KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Поэзия, Драматургия » Поэзия » Марина Цветаева - Стихотворения 1906-1916 годов

Марина Цветаева - Стихотворения 1906-1916 годов

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Марина Цветаева, "Стихотворения 1906-1916 годов" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Чьи шпоры весело звенели

И голоса.


И чьи глаза, как бриллианты,

На сердце вырезали след —

Очаровательные франты

Минувших лет.


Одним ожесточеньем воли

Вы брали сердце и скалу, —

Цари на каждом бранном поле

И на балу.


Вас охраняла длань Господня

И сердце матери. Вчера —

Малютки-мальчики, сегодня —

Офицера.


Вам все вершины были малы

И мягок — самый черствый хлеб,

О, молодые генералы

Своих судеб!

«Ах, на гравюре полустертой…»

Ах, на гравюре полустертой,

В один великолепный миг,

Я встретила, Тучков-четвертый,

Ваш нежный лик,


И вашу хрупкую фигуру,

И золотые ордена…

И я, поцеловав гравюру,

Не знала сна.


О, как — мне кажется — могли вы

Рукою, полною перстней,

И кудри дев ласкать — и гривы

Своих коней.


В одной невероятной скачке

Вы прожили свой краткий век…

И ваши кудри, ваши бачки

Засыпал снег.


Три сотни побеждало — трое!

Лишь мертвый не вставал с земли.

Вы были дети и герои,

Вы все могли.


Что так же трогательно-юно,

Как ваша бешеная рать?..

Вас златокудрая Фортуна

Вела, как мать.


Вы побеждали и любили

Любовь и сабли острие —

И весело переходили

В небытие.


Феодосия, 26 декабря 1913

В OTBET НА СТИХОТВОРЕНИЕ

Горько таить благодарность

И на чуткий призыв отозваться не сметь,

В приближении видеть коварность

И где правда, где ложь угадать не суметь.


Горько на милое слово

Принужденно шутить, одевая ответы в броню.

Было время — я жаждала зова

И ждала, и звала. (Я того, кто не шел, — не виню).


Горько и стыдно скрываться,

Не любя, но ценя и за ценного чувствуя боль,

На правдивый призыв не суметь отозваться, —

Тяжело мне играть эту первую женскую роль!


<1913–1914>

«Ты, чьи сны еще непробудны…»

Ты, чьи сны еще непробудны,

Чьи движенья еще тихи,

В переулок сходи Трехпрудный,

Если любишь мои стихи.


О, как солнечно и как звездно

Начат жизненный первый том,

Умоляю — пока не поздно,

Приходи посмотреть наш дом!


Будет скоро тот мир погублен,

Погляди на него тайком,

Пока тополь еще не срублен

И не продан еще наш дом.


Этот тополь! Под ним ютятся

Наши детские вечера.

Этот тополь среди акаций

Цвета пепла и серебра.


Этот мир невозвратно-чудный

Ты застанешь еще, спеши!

В переулок сходи Трехпрудный,

В эту душу моей души.


<1913>

ВОСКЛИЦАТЕЛЬНЫЙ ЗНАК

Сам не ведая как,

Ты слетел без раздумья,

Знак любви и безумья,

Восклицательный знак!


Застающий врасплох

Тайну каждого……..

………………………

Заключительный вздох!


В небо кинутый флаг —

Вызов смелого жеста.

Знак вражды и протеста,

Восклицательный знак!


<1913>

«Взгляните внимательно и если возможно — нежнее…»

Взгляните внимательно и если возможно — нежнее,

И если возможно — подольше с нее не сводите очей,

Она перед вами — дитя с ожерельем на шее

И локонами до плечей.


В ней — все, что вы любите, все, что, летя вокруг света,

Вы уже не догоните — как поезда ни быстры.

Во мне говорят не влюбленность поэта

И не гордость сестры.


Зовут ее Ася: но лучшее имя ей — пламя,

Которого не было, нет и не будет вовеки ни в ком.

И помните лишь, что она не навек перед вами.

Что все мы умрем…


1913

«В тяжелой мантии торжественных обрядов…»

В тяжелой мантии торжественных обрядов,

Неумолимая, меня не встреть.

На площади, под тысячами взглядов,

Позволь мне умереть.


Чтобы лился на волосы и в губы

Полуденный огонь.

Чтоб были флаги, чтоб гремели трубы

И гарцевал мой конь.


Чтобы церквей сияла позолота,

В раскаты грома превращался гул,

Чтоб из толпы мне юный кто-то

И кто-то маленький кивнул.


В лице младенца ли, в лице ли рока

Ты явишься — моя мольба тебе:

Дай умереть прожившей одиноко

Под музыку в толпе.


Феодосия, 1913

«Вы родились певцом и пажем…»

Вы родились певцом и пажем.

Я — с золотом в кудрях.

Мы — молоды, и мы еще расскажем

О королях.


Настроив лютню и виолу,

Расскажем в золоте сентябрьских аллей,

Какое отвращение к престолу

У королей.


В них — демон самообороны,

Величия их возмущает роль, —

И мой король не выдержит корону;

Как ваш король.


Напрасно перед их глазами

Мы простираемся в земной пыли, —

И — короли — они не знают сами,

Что — короли!


1913

«Макс Волошин первый был…»

Макс Волошин первый был,

Нежно Майенку любил,

Предприимчивый Бальмонт

Звал с собой за горизонт,

Вячеслав Иванов сам

Пел над люлькой по часам:

Баю-баюшки-баю,

Баю Майенку мою.


1913

«В огромном липовом саду…»

В огромном липовом саду,

— Невинном и старинном —

Я с мандолиною иду,

В наряде очень длинном,


Вдыхая теплый запах нив

И зреющей малины,

Едва придерживая гриф

Старинной мандолины,


Пробором кудри разделив…

— Тугого шелка шорох,

Глубоко-вырезанный лиф

И юбка в пышных сборах. —


Мой шаг изнежен и устал,

И стан, как гибкий стержень,

Склоняется на пьедестал,

Где кто-то ниц повержен.


Упавшие колчан и лук

На зелени — так белы!

И топчет узкий мой каблук

Невидимые стрелы.


А там, на маленьком холме,

За каменной оградой,

Навеки отданный зиме

И веющий Элладой,


Покрытый временем, как льдом,

Живой каким-то чудом —

Двенадцатиколонный дом

С террасами, над прудом.


Над каждою колонной в ряд

Двойной взметнулся локон,

И бриллиантами горят

Его двенадцать окон.


Стучаться в них — напрасный труд:

Ни тени в галерее,

Ни тени в залах. — Сонный пруд

Откликнется скорее.

«О, где Вы, где Вы, нежный граф…»

«О, где Вы, где Вы, нежный граф?

О, Дафнис, вспомни Хлою!»

Вода волнуется, приняв

Живое — за былое.


И принимает, лепеча,

В прохладные объятья —

Живые розы у плеча

И розаны на платье,


Уста, еще алее роз,

И цвета листьев — очи…

— И золото моих волос

В воде еще золоче.

«О день без страсти и без дум…»

О день без страсти и без дум,

Старинный и весенний.

Девического платья шум

О ветхие ступени…


2 января 1914

«Над Феодосией угас…»

Над Феодосией угас

Навеки этот день весенний,

И всюду удлиняет тени

Прелестный предвечерний час.


Захлебываясь от тоски,

Иду одна, без всякой мысли,

И опустились и повисли

Две тоненьких моих руки.


Иду вдоль генуэзских стен,

Встречая ветра поцелуи,

И платья шелковые струи

Колеблются вокруг колен.


И скромен ободок кольца,

И трогательно мал и жалок

Букет из нескольких фиалок

Почти у самого лица.


Иду вдоль крепостных валов,

В тоске вечерней и весенней.

И вечер удлиняет тени,

И безнадежность ищет слов.


Феодосия, 14 февраля 1914

С. Э

Я с вызовом ношу его кольцо

— Да, в Вечности — жена, не на бумаге. —

Его чрезмерно узкое лицо —

Подобно шпаге.


Безмолвен рот его, углами вниз,

Мучительно-великолепны брови.

В его лице трагически слились

Две древних крови.


Он тонок первой тонкостью ветвей.

Его глаза — прекрасно-бесполезны! —

Под крыльями распахнутых бровей —

Две бездны.


В его лице я рыцарству верна.

— Всем вам, кто жил и умирал без страху. —

Такие — в роковые времена —

Слагают стансы — и идут на плаху.


Коктебель, 3 июня 1914

АЛЕ

1. «Ты будешь невинной, тонкой…»

Ты будешь невинной, тонкой,

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*