Федор Сологуб - Том 7. Изборник. Рукописные книги

Бежал я от людей далёко.
Мой мир – коралловый атолл.
Живу спокойно, одиноко,
И, как в саду Эдема, гол.

Никто передо мной не в страхе,
Я всё живущее люблю,
Не убиваю черепахи,
Пугливых рыб я не ловлю.

Кокос, банан, – чего же надо
Ещё для счастья моего!
Тяжёлой кистью винограда
Я довершаю торжество.

Порой гляжу на дно лагуны,
Где дремлет затонувший бот;
В часы отлива ночью лунной
Там золотой дукат блеснёт.

Быть может, там дукатов много;
Быть может, бып бы я богат,
В часы отлива на отлогий
Спустившись прибережный скат.

Нет, мне не надо и червонца.
Мой мир – коралловый атолл,
Где ясны звёзды, ярко солнце,
Где я пред океаном гол.

Не скажешь, какими путями
Приходит к нам в душу печаль,
Лицо умывая слезами,
Туманом окутавши даль.

Не скажешь, какою дорогой
Приходит к нам в сердце тоска,
Когда к безнадёжности строгой
Костлявая движет рука.

Я становлюся тем, чем был.
Мы жили все до колыбели,
И бесконечный ряд могил
Начало приближает к цели,

И замыкается кольцо,
Навек начертанное строго,
И проясняется лицо
Владыки светлого чертога.

Огни далёкие багровы.
Под сизой тучею суровы,
Тоскою веют небеса,
И лишь у западного края
Встаёт, янтарно догорая,
Зари осенней полоса.

Спиной горбатой в окна лезет
Ночная мгла, и мутно грезит
Об отдыхе и тишине,
И отблески зари усталой,
Пред ней попятившися, вялой
Походкой подошли к стене.

Ну что ж! Непрошеную гостью
С её тоскующею злостью
Не лучше ль попросту прогнать?
Задвинув завесы, не кстати ль
Вдруг повернуть мне выключатель
И день искусственный начать?

Как небо вечернее ясно!
Какая там блещет звезда!
О жизни, погибшей напрасно,
Не надо грустить никогда.

Наносит удар за ударом
Жестокая чья-то рука.
Всё в жизни получено даром,
И радость твоя, и тоска.

Уродливо или прекрасно,
Но всякая жизнь догорит…
И небо вечернее ясно,
И ярко Венера блестит.

Лишь в минуты просветленья
Пробуждённая душа
И печаль, и наслажденья
Пьёт из полного ковша,

Расширяет кругозоры,
Расторгает небеса,
Видит светлые просторы,
Созидает чудеса.

Дни обычности нелепой
Скудной струйкою текут,
Загоняют душу в склепы,
Все проходы стерегут.

Впечатления все вялы.
Где же правда, где же ложь?
Точно ложечкою малой
Капли кисленькие пьёшь.

Легкокрылою мечтою
Унесён ты от земли.
Посмотри, – перед тобою
Страны новые легли.

Вот бежит на сонный берег
Ветер, волны шевеля.
Дальше Африк и Америк
Эта новая земля.

Но не радужную грёзу
Видят дрёмные глаза,
И не призрачную розу
Поит росная слеза.

Видишь, – там твоей невесте
Принесли уже фату.
Мир иной, но с нашим вместе
Заключён в одну черту.

Но, конечно, в Путь наш Млечный
Не вместится этот мир.
Близок нам он бесконечно,
Дальше он, чем Альтаир.

Мы туда путей не знаем,
Не умеем их найти.
Мы в пространствах различаем
Только три всего пути:

Вот длина лежит пред нами,
Ширина и вышина.
Только этими путями
Нам Вселенная видна.

Все пути иные стёрты,
Мы запиханы в футляр,
Не умеем мы четвёртый
Строить перпендикуляр.

  Угол падения
Равен углу отражения…
В Сириус яркий вглядись:
  Чьи-то мечтания
В томной тоске ожидания
К этой звезде вознеслись.

  Где-то в Америке
Иль на бунтующем Тереке, –
Как бы я мог рассчитать?
  Ночью бессонною
Эту мечту отражённую
Кто-то посмеет принять.

  Далью великою
Или недолею дикою
Разлучены навсегда…
  Угол падения
Равен углу отражения…
Та же обоим звезда.

Сатанята в моей комнате живут.
Я тихонько позову их, – прибегут.

Хорошо, что у меня работ не просят,
А живут со мной всегда, меня не бросят.

Вкруг меня обсядут, ждут, чтоб рассказал,
Что я в жизни видел, что переживал.

Говорю им были дней, давно минувших,
Повесть долгую мечтаний обманувших.

А потом они начнут и свой рассказ.
Не стесняются ничуть своих проказ.

В людях столько зла, что часто сатанёнок
Вдруг заплачет, как обиженный ребёнок.

Не милы им люди так же, как и мне.
Им со мной побыть приятно в тишине.

Уж привыкли, знают, я их не обижу,
Улыбнусь, когда их рожицы увижу.

Почитаю им порой мои стихи,
И услышу ахи, охи и хи-хи.

Скажут мне: «Таких стихов не надо людям,
А вот мы тебя охотно слушать будем».

Да и проза им занятна и мила:
Как на свете Лиза-барышня жила,

Как у нас очаровательны печали,
Как Невесты мудрые Христа встречали,

Как пути нашли в Эммаус и в Дамаск,
Расточая море слёз и море ласк.

Два блага в мире есть, добро и зло,
Есть третье, но неведомое людям.
Оно в саду Эдема расцвело.
Хоть вспомним мы его, но позабудем.

Его назвать я не умею сам,
А приблизительно назвать не смею,
И утешаюся лишь тем, что там
Я этим благом снова овладею.

А потому земная жизнь моя
Сложилась, людям вовсе непонятна,
И мудрая Эдемская змея
Таит свои пленительные пятна.

Зелёные глаза сверкнут во мгле,
Раздвоенный язык она покажет,
Прошепчет свой завет немой земле,
И снова в свой глубинный мрак заляжет.

Тебя я не устану славить,
Любовь единая моя.
Не знаю я, куда мне править,
Но мчит стремительно ладья.

Незримый Кормчий не обманет.
Его словам моя рука
Повиноваться не устанет,
Хоть цель безмерно далека.

Весь мир окутан знойным бредом,
Но из ущелий бытия
К тебе стремлюсь я верным следом,
Любовь единая моя.

За Альтаиром пламенея,
Уже мне виден твой чертог.
Для вечной встречи Алетея
Сандалии снимает с ног.

В пути безмерном ты устала,
Устала так же, как и я,
Но скоро снимешь покрывало,
Любовь единая моя.

В унылую мою обитель,
Вокруг которой бродит злость,
Вошёл Эдемский светлый житель,
Мальчишка милый, дивный гость.

Босыми шлёпая ногами
О мой натёртый гладко пол,
Он торопливыми шагами
Ко мне с улыбкой подошёл,

И в кресло тихо сел он, рядом
С моим столом, и посмотрел
В глаза мне прямо долгим взглядом,
Как бы струившим токи стрел.

«О, бедный друг мой, как исхожен
Перед душой твоей порог!
Ты всё ещё неосторожен,
И оградить себя не мог.

Впустил ты злость, тоску, тревогу,
И раздражение, и ложь.
С собою в дальнюю дорогу
Грехов ты много понесёшь». –

«Мой милый мальчик, мой вожатый,
Я вижу глаз твоих лучи,
Но тьма во мне, и, тьмой объятый,
Тебя прошу я: научи.

Скрывать я ничего не смею,
Тебя не смею обмануть.
Скажи мне вновь про Алетею
И укажи к ней верный путь.

Веди меня, вожатый милый,
А здесь всегда меня храни,
Из кельи тёмной и унылой
Гостей незваных изгони».