Иосиф Уткин - Стихотворения и поэмы

Где-то на Азорских островах
Девушки поют чудную песню.
В тихих и бесхитростных словах
Вымысел скрывается чудесный.

Девушки бровями поведут.
Головы нерусские наклонят,—
И по океану
                    вброд
                                    идут
Ярые буденновские кони.

Ленты боевые на груди,
Куртки знаменитые из кожи.
Конница идет!
А впереди
Парень — на азорских не похожий.

Тонкий и кудрявый, как лоза,
Гибкий, как лиана, и высокий.
У него
Хорошие глаза
С южной украинской поволокой.

Для него
Платки девчаты ткут,
Юноши идут к нему брататься.
От него,
Как от огня, бегут
Толстые смотрители плантаций!

…Не могу я песню позабыть!
По Москве хожу как сумасшедший.
Я хотел бы
                           парнем этим быть,
В песню иностранную вошедшим.

Много я бы мог перетерпеть:
Тропики, контузию, осколок,
Только б о себе заставить петь
Молодых азорских комсомолок.

Думаю, в бою, не на словах,
Многое друзья мои терпели,
Чтобы на Азорских островах
Девушки по-комсомольски пели.

Берег на берег глядит.
Подними свои ресницы:
На одном — сосна стоит,
На другом — трава лоснится.

Разделила их река.
Но стоят они родными:
Мост, как длинная рука,
Протянулся между ними.

Почему же, мальчик мой…
Это так обидно, право!..
Между мною и тобой
Никакой нет переправы?

…За тяжкий труд моих страданий
Вознагражден и я, поэт,
Не шубой славы стародавней
С царевых плеч… Не чином. Нет!

Но тем, что все мои печали,
Мужавшие день ото дня,
Народной болью прозвучали!
И тем — что слушает меня

Народ на площади морозной,
Не утирая слез с лица,
Как слушали еще при Грозном
На Красной площади слепца.

Было, доктор, правда, было
Сердце, полное огня.
Было, доктор, да и сплыло.
Нету сердца у меня!

Доктор, выслушайте, сверьтесь,
Помогите… буду рад.
Разве, доктор, станет сердце
Так стучаться невпопад?

Люди — люди не поверят.
Не поверят?.. Ну и пусть.
Это я к любимой в двери
На Остоженке стучусь.

Ни ответа, ни привета…
Вот уже четыре дня
Отвечают: «Нету!.. Нету!..»
Нету сердца у меня!

Снега нет в полях тоскливых,
И опять, уйдя с полей,
Память роется в архивах
Пожелтевших тополей.

Кто просил тебя и нанял —
Ногтем по сердцу скребя, —
Грустный труд воспоминаний
Взять сегодня на себя?

Да и что еще осталось
На съедение зиме?
Листьев ржавая усталость
С тяготением к земле?

Или, слитая с листвою,
Слез наигранных слюда?
Это всё уже не стоит
Ни страданий, ни труда…

Первый снег… — и с первым снегом
Наступающей зимы
Под глухим ее ночлегом
Это всё уснет…
                             И мы,

Мы, наверно, с базы ближней
Подадимся снова в путь,
С первым снегом, — первой лыжней
Накрест всё перечеркнуть…

Как посмотришь иногда… не скоро ж
Люди станут искренни и просты!
Почему влюбленных гонит сторож,
Гонит с кладбища? Не понимаю просто!

Проступает в надмогильных кленах
Жизнь, которой под землею тесно;
Чем же это место для влюбленных
И неподходяще и не место?

Несогласен с глупыми вещами!
Как противник косности и гнили,
Я оставлю вместо завещанья
Вот какую надпись на могиле:

«Если ты не вор и не громила,
Если ты влюблен и счастлив с другом,
Приходи сюда! Моя могила,
Гражданин, к твоим услугам…»

Два товарища хороших
Вдоль по улице брели,
Два товарища хороших
Разговор такой вели:

«Я, — сказал который старше, —
Не загадываю впредь,
Но хотел бы с песней, с маршем
За свободу умереть!

Если мне судьба свалиться, —
Так уж лучше за Мадрид,
За испанскую столицу», —
Первый парень говорит.

А другой глядел на небо,
Где сквозили синь и медь.
И сказал другой:
«А мне бы…
Не хотелось умереть.

Ни на шаг не отступая,
И при жизни я могу
Быть героем,
                          уступая
Смерть и музыку врагу».

Не гляди так злобно и устало.
Это время паводков и льдин.
(Да, разлука — время рекостава!)
Ты страдал, Иосиф, не один.

Слишком были реки многоводны,
Слишком были чувства глубоки.
Но конец. Разлука. И свободно
Рубят лед пешнями рыбаки.

Ледяное поле недвижимо.
Только разве, смыслу вопреки,
Ледяному вопреки режиму —
Под пешней проступит путь реки.

Или над халупой рыболова,
Как непостигаемый намек,
Заструится и свернется снова
Одинокий голубой дымок…

Был снег, и тем не менее
        Синица на сосне
Обменивалась мненьями
        С другими о весне.

Но, видимо, на ясене
        Вопросы не ясны:
Возникли разногласия
       По поводу весны.

Всё утро, как на диспуте,
       Перекликался лес.
И даже дятел выступил,
        Когда в дупло залез!

А люди, — ну, не глупо ли! —
       Все доводы проспав,
Гадали под тулупами,
       Кто в этом споре прав.

И только школьник маленький —
       Хотя и был он мал, —
Не надевая валенки,
       Синицу понимал.

Повел глазами добрыми
       И согласился: «Да,
Весна. И значит, вовремя
Братки
Ушли
Со льда».

Тиха легавая, как мышь,
Крадется… — Пиль! Но кряки чутки;
И, криком огласив камыш,
Обидев суку, смылись утки.

А я, по правде, рад за них,
Я рад тому, что птицы смылись:
Простая радость за родных
И за своих однофамилиц.

Меня и брали на прицел,
И поднимали стойкой сучьей,
И если я остался цел,
То это лишь счастливый случай.

Нет, мне охоты не постичь.
Стрелять учиться слишком поздно!
Не убивать я создан дичь,
А птицам радоваться создан.

И пусть, хозяина кляня,
Мой пес глядит печально в воду.
Что ж критика… она меня
Не понимала сроду!

Зато всё утро, как-никак,
Хотя они давно и смылись,
Я слышу благодарный кряк
Моих живых однофамилиц!

Смолкла птица… Сникла ветка.
И срывается с гвоздя
Металлическая клетка
Полосатого дождя.

И не дождь совсем, а мушки
На фонарь хотят присесть!
И не мушки, а к кормушке
Приглашают куриц есть!

Нет, не просо! И не птицы
Пробегают через сад:
Это спицы, просто спицы
Мокрым садом колесят!

Или — знаю: это льется
И не дождь, а — провода.
И по ним передается
Очень срочная вода!

Ну, тогда мы непременно
Все узнаем перемены!
«Соберите молодежь!
Интересно, что за новость
Сообщает детям дождь?»

Точка… точка, запятая…
Ну, конечно… так и есть!
Из Мадрида и Китая
 Телеграммы детям есть.

«Дорогие, — пишут, — детки,
Не-пре-мен-но победим!»

…Дождь прошел. На мокрой ветке
Пар колеблется, как дым.