Антология - Песни и романсы русских поэтов

Здесь, под тенью древ ветвистых,
Ручей быстрый где течет
И в струях прозрачных, чистых,
Золотой песок влечет;
  Где при бледном лунном свете
  Можно в вольности стенать —
  Здесь, забыв о целом свете,
  Стану грусть мою вещать.

Как дыхания зефирны,
Ручей! льется твой кристалл;
В нем мне зрятся дни те мирны,
В кои Клои я не знал.
  Клоя!.. сколько ни гордится
  Роза, красота садов,—
  Но, узрев тебя, стыдится
  Слабости своих цветов.

И с толикой красотою
Можно ль столь суровой быть,
Чтоб, лишив меня покою,
После злобно изменить?
  Вспомни, как, сидя с несчастным
  На дерновой сей скамье,
  С вздохом нежным, с вздохом страстным
  Ты сказала тихо мне:

«Прежде, нежели увянет
Страсть моя к тебе, Дорит,
Ручей литься сей престанет».
Клоя!.. он еще журчит!
  Он журчит еще в сей вечер.
  От моих мутится слез;
  Клятвы ж Клои буйный ветер
  С счастием моим унес.

Может быть, когда промчится
Слух, меня что в свете нет, —
Горесть в грудь твою вселится
И на гроб мой приведет.
  Вспомнишь ты тогда мой пламень,
  Кровь вся в сердце закипит;
  Слезы канут; хладный камень
  Томны вздохи повторит.

В поднебесье раздается
Звонкий, нежный голосок;
Птичка резво в небе вьется
И порхает, где прудок.
    Вдоль летает,
    То виляет
Вдоль, и вверх, и поперек, (2)
    И туда,
    И сюда.
Мила ласточка, здорово!
К нам с тобой утеха нова!

К нам весна спешит с тобою,
Чтоб забавы породить;
Ты порхай всегда над мною,
Вей гнездо, где буду жить
    Я весною
    С дорогою.
Ты весну ведешь с собою; (2)
    Ах! она
    Мне мила!
Мила ласточка… и т. д.

Сизокрылой голубочек
И с голубкою своей
Сядет, сядет на кусточек
Перед Лизанькой моей.
    Он подружку,
    Я пастушку
Станем нежно целовать. (2)
    Он в носок,
    Я в роток!
Мила ласточка… и т. д.

Над душистыми цветами
Пестры бабочки летят
И узорными крылами
Игры, смехи к нам манят.
    Тут лилеи;
    Им милее
Розы Лизаньки моей. (2)
    Игры с ней,
    Смехи к ней!
Мила ласточка… и т. д.

И кусточки распушатся,
Зелень уберет поля;
Спешу с Лизой прогуляться
Я в цветущие луга,
    И в лесочек
    Под кусточек
Отдохнуть мы с ней зайдем. (2)
    Буду с ней,
    Счастлив ей!
Мила ласточка, здорово!
К нам с тобой утеха нова!

Неман, реченька любезна
Для чувствительной души!
Дай раздаться песне слезной;
Шумом волн ты не глуши!

Дай, чтоб эхо повторяло
Песнь унылую со мной!..
Хоть бы эхо сострадало
Отягченному бедой.

На брегах уединенных,
Дикой милых красотой,
Белой пеною смоченных,
Дай найти себе покой!

Дай дрожащею рукою
Имя камню мне предать,
Окропить его слезою…
Не дерзай его смывать!

И тебе б слезу поверил —
Ты далек от дорогой,
Не туда течешь; назначен
Путь иной тебе судьбой.

Если ж здесь моя драгая
Будет снова обитать,
На брегах твоих гуляя,
Сядет в травке отдыхать, —

Во́лну шли ты за волною!
Можешь с шумом их катить,
Чтоб, заняв ее собою,
След любви моей явить.

Видел со́сну наклоненну
Над твоею я водой;
Узришь со́сну украшенну
Горлиц страстною четой —

И не в дикой уж пустыне
Разольешь струи свои;
Будет образ тут отныне
Постоянства и любви.

Ах! луга, луга зелены,
Где так часто я гулял,
Где веселий миллионы
С милой Аннушкой вкушал!

Лес дремучий, лес тенистый,
Что от зноя нас скрывал!
Ручеек прозрачный, чистый,
Что по камешкам журчал!

О места, что столько милы
Мне казались прежде с ней!
Стали вы теперь унылы,
Нет уж мне приятных дней!

Лишь она мне изменила,
Изменило всё мне вдруг;
Вид природа пременила,
Весь поблек зеленый луг.

Ручеек, что быстро лился
Меж цветущих берегов,
Уж теперь остановился;
Нет вокруг его цветов!

Птички прежде сладко пели,
Вили гнездышки в лесах;
Но теперь все улетели,
Я один лишь здесь в слезах!

Листья со древес упали —
Нет нигде ни в чем отрад!
Мрачны дни зимы настали,
Рай мне стал — ужасный ад.

Я слыхал: в Москве пространной
Много злата и сребра;
Град престольный, град избранный;
Много всякого добра!

На клячонке я собрался
На Москву хоть посмотреть;
Катеньке там обещался
Я на девок не глядеть.

Ах! мой ангел, успокойся!
С кем могу тебя сравнить?
Будь уверена, не бойся:
Буду век тебя любить.

Признаюсь тебе, я встретил
Множество в Москве девиц;
Но божусь, что не приметил
Я тебе подобных лиц.

Как-то щеки их краснее
Щечек кругленьких твоих,
Но ты их сто раз милее;
Что-то всё не так у них!

Здесь огромные палаты,
Много, много здесь всего!
Люди всем в Москве богаты,
Нет лишь счастья одного.

Ворочусь-ко в деревушку
На клячонке я своей!
Там оставил я подружку,
Привезу гостинцу ей.

Ленточку я голубую
В знак любви Катюше дам;
За подарок поцелую,
И найду я счастье там.

Намедни в рощице гуляя,
Где птички порхали одне,
Там песни соловья внимая,
Вдруг что-то грустно стало мне.

Невольным образом вздохнувши,
Я с горя к речке подошел,
И, на ветвистый дуб взглянувши,
Под тень на бережок я сел.

Луна свой вид изображала
В студеной зе́ркальной реке
И тихи воды посребряла,
А соловей пел вдалеке.

То громко пел, то очень нежно,
То жалобно он тосковал.
Я, слушая его прилежно,
В задумчивость глубоку впал.

Меж тем он, в рощице летая,
На дуб ветвистый прилетел,
И, душу томну услаждая,
Еще, еще нежнее пел.

Из глаз вдруг слезы покатились
И облегчили грудь мою;
Слезами чувства освежились —
Я обратился к соловью.

«Ужель и ты несчастье знаешь,
Любезный, милый соловей?
Иль только мне лишь сострадаешь
Ты в горькой участи моей?

Я матери, отца лишился,—
В слезах ему я говорил,—
А там — жестокою пленился
И без надежды полюбил!..

Но ты, мой друг, о чем сгрустился,
И отчего ты так уныл?»
— «Я с милой, с милой разлучился:
Я только для нее и жил!

Она вечор мне изменила!
Я муку лютую терплю;
Она другого полюбила,
А я так всё ее люблю!»

Пропел и полетел тихонько
Неверную свою искать;
А я, вздохнув, пошел легонько
Домой по милой тосковать.

Пришел — и легкий сон на время
Плениру предо мной явил.
Проснулся я и зол всех бремя
Еще сильнее ощутил.

Лейтесь, слезы, вы ручьями!
Дайте сердцу отдохнуть.
Мне назначено судьбами
Ввек в несчастии тонуть.

Но почто вооружился
Ты, злой рок, против меня?
Ах! давно ль отца лишился?
Уж в земле и мать моя!

Нет родителей со мною!
Парка их пресекла дни.
Я остался сиротою;
Горести со мной одни!

О любовь! ты подкрепляла
Дух, размученный тоской;
Сердце ты еще питала,
Облегчая жребий мой.

А теперь меня лишаешь
И последних ты утех;
К горю горе прибавляешь —
Ты несчастий злее всех!

Ты, кем я горю, пылаю,
Кем привязан к жизни сей;
Ты, кого я почитаю
Божеством души моей!

Страсть мою ты презираешь!..
Нет уж боле сил терпеть.
Знать, ты смерти мне желаешь —
Мне не трудно умереть.

Кто, как я, с тобою страстен,
Чья вся жизнь лишь бед полна,
Ах! тому, кто столь несчастен,
Смерть не может быть страшна.

Я надежды всей лишился:
Без надежды можно ль жить?
Если ж я страдать родился,
Жизнь я властен прекратить.

Жизнь! тебя я покидаю…
К вам, родители, иду;
Смерть с веселием встречаю —
В ней я счастие найду.

Я вечор в лугах гуляла,
Грусть хотела разогнать
И цветочков там искала,
Чтобы к милому послать.

Долго, долго я ходила:
Погасал уж солнца свет;
Все цветочки находила,
Одного лишь нет как нет!

Нет! Цветочка дорогого
Я в долинах не нашла;
Без цветочка голубого
Я домой, было, пошла.

Шла домой с душой унылой;
Недалёко от ручья
Вижу вдруг цветочек милый:
Вмиг его сорвала я!

Незабудочку сорвала —
Слезы покатились вдруг.
Я вздохнула и сказала:
«Не забудь меня, мой друг!

Не дари меня ты златом,
Подари лишь мне себя:
Что в подарке мне богатом?
Ты скажи: люблю тебя!»