тебя Господь! — спокойно спи, солдат.

Далеко ль от Святой Елены те игры детских дней?
Так почему, пройдя весь мир, здесь оказался ты?
Ах, мама, сын твой убежит, верни его скорей!
(Никто про снег не думает, когда цветут цветы).

Далеко ль от Святой Елены то сражение в Париже?
Мне недосуг вам отвечать: грохочет канонада,
И горы трупов на камнях лежат в кровавой жиже.
(Раз первый шаг ты сделал, то свершить последний надо).

Далеко ль до Святой Елены от поля Аустерлица?
Вы не расслышите ответ: так громок грохот боя.
Путь короток для тех, кто сам всего решил добиться.
(Повсюду день кончается вечернею зарею).

Далеко ль от Святой Елены сам император Франции?
Не вижу, не могу сказать: венцы слепят глаза,
За стол садятся короли, принцессы кружат в танце.
(Но если парит в воздухе, то близится гроза).

Далеко ль от Святой Елены тот бой при Трафальгаре?
Далекий путь, далекий путь — все десять дней пути;
Ведь остров где-то далеко, там, в южном полушарии…
(Брось поиски того, что ты не в силах и найти).

Далеко ль от Святой Елены злой лед Березины?
Холодный путь — голодный путь, — зато недолгий путь
Для тех, кому советы чужие не нужны…
(Раз нет пути — придется ведь обратно повернуть).

Далеко ль до Святой Елены от поля Ватерлоо?
О, близкий путь — без риска путь — вперед летит корвет.
Для тех, кто отошел от дел, там жить не тяжело.
(Лишь в полдень понимаешь, как ярок был рассвет).

Далек ли от Святой Елены небес чертог златой?
Никто не ведает — никто не видел искони.
Так руки на груди сложи, да и лицо закрой:
Ты нагулялся вдоволь — ложись-ка, отдохни.

Провели дорогу в лесу
Семьдесят лет назад.
Ее потом размывало дождем.
Засыпал ее листопад,
Вот и деревья на ней наросли в лесу,
И вся зацвела она мхом,
Распустились над ней лопухи и репей,
Завалил ее бурелом;
И лесничий, идя в обход.
Прошмыгнувшую видит лису.
Да играет в траве енот,
Где была дорога в лесу.

Но под вечер, если в тот лес
Просто так забрести иногда,
Когда воздух чист, и выдры свист
Доносится из пруда
(Она не боится людей в лесу:
Редко кто у пруда сидит),
То порой различишь сквозь вечернюю тишь
В урочище цокот копыт.
Да юбка шуршит за кустом,
Отряхивая росу.
Как будто здесь чей-то дом,
У этой дороги в лесу…
Но нет дороги в лесу.

Средь дерев, чей напев с далеких времен
Старой Англии дорог сугубо,
Не сыщешь прекрасней зеленых крон,
Чем у Тёрна, Ясеня, Дуба[153].
В солнцеворот, на летней заре,
Сэр, прошу вас покорно,
Весь день напролет петь о славной поре
Дуба, Ясеня, Тёрна!

Королевский Дуб не один лесоруб
Знавал еще в дни Энея.
Ломширский Ясень, высок и прекрасен,
Над Брутом шумел, зеленея.
Видел Тёрн, как Лондон был возведен, —
Новой Трои наследник, бесспорно.
Своим чередом узнаешь о том
У Дуба, Ясеня, Тёрна!

Старый Тис на погосте, где прах да кости,
Годится для доброго лука.
Из Ольхи сработай себе башмаки,
А кубок хорош — из Бука.
Но коль ты добит, и твой кубок допит,
И подошвам — швах, скажем грубо, —
Последний приют обретешь лишь тут —
Подле Тёрна, Ясеня, Дуба!

Несговорчивый Вяз норовит врезать в глаз,
С ним не очень-то запанибрата.
Если вдруг в холодок лег усталый ходок,
Для него это дело чревато.
Но будь трезв ты, иль пьян, иль тоской обуян,
На подушке из свежего дерна
Дуй из рога свой эль, ибо легок хмель
Возле Дуба, Ясеня, Тёрна!

О том, что в лесу провели мы ночь,
Святому отцу — ни гу-гу.
Нынче любой оказаться не прочь
На том волшебном лугу.
Ветер с юга поет, что тучен скот
Что в полях наливаются зерна.
Это добрая весть, и таких не счесть
У Дуба, Ясеня, Тёрна!

Англия песне старой верна,
Что звучит под небом просторным
Во все времена да пребудет страна
С Дубом, с Ясенем, с Тёрном!

Серебро — для девушек, золото — для дам,
Медь исправно служит искусным мастерам.
«Нет, Господи, — сказал барон, холл оглядев пустой,
Холодному железу подвластен род людской!»

Против Короля он предательски восстал,
Замок сюзерена осадил вассал,
Но пушкарь на башне пробурчал: «Постой,
Железу, железу подвластен род людской!»

Горе и Барону и рыцарям его:
Безжалостные ядра не щадили никого,
Закован в цепи пленник, не шевельнуть рукой:
Холодному железу подвластен род людской!

Король сказал: «Не хочется держать тебя в плену,
Что, если я отпущу тебя и меч тебе верну?»
«О, нет, — Барон ответил, — не смейся надо мной:
Холодному железу подвластен род людской!»

Слезы — для трусливого, просьбы — для глупца,
Петля — для шеи, гнущейся под тяжестью венца…
Мне не остается надежды никакой:
Холодному железу подвластен род людской!

И вновь обратился к нему Король — мало таких королей! —
«Вот хлеб, вино, садись со мной, спокойно ешь и пей!
Садись же во имя Марии, подумаем с тобой
Как может быть железу подвластен род людской!»

Благословил Он Хлеб и Вино, и тут же Хлеб преломил,
Своею рукою подал ему, и тихо проговорил:
«Смотри! Мои руки гвоздями пробиты —
там, за стеной городской,
Видно по ним, что и вправду железу
подвластен род людской…»

Раны — для отчаянного, битва — для бойца,
Бальзам — для тех, кому ложь и грех в кровь истерзали сердца,
«Прощаю тебе измену, с почетом отправлю домой
Во имя Железа, Которому подвластен род людской!»

Корона — тому, кто ее схватил, держава — тому, кто смел,
Трон — для того, кто сел на него и удержаться сумел?
«О, нет, — барон промолвил, — склоняясь в часовне пустой —
Воистину железу подвластен род людской:
Железу с Голгофы подвластен род людской!»