Вероника Долина - Стихи и песни

Теребит меня старуша
За рукавчик шаровар.
Мы выходим, баба Груша,
На Рождественский бульвар.
Запахни мне туго шубку,
Обвяжи кашне не зря,
Ведь морозец не на шутку
На седьмое января.
Не забудь меня, старуша,
Пригляди еще за мной,
С этой горки, баба Груша,
Соскользну я на Цветной.
Понесет меня, былинку,
Раскровившую губу,
То ли к цирку, то ли к рынку,
То ли в самую Трубу.
Отведи меня, старуша,
На бульвар под Рождество.
Я зачем-то, баба Груша,
Не забыла ничего.
Не забыла, не забыла,
Не забыла — не смогла,
Как мне Сретенка светила
И Рождественка цвела.

То ли верю, то ли верю,
То ли верю — то ли нет
Лемюэлю Гулливеру,
Повидавшему весь свет.

То ли встали на ходули,
То ли были босиком.
Знать не знали, в ус не дули,
Не грозили кулаком.

То болотная кувшинка,
То строенье из песка.
Часовая ли пружинка,
Гробовая ли тоска?

То ли дьявол в ухо дышит,
То ли истинный талант?
То ли это школьник пишет
Свой единственный диктант…

То ли море, то ли речка,
То ли отмель, то ли мель…
Безутешное сердечко,
Безнадежное словечко,
Безмятежный сладкий хмель.

Было шумно, стало тихо.
Голосок издалека:
Не буди, дружочек, лиха!
Лихо тихо спит пока…

То призрачное, то прозрачное,
Катило отрочество дачное.
Но где летали сны зелёные —
Торчат уголья раскалённые.

Давай делить моё землячество
На шутовство и на ребячество.
Бубенчик или колпачок?
Младенчик или дурачок?

Вот я — сутулая, чумазая.
За сверстницами не поспевшая.
Как юный ослик, черноглазая.
Как старый ослик, поседевшая.

Давай считать мое батрачество
За баловство и за лихачество.
Лохань стихов — лохань белья,
Лихая линия моя…

А жизнь идёт, грибная, дачная,
То погребная, то чердачная.
Течёт молочная, кисельная,
Как старенькая колыбельная.

Давай считать мое бодрячество
За озорство и за чудачество.
Горит в огне вязанка дров.
Горит во мне вязанка слов.

Три сестрицы — певуньи, работницы —
Ждут женихов у резного стола.
Первая — принца, вторая — охотника,
Третья не знала, кого ждала.

К первой, конечно же, принц посватался.
Очень весёлою свадьба была.
Вторая — всё дожидалась охотника.
Третья не знала, кого ждала.

Вот пробил час — дождалась охотника
Та, что второю сестрою была.
Первая счастлива, вторая счастлива.
Третья — не знала, кого ждала.

Принц обеднел, и дворец разрушился.
В бедной хижине — вот дела! —
Первая плачет, вторая счастлива.
Третья — не знала, кого ждала.

Годы прошли, и охотника храброго
Мёртвым жена на поляне нашла…
Первая плачет, вторая оплакала.
Третья — не знаю, кого ждала.
Не знаю, кого ждала!

Ты была мегерой мегер,
Мою голову в пасти держала.
Ты любила меня, мигрень,
Не любила, а обожала.
Ты присасывалась у виска
И выцеживала до донца:
От ресничного волоска
До последнего волоконца.

Путешествуя с багажом,
С багажом средь зимы и лета, —
Помню всех, кто был поражен
Стрелами твоего арбалета.
Но среди пустынь и морей,
Исполнительна и покорна,
Похищала меня мигрень
Из-под самого носа партнера.

Саквояжик мой пуст, увы.
Замолчала моя виола.
Где таблетки от головы?
Книги, ноты, семья и школа?
Я сама себе менестрель
В центре литерного вагона,
И все та же со мной мигрень,
Та химера. Чума. Горгона.

Ты делишься со мною планами,
А я не вписываюсь вновь.
Опять неловкая, нескладная —
Ты, среднерусская любовь.
Где-где с котятами и птичками
Любовь танцует в облаках,
А ты у нас дитя со спичками,
Дитя со спичками в руках.

У нас одних такое станется:
С резным крылечком теремок,
А пригляжусь — из окон тянется
Сырой удушливый дымок.
Она стоит — платочек, валенки,
Бездумный взгляд её глубок.
В её ладони зябкой, маленькой
Зажат проклятый коробок.

О, это наши поджигатели…
Hичтожна мировая связь.
Какие силы мы потратили,
С сироткой этою борясь!
Какими нежными привычками
Hам защитить себя теперь,
Когда опять дитя со спичками
То в окна постучит, то в дверь?
Когда опять дитя со спичками
То в окна постучит, то в дверь?

Ты меня попрекаешь везучестью
Иногда мне ужасно везет.
Вот и сделался чуть ли не участью
Небольшой путевой эпизод.
То рассеянно смотришь, то пристально,
И сидим к голове голова,
Наклонись ко мне — вот и истина,
Остальное — чужие слова.

Мои дни непохожи на праздники,
Мои ночи свирепо скупы,
И пускай же чужая напраслина
Не найдет между нами тропы.
Эти встречи от случая к случаю,
Разлитые по телу лучи…
Ради бога, скажи, что я лучшая,
Ради бога, скажи, не молчи.

Таковы церемонии чайные
Не в Японии, так на Руси.
Положение чрезвычайное,
Если можешь, то — просто спаси.
Вот гитара на гвоздик повешена
Не туда, а сюда посмотри,
Поцелуй — и я буду утешена
Года на два, а то и на три.

Ты просила песню — вот она,
Я ей дал названье — Тишина,
Тишина о будущей невстрече.
На гитаре ни одной струны,
Дом твой полон звуков тишины.
Холодно. Накинь платок на плечи.
По стеклу как много лет назад
Капли одиночества скользят —
Их теченье, чем тебе не пенье?
То быстрей, то медленней их бег.
Я любил тебя, быть может, век,
А быть может, лишь одно мгновенье.
В этом месте флейта мне нужна,
Пусть ее заменит тишина —
Инструмент любви и ностальгии.
Звук ее протяжно-хрипловат,
Чем перед тобой я виноват?
Век другой, и женщины другие.
Жизнь другая ходит вдалеке
С маленьким букетиком в руке,
Нет ее на линиях ладоней.
Там, в одном из будущих миров,
Мы столкнемся где-нибудь в метро,
В области почти потусторонней.

Ты просишь с тобой посекретничать,
Приходишь средь ясного дня…
Учти, я не буду кокетничать,
Когда ты обнимешь меня.
Ты думаешь, видно раз женщина,
То женщину нужно понять…
А женщину нужно разжечь еще,
Разжечь — и тихонько обнять.

Имеют значенье условности,
Но знак подают небеса —
Ты видишь, твердят о готовности
Мои голубые глаза,
Мои золотистые, карие…
Зеленых угодно ль душе?
Вот тренькаю тут на гитаре я,
А можно обняться уже.

Ты то мерещишься, то чудишься,
хотя я чуда не ищу.
Когда-то ты совсем забудешься,
тогда-то я тебя прощу.
Тебя, такого звонко-медного,
над теплой ямкой у плеча
и лихорадящего, бледного,
растаявшего как свеча.

Нет, все не так теперь рисуется —
не надо ближнего стращать,
что выпадет, что подтасуется —
и станет некого прощать.
Но ты мерещишься, ты чудишься,
полуразмытый, видный чуть.
Когда-нибудь и ты забудешься,
когда-нибудь, когда-нибудь…