Мар Байджиев - Сказание о Манасе

И ровно на четвертый день
К зеленым берегам Кеген
Приехал эр-Манас на той
С своей дружиной боевой.
И криками «Манас! Манас!»
Кыргызы бросились встречать
Манаса доблестную рать.
Со старческой скупой слезой
Обнял Манаса хан Кошой.
— Дождался, наконец, народ
Свою опору и оплот!
Здесь Конурбай и Нескара,
Прожорливый толстяк Жолой
Погром устроили вчера.
Приехав в гости к нам на аш,
Войну готовят против нас.
И требует сам Нескара
Отдать тулпара Мааникер.
Решай, как быть, могучий шер!
— Мой хан! — вмешался хан Урбю. —
Отдай коня им Мааникер!
Мой друг Манас, ты мне поверь,
Иначе поминальный той
Кровавой кончится резней!
— О чем ты просишь, хан Урбю?!
Тебя я здесь не узнаю!
Ужель не знаешь ты меня?
Ты хочешь, чтоб я наглецу
С почетом подарил коня?! —
Вскричал Манас и вдруг камчой
Урбю ударил по лицу.
Его плетеная камча,
Как сталь булатного меча,
До кости щеку рассекла,
И кровь у хана потекла.
И тут все ханы и чоро
Взялись за сабли и мечи.
— Уймитесь! — закричал Кошой. —
Вы что, хотите, дураки,
Резню устронить меж собой?
Я вижу, слава, сила, власть
Тебя испортили, Манас!
Когда кричат «Манас! Манас!»,
Ты рад, краснеешь, как кумач,
И пыжишься, как будто ты
Надутый воздухом чанач!
Но знай, кто хвалит нас в глаза,
Тот подхалим и лизоблюд!
А если власть в твоих руках,
Разумным, справедливым будь!
Урбю здесь всем известный хан,
Плечом к плечу он был с тобой,
Не раз под знаменем твоим
Ходил Урбю на смертный бой.
А ты, как низкого раба,
При людях хана оскорбил!
Ответил старцу хан Манас:
— Мой хан, я уважаю вас,
Пред вами голову склоню
И в мирной жизни, и в бою
За возраст, справедливость, ум!
Урбю забыл ваш об одном:
Не для того Манас рожден,
Чтоб лебезить перед врагом!
И тут явился Баймырза
В крови, подтеках и сказал:
— К нам завалился сам Жолой
И в юртах учинил разбой!
Опустошили казаны
И мясо унесли с собой!
Связали и избили нас!
Для этого ль ты, Бокмурун,
Проводишь поминальный аш?
— Вот, хан Урбю, ты видишь сам,
Нельзя потворствовать врагам! —
Сказал с укором эр-Манас
И крикнул: — Бейте в добулбас!
Где Алманбет? Чубак, Сыргак?
Нас окружил коварный враг!
С дружиной ты, старик Кыргыл,
В обход зайди к китайцам в тыл!
— Не горячись, Манас, постой,
Ты волю гневу не давай! —
Остановил его Бакай. —
Уставший от войны народ
Теперь спокойно скот пасет,
Рожает и растит детей
И урожай берет с полей.
А если мы убьем гостей,
Китай Великий не простит,
За них жестоко отомстит.
И снова гибель и война!
Окровавленная земля!
И вновь придется, так и знай,
Нам возвращаться на Алтай.
Пошлем людей, поговорим
И как гостей их пристыдим.
А если не пойдут на мир,
Устроим им кровавый пир!
— Согласен с вами, брат Бакай!
Тогда пусть Нескара, Жолой
И давний враг наш Конурбай
Прощенья просят предо мной!
Но тут сказал старик Кошой:
— Манас, горяч во гневе ты,
Боюсь, наделаешь беды!
Пусть к ним пойдут держать совет
Бакай, Чубак и Алманбет.
Калмыки знают наш язык,
Китайцы слышать не хотят,
И если Алманбет пойдет —
Договорятся меж собой, —
Закончил дядюшка Кошой.
На всякий случай, для гостей
Взяв чапаны и тебетей,
И под охраной боевой
Бакай, Чубак и Алманбет
Пошли к врагам держать совет.
Узнав, что прибыл в Каркыра
С дружиной грозной эр-Манас,
Встречать манасовых послов
Со свитой вышел Нескара.
— Пришли, проделав долгий путь,
Чтоб Кокетея помянуть.
Со мной бесстрашный Конурбай,
С дружиной богатырь Жолой.
Мы привели в кыргызский край
Стрелков, борцов и скакунов,
Чтоб на турнирах и байге
Народу удаль показать,
Призы себе завоевать.
Пораньше прибыли мы к вам,
Чтобы привыкли скакуны
К долинам вашим и горам —
Они ведь не привычны нам.
Дай Бог, чтоб прибыли не зря, —
Сказал шутливо Нескара.
— С досадой я узнал о том,
Что наши воины-юнцы
Забрали мясо из котлов —
Проголодались, видно, псы!
Я наказал их поделом.
И очень радует всех нас,
Что будет ашем управлять
Прославленный батыр Манас.
Прошу прощенья, хан Бакай!
В знак извиненья от меня
Примите лучшего коня.
Таков ему подарок мой! —
Сказал с поклоном Нескара.
Бакай, Сыргак и Алманбет,
Переглянувшись меж собой,
Решили Нескаре надеть
Расшитый золотом чапан,
Из суусара тебетей.
И были обе стороны
Довольны миссией своей.
Кыргыз, китаец и манжу
Забыли старую вражду.
Приколы, шутки, звонкий смех
И днем, и ночью, на заре
Не умолкали в Каркыре.
И юный Бокмурун не смог
Сдержать своих счастливых слез.
И Мааникера поводок
Манасу доблестному в дар
Он, улыбаясь, преподнес.

А рано утром, на заре,
Едва в лучах затрепетал
Зеленый кокетеев стяг,
Все гости разом на конях
Помчались к берегу Кеген,
Чтоб посмотреть и оценить
На старт идущих лошадей.
По обе стороны реки
По сорок, пятьдесят рядов
Толпились тесно седоки,
Оставив в центре полосу
Примерно в сто больших шагов.
Побольше черных муравьев
Собрался здесь поток людской,
Как будто это был не аш,
А пышный и веселый той.
На скачках аламан-байге,
Для тех, кто первенство возьмет,
Был выделен богатый скот:
Пять тысяч лучших лошадей,
Верблюдов тысяча пятьсот,
Полсотни тысяч коз, овец.
И те, кто вел скоту учет,
Сбивались с ног, чтоб подсчитать.
И ровно девяносто юрт
Установили вдоль реки,
Чтоб там сидели старики,
И в каждой юрте кыз, жигит,
Чтоб чай подать, кумыс налить.
— Пускать коней! — раздался крик.
Кыргызы, персы и манжу,
Приветствуя коней своих,
Долину оглушили вмиг.

Кангайской деве Оронгу
Почет оказан был везде,
Возникла первой на кругу
Ее кобыла Кулабээ.
За нею легкою рысцой
Тулпар Манаса Ак-Кула
В прекрасный форме скаковой,
Как элик, стройный и лихой,
Готовый мчаться хоть куда.
За ним уверенно пошел
Широкогрудый и большой
Скакун Жолоя Ачбуудан.
И все заметили вокруг:
Друг другу два коня под стать,
Похожие, как близнецы,
На двух играющих зайчат.
За ними гордо гарцевал
Конь Бокмуруна Байтору.
А вслед за ними вдоль реки
Пошли другие скакуны:
Конь Мурадыла Кылжейрен,
Конь Музбурчака Телкурон,
Друг эр-Тоштюка Чал-Куйрук,
Два черных скакуна Урбю,
От Кокчохана — Кокала,
И конь Кошоя Чонсарат.
И дальше сотни две иль три
Тулпары стройные прошли.
Друг другу все они под стать,
Готовые в любой момент
До края проскакать земли.
И больше тысячи коней,
Один другого постройней,
Ушли на аламан-байге,
Чтоб ровно через восемь дней
Вернуться к финишу назад,
Где всех примчавшихся коней
Ждать будут тысячи гостей.
А хитроумный Конурбай
Коня по кличке Алгара
На скачки с ними не пустил —
Конем похожим заменил.
Решил на свежем Алгаре
В турнире эр-сайыш копьем
Манаса выбить из седла
(Придет усталым Ак-Кула!)
И как победный приз забрать
Его любимого коня.
На старт отправив скакунов
С охраною из всех родов,
Вернулись на речной простор,
Ширдаки расстелив у гор,
Накрыв обильный досторхан,
Подали поминальный аш.
Когда молдо прочел коран,
Буддист, хрестьянин, мусульман —
Все вместе, повторив «Омин!»,
Воздели руки к небесам —
И с неба Кокетея дух
Благословенье дал гостям.