Федор Сологуб - Том 5. Война. Земля родная. Алый мак. Фимиамы

Не знаешь ты речений скверных,
Душою нежною чиста.
Отрада искренних и верных –
Твои весёлые уста.

Слова какие ж будут грубы,
Когда их бросит милый рок
В твои смеющиеся губы,
На твой лукавый язычок!

Я испытал превратности судеб,
И видел много на земном просторе,
  Трудом я добывал свой хлеб,
  И весел был, и мыкал горе.

На милой, мной изведанной земле
Уже ничто теперь меня не держит,
  И пусть таящийся во мгле
  Меня стремительно повержет.

Но есть одно, чему всегда я рад
И с чем всегда бываю светло-молод, –
  Мой труд. Иных земных наград
  Не жду за здешний дикий холод.

Когда меня у входа в Парадиз
Суровый Пётр, гремя ключами, спросит:
  «Что сделал ты?» – меня он вниз
  Железным посохом не сбросит.

Скажу: «Слагал романы и стихи,
И утешал, но и вводил в соблазны,
  И вообще мои грехи,
  Апостол Пётр, многообразны.

Но я – поэт». – И улыбнётся он,
И разорвёт грехов рукописанье.
  И смело в рай войду, прощён,
  Внимать святое ликованье,

Не затеряется и голос мой
В хваленьях ангельских, горящих ясно.
  Земля была моей тюрьмой,
  Но здесь я прожил не напрасно.

Горячий дух земных моих отрав,
Неведомых чистейшим серафимам,
  В благоуханье райских трав
  Вольётся благовонным дымом.

Один свершаю долгий путь
И не хочу с него свернуть
Туда, где мечется толпа,
Самолюбива и тупа.

Для тех, кто хочет побеждать
И блага жизни отнимать,
Оставил долю я мою,
И песню вольную пою.

Радуйся, радуйся, Ева,
Первая и прекраснейшая из жён!
Свирепый Адонаи
Лишил тебя земной жизни,
За то, что ты преступила
Его неправый завет.
Свирепый Адонаи
Поразил твоё нежное тело,
И обрёк его смерти,
Тёмной и смрадной, –
Но твоё потомство
Населило землю.

Радуйся, радуйся, Ева,
Всеблагий Люцифер с тобою,
Люцифер с тобою и с нами!

Приветствуем Еву,
Мать человеческого рода.

Люцифер тебя создал
Дивными руками
Из сладкого сока
Благоуханнейших земных цветов.

Привет тебе, Ева,
Первая и прекраснейшая из жён!

Ты – первая святая жертва
Злого Адонаи,
Излившего свою ярость
На эту землю.

Привет тебе, Ева,
Преблагий Люцифер с тобою!

Он, злой Адонаи,
Обрёк тебя смерти,
Тебя и Адама,
И твоё потомство,
Потому что ты носила
Под сердцем
Благословенный плод
Небесной любви.

Привет тебе
В радостях
И в печалях!

Злой Адонаи
Обрек тебя смерти, –
Но твоё потомство
Он не мог уничтожить
Всею злостью
Буйных стихий.

Привет тебе, Ева,
Привет!

  «Хнык, хнык, хнык!» –
Хныкать маленький привык.

Прошлый раз тебя я видел, –
  Ты был горд,
Кто ж теперь тебя обидел,
  Бог иль чёрт?

  «Хнык, хнык, хнык!» –
Хныкать маленький привык.

«Ах, куда, куда ни скочишь,
  Всюду ложь.
Поневоле, хоть не хочешь,
  Заревёшь,

  Хнык, хнык, хнык!» –
Хныкать маленький привык.

Что тебе чужие бредни,
  Милый мой,
Ведь и сам ты не последний,
  Крепко стой!

  «Хнык, хнык, хнык!» –
Хныкать маленький привык.

«Знаю, надо бы крепиться,
  Да устал,
И придётся покориться.
  Кончен бал!

  Хнык, хнык, хнык!» –
Хныкать маленький привык.

Ну так что же! Вот и нянька
  Для потех.
Ты на рот старухи глянь-ка, –
  Что за смех!

  «Хнык, хнык, хнык!» –
Хныкать маленький привык.

«Этой старой я не знаю,
  Не хочу,
Но дверей не запираю,
  И молчу.

  Хнык, хнык, хнык!» –
Хныкать маленький привык.

Как же богат я слезами!
Падают с неба дождём,
Тихо струятся ручьями,
Бьют и сверкают ключом.

Только глазам недосужно
Слёзы ещё проливать,
Да и не нужно, не нужно
Солнечный свет затмевать.

Замолкнули праздные речи,
Молитвой затеплился храм,
Сияют лампады и свечи,
Восходит святой фимиам.

Возносим пасхальные песни
От слёзно-сверкающих рос.
Воскресни, воскресни,
Воскресни, Христос,

Вливаются светлые вести
В ответный ликующий стих;
К сберёгшей венец свой невесте
Нисходит небесный Жених.

Печальный друг, мой путь не прокляни,
Лукавый путь весёлого порока.
К чему влачить безрадостные дни?
Желания обуздывать жестоко.

Не хочешь ли загробного венца?
Иль на земле отрадна долговечность?
Греши со мной, люби мою беспечность, –
Нам далеко до тёмного конца.

Смотри, сняла я медленные платья,
И радостной сияю наготой.
Познай любовь, познай мои объятья,
Насыть и взор, и душу красотой.

Настанет срок, прекрасное увянет,
Тогда молись и плачься о грехах,
И если плоть твоя грешить устанет,
Мечтай о счастье в вечных небесах.

Знаю знанием последним,
Что бессильна эта тьма,
И не верю тёмным бредням
Суеверного ума.

Посягнуть на правду Божью –
То же, что распять Христа,
Заградить земною ложью
Непорочные уста.

Но воскресший вновь провещет,
Будет жизнь опять ясна,
И дымяся затрепещет
Побеждённый Сатана.

Мой милый друг! Я прежде был
  Такой же, как и ты,
И простодушно я любил
  Весну, цветы, мечты.

Любил ночные небеса
  С задумчивой луной,
Любил широкие леса
  С их чуткой тишиной,

Мечтал один, и ждал один
  Каких-то светлых дней,
Каких-то сладостных годин
  И радостных огней.

Небо – моя высота,
Море – моя глубина.
Радость легка и чиста,
Грусть тяжела и темна.

Но, не враждуя, живут
Радость и грусть у меня,
Если на небе цветут
Лилии светлого дня, –

Волны одна за одной
Тихо бегут к берегам,
Радость царит надо мной,
Грусти я воли не дам.

Если же в тучах скользят
Змеи, звеня чешуёй –
Волны кипят и гремят,
Дерзкой играя ладьёй,

Буйная радость дика,
Биться до смерти я рад,
Разбушевалась тоска,
Нет ей границ и преград.

Лиловая змея с зелёными глазами,
Я всё ещё к твоим извивам не привык.
  Мне страшен твой, с лукавыми речами,
    Раздвоенный язык.

Когда бы в грудь мою отравленное жало
Вонзила злобно ты, не возроптал бы я.
  Но ты всегда не жалом угрожала,
    Коварная змея.

Медлительный твой яд на землю проливая
И отравляя им невинные цветы,
  Шипела, лживая и неживая,
    О гнусных тайнах ты.

Поднявши от земли твоим холодным ядом
Среди немых стволов зелёно-мглистый пар,
  Ты в кровь мою лила жестоким взглядом
    Озноб и гнойный жар.

И лес, где ты ползла, был чудищами полон,
Дорога, где я шёл, свивалася во мгле.
  Ручей, мне воду пить, клубился, солон,
    И мох желтел в золе.