Фернандо Пессоа - Лирика
не любил и не верил
(Потому что вполне возможно, ничего этого не делая,
создать реальность всего этого),
И, должно быть, ты всего лишь жил-поживал,
как ящерица, у которой оторвали хвост,
А что такое хвост для тех, кто ящерицы ниже?
Я сделал из себя, чего и сам не знал,
А то, что мог бы сделать из себя, не сделал.
И выбрал домино себе не то,
В нем приняли меня совсем не за того, а я
не отрицал и потерял себя.
Когда же маску снять я попытался,
Она так крепко приросла к лицу, что долго ничего
не выходило.
Но все же я сорвал ее и, в зеркало взглянув,
Увидел постаревшее лицо.
Я пьян был и не мог надеть костюм, который раньше
мною не был сброшен.
Я маску сбросил, уснул в швейцарской,
Как безобидный пес по милости привратника.
Чтоб доказать возвышенность свою,
я допишу историю.
О музыка,- стихов моих бесполезных основа,
Вот бы найти тебя, обрести тебя,
А не стоять перед табачной лавкой,
Сознание того, что существую, швырнув себе под ноги,
как коврик,
Как коврик - о него споткнется пьяный или телок,
украденный цыганом,
Не стоящий на рынке ничего.
Но вот хозяин к двери подошел и стал у двери.
Я на него гляжу вполоборота, и затекает шея
И, может быть, еще сильней - душа, томящаяся от
непониманья.
Умрет он. Я умру.
Уйдет он от разложенных товаров, я от стихов уйду.
Настанет день, его товары сгинут, когда-нибудь
умрут мои стихи.
Потом умрет и улица, где помещалась лавка,
Умрет язык, на котором написаны стихи.
Умрет, вращенье оборвав, планета, где все это
происходило,
А где-нибудь в галактиках иных подобное человеку
существо
По-прежнему будет создавать подобия стихов и стоять
у подобия витрины,
Одно всегда напротив другого,
Одно так же никчемно, как другое,
И невозможное так же нелепо, как действительное,
И тайна глубины так же непреложна,
как тайна поверхности,
Всегда одно или другое или ни того, ни другого.
Но вот заходит в лавку покупатель (за сигаретами?),
И на голову мне обрушивается благотворная
действительность,
И я, убежденный и очеловеченный, обретаю силы,
и привстаю,
И пытаюсь записать стихи, в которых говорю совсем
обратное.
В раздумье над листом бумаги я закуриваю
И вместе с ароматом дыма наслаждаюсь
освобождением всех мыслей.
И слежу за струйкой дыма, как за дорогой верной,
И в этот миг, как чувственник-знаток,
Смакую освобождение от всех спекуляций
И соглашаюсь с тем, что философствование есть лишь
следствие дурного настроения.
Потом, откинувшись на спинку кресла,
Опять курю.
Что ж, покурю, пока Судьба мне это позволяет.
А если бы женился я на дочери моей прачки,
Наверно, счастлив был бы.
И подымаюсь с кресла. Подхожу к окну.
Выходит человек из лавки. (В свой кошелек
пересыпая сдачу?)
Да это же Эстевес, мой знакомый. Он напрочь
метафизики лишен.
(Хозяин лавки снова у дверей.)
И тут, как будто вдохновленный свыше, Эстевес,
оборачиваясь, видит меня.
И машет мне рукою на прощанье. И я ему кричу:
"Прощай, Эстевес!"
И мироздание воссоздаю уже без идеала, без надежды,
Хозяин лавки шлет улыбку мне.
ПРИМЕЧАНИЕ
Не транжирить времени!
Но что такое оно, чтобы его не транжирить?
Не транжирить времени!
Ни дня без строчки...
Работа честная и святая,
Как у Вергилия или Мильтона.
Но так трудно быть честным или святым
И так невозможно стать Вергилием или Мильтоном!
Не транжирить времени!
Из души выволакивать нежные клетки - не больше,
не меньше
И кубики складывать,
А из кубиков делать картинки
(Перевернешь кубик - на его изнанке тоже
невидимая картинка)...
Возвести картонный домик из своих чувств,
жалкий Китай - вечерние грезы,
А из мыслей - костяшка к костяшке - ленту домино,
А из воли - ударный, бильярдный шар...
Миражи игр, пасьянсов и развлечений
Миражи жизни, миражи жизней; миражи Жизни.
Словобредовие!
Конечно, словобредовие...
Не разбазаривать времени!
Отчитываться перед сознанием о каждой минуте,
Отчитываться перед сознанием о каждой схватке,
Отчитываться перед сознанием о каждом движении
к цели.
Тонкие манеры души...
Элегантность упорства.
Не транжирить времени!
Мое сердце устало, как истинный нищий,
Мой мозг - как тюк, закинутый в угол.
Мой угол (словобредовие) такой как есть и печален.
Не транжирить времени!
Пять минут прошло, как я начал писать.
Я их потерял или все-таки нет?
Если не знаю, потерял или все-таки нет,
что я знаю о минутах других?
(Ты, попутчица по одному купе столько раз
В пригородном поезде,
Заинтересовалась ли мной?
Растранжиривал время я, когда глядел на тебя?
Каким был в нас ритм покоя в несущемся поезде?
Каким было родство, которое не состоялось у нас?
Какой была жизнь, заключенная в этом?
И чем это для жизни?)
Не транжирить времени!
Ах, дайте мне растранжирить все!
И время, и бытие, и память о времени и бытии.
Дайте мне стать зеленым листком, легко-ласковым
ветерком,
Безвольной и одинокой дорожною пылью,
Стать ручейком, что остался от ливня,
Юлой малыша, которая вместе с землей
Всколебнется внезапно,
И вместе с душою дрожит,
И, словно поверженные идолы, падает на пол Судьбы.
ДЕМОГОРГОН
На улице, солнцем бродячим залитой,
есть остановившиеся дома и спешащие люди.
Полная страха печаль меня холодит.
Предчувствую: что-то происходит на той стороне
фасадов и спешки.
О нет, только не это!
Все что угодно, но только не знать, из чего создана
тайна!
Поверхность Вселенной, о, никогда не поднимайтесь,
Опущенные Веки.
Конечно, не вынести взгляд Истины
в Последней Инстанции!
Дайте мне жить, ничего не зная, и умереть,
ничего не зная!
Первопричина бытия, первопричина существований,
первопричина всего
Безумие родит большее,
чем бездны меж душами и созвездьями.
Нет, нет, это не Правда! Оставьте мне эти дома,
этих людей
Такими как есть, без всего остального эти дома,
этих людей.
Какой холод и страх дыханья сковал закрытые
мне глаза?
Не хочу открывать их, чтоб жить! О Правда,
забудь обо мне!
БЕССОННИЦА
Я не сплю, не надеюсь уснуть,
Я и мертвый не надеюсь уснуть.
Меня окружает бессонница шириною с созвездья
И бессвязный зевок длиной с мирозданье.
Я не сплю: я читать не могу, когда ночью проснусь,
О Господи, я даже мечтать не могу, когда ночью
проснусь!
Ах, опиум ощущения себя кем-то другим!
Я не сплю, я покоюсь, пробудившийся труп,
и чувствую,
И чувство мое - это палые мысли.
Сквозь меня в перевернутом виде проходит все,
что со мной не случилось.
Все, в чем каюсь и чувствую, что виноват.
Сквозь меня в перевернутом виде проходит ничто.
Даже в этом я каюсь и чувствую, что виноват,
и не сплю.
У меня зажечь сигарету сил нету.
Я смотрю на белую стену перед собой,
как на вселенную.
Там, снаружи, безмолвье пронизало все,
Громада безмолвья,
что во время оно испугало б меня,
Во время оно, когда бы я чувствовал что-то.
Я слагаю воистину милые стихи,
Стихи, которые говорят, что нечего мне говорить,
Стихи, которые упорствуют, говоря про это,
Стихи, стихи, стихи, стихи...
Столько стихов.
Вся правда, вся жизнь вне этих стихов и меня!
Я спать хочу, но я не сплю и чувствую, не зная,
что я чувствую,
Я - просто ощущенье, не соответствующее людям,
Абстракция самосознанья ничего,
Помимо необходимости сознанья ощущать,
Помимо - сам не ведаю - помимо же чего.
И я не сплю. И я не сплю. И я не сплю.
Сон охватил всю голову мою, глаза и душу.
Как огромный сон нисходит на меня, но я не сплю.
О, как опаздываешь ты, рассвет... Приди...
Приди, чтоб неизвестно для чего мне принести
День - прежнего двойник, ночь - прежней двойника.
Приди, чтоб принести мне радость
этого печального ожиданья,
Ведь радостен всегда ты и всегда несешь надежду,
Если верить литературе старой о мире чувств.
Приди, надежду принеси, приди, надежду принеси.
Моя усталость сквозь матрац проходит вся наружу,
Болит спина, ведь я лежу не на боку,
А если б на боку лежал - спина б болела
от лежанья на боку.
Приди, рассвет, спеши!
Не знаю, сколько времени, не знаю.
Нет у меня энергии, чтоб дотянуться до часов.
Нет у меня энергии ни на что больше, ни на что...
Лишь на стихи, написанные на следующий день.
Да, на стихи, написанные на следующий день,
