Давид Самойлов - Стихотворения
Всю ночь сегодня буря выла
И море зимнее бесилось.
И оттого так смутно было,
И думал я про нашу сирость.
Неужто есть конец, начало,
Но в мире — нам подобных нету?
И оттого так страшно стало
За одинокую планету.
А утром волны отрычали,
Снега от солнца заблистали.
И оттого так беспечальны
Мне дни грядущие предстали.
1981
ПТИЦЫ
I
О, как я птиц люблю весенних,
Не зная их по именам.
Я горожанин. В потрясеньях
До этого ли было нам?
Я житель улиц, житель парков,
А не тайги и не степей.
И скромных городских подарков
Я жду от птиц и талых дней.
II
Музыка играет
В тихом кафетерии.
Воробей порхает
За окном на дереве.
Веселишься, малый,
На носу апрель.
Проживём, пожалуй,
Несколько недель.
III
Словно пёстрая корова,
Март пасётся у реки.
Там от снежного покрова
Остаются островки.
Ожиданье ледохода
Наблюдается везде.
Любопытство небосвода
К лесу, полю и воде.
IV
Люблю я март.
Вороний карк.
Зимы последний выплеск.
Грачиный крик,
Где спор возник
О пользе их строительств.
И ветер свеж.
И вот рубеж
Между зимой и мартом.
Ветра судьбу
На берегу
Гадают нам по картам.
В раскладе карт —
Вороний карк
И вопли жадных чаек.
Грачиный шум,
Которым ум
И сердце отвечают.
1981
ДУЭТ ДЛЯ СКРИПКИ И АЛЬТА
Моцарт в лёгком опьяненье
Шёл домой.
Было дивное волненье,
День шальной.
И глядел весёлым оком
На людей
Композитор Моцарт Вольфганг
Амадей.
Вкруг него был листьев липы
Лёгкий звон.
«Тара-тара, тили-типи, —
Думал он. —
Да! Компания, напитки,
Суета.
Но зато ду эт для скрипки
И альта!»
Пусть берут его искусство
Задарма.
Сколько требуется чувства
И ума!
Композитор Моцарт Вольфганг,
Он горазд, —
Сколько требуется, столько
И отдаст…
Ох, и будет Амадею
Дома влёт.
И на целую неделю —
Чёрный лёд.
Ни словечка, ни улыбки.
Немота.
Но зато дуэт для скрипки
И альта.
Да! Расплачиваться надо
На миру
За веселье и отраду
На пиру,
За вино и за ошибки —
Дочиста!
Но зато дуэт для скрипки
И альта!
1981
«В этот час гений садится писать стихи…»
В этот час гений садится писать стихи.
В этот час сто талантов садятся писать стихи.
В этот час тыща профессионалов садятся писать
стихи.
В этот час сто тыщ графоманов садятся писать
стихи.
В этот час миллион одиноких девиц садятся писать
стихи.
В этот час десять миллионов влюблённых юнцов
садятся писать стихи.
В результате этого грандиозного мероприятия
Рождается одно стихотворение.
Или гений, зачеркнув написанное,
Отправляется в гости.
1981
СТАРЫЙ ТЮТЧЕВ
Всю дряблость ноября с шатанием и скрипом,
Все всхлипыванья луж и шарканье дождя
И все разрывы струн в ночном канкане диком
Я опишу потом, немного погодя.
И скрою ту боязнь, что не дождусь рассвета.
Хоть знаю — нет конца канкану и дождю,
Хоть знаю, сколько дней до окончанья света.
Об этом не скажу. Немного подожду.
Что означает ночь? Что нас уже припёрло.
Припёрло нас к стене. А время — к рубежу.
Вот подходящи час, чтоб перерезать горло.
Немного подожду. Покуда отложу.
1981
«Поэзия должна быть странной…»
Поэзия должна быть странной,
Шальной, бессмысленной, туманной
И вместе ясной, как стекло,
И всем понятной, как тепло.
Как ключевая влага чистой
И, словно дерево, ветвистой,
На всё похожей, всем сродни.
И краткой, словно наши дни.
1981
«Я вдаль ушёл. Мне было грустно…»
Я вдаль ушёл. Мне было грустно.
Любовь ушла. Ушло вино.
И я подумал про искусство:
А вправду — нужно ли оно?
Зачем, зачем стремится гений
Познать ненужность бытия,
Ведь всё мгновенней и мгновенней
И сокровенней жизнь моя!..
1981
СЕВЕРЯНИН
Отрешённость эстонских кафе
Помогает над «и» ставить точку.
Ежедневные аутодафе
Совершаются там в одиночку.
Память тайная тихо казнит,
Совесть тихая тайно карает,
И невидимый миру двойник
Всё бокальчики пододвигает.
Я не знаю, зачем я живу,
Уцелевший от гнева и пули.
Головою качаю. И жгу
Корабли, что давно потонули.
1981
«Что за странная забота…»
Что за странная забота —
Судьбы мира,
Где невзгоды Дон Кихота
Или Лира?
Что за странное волненье —
Утро сада?
Почему любовь полнее,
Сердце радо?
Что за странная тревога —
Вечер моря,
Где простора ветрового
Шум и воля?
Что за странность всё же это
Состраданье!
В поле отзвук, в роще — эхо,
В нас — рыданье.
1981
БАТЮШКОВ
Цель людей и цель планет —
К богу тайная дорога.
Но какая цель у бога?
Неужели цели нет?
1981
ПАМЯТИ АНТОНИНЫ
Пять счастливых дней
Мы провели с Антониной.
Мы провели с Антониной
Пять счастливых дней.
Вскоре она умерла
В городе Екобпилсе,
Где мы с ней провели
Пять счастливых дней.
Благословляю днесь
Её милую душу,
Её добрые очи.
Её тёплые губы,
Её мягкие руки,
Её стройные ноги,
Её светлое тело -
Ради пяти счастливых
Дней, которые мы
Вместе с ней провели
В городе Екобпилсе.
Может, простится мне,
Грешной моей душе
За то, что пять дней
Мы провели с Антониной.
И были совсем счастливы.
И больше уже не видались.
1981
«Примеряться к вечным временам…»
Примеряться к вечным временам,
К бесконечным расстояньям —
Это всё безмерно трудно нам.
Вопреки стараньям.
Легче, если расстоянье — пядь,
Если мера времени — минута.
Легче жить. Труднее умирать
Почему-то.
1981
«Тяжёл уже стал. Никуда не хочу…»
Тяжёл уже стал. Никуда не хочу.
Разжечь бы камин, засветить бы свечу
И слушать, и слушать, как ветер ночной
Гудит и гудит над огромной страной.
Люблю я страну. Её мощной судьбой
Когда-то захваченный, стал я собой.
И с нею я есть. Без неё меня нет.
Я бурей развеян и ветром отпет.
И дерева нет, под которым засну.
И памяти нет, что с собою возьму.
1981
БАЛЛАДА
— Ты моей никогда не будешь,
Ты моей никогда не станешь,
Наяву меня не полюбишь
И во сне меня не обманешь…
На юру загорятся листья,
За горой загорится море.
По дороге промчатся рысью
Черноперых всадников двое.
Кони их пробегут меж холмами
По лесам в осеннем уборе,
И исчезнут они в тумане,
А за ними погаснет море.
Свиснут терпких листьев обрывки
На дубах старинного бора.
И останутся лишь обрывки
Их неясного разговора:
— Ты моей никогда не будешь,
Ты моей никогда не станешь.
Наяву меня не погубишь
И во сне меня не приманишь.
1982
ВЕСНА
I
Вдруг становится хорошо —
Отчего не поймёшь.
Как точильное колесо,
Точит солнышко нож.
Узкий ножик весны.
Её синюю сталь.
