Хорхе Борхес - Алгорифма
RELIGIO MEDICI
Латинское название сонета, переводимое как «религия врача», отсылает к словам Иисуса Христа: «Конечно, вы слышали присловие: врач! исцели Самого Себя» (Лука: 4,23). Я этот врач. Я ставлю всему больному человечеству диагноз: вы больны оргазмонаркоманией. Исцелиться от порока (выжечь семена кармы) можно только через публичную (и чем более публичную, тем вернее исцеление!) исповедь. Но есть ещё один источник, к которому отсылает сонет — это монорифмическая поэма, которую я обнаружил в уже не помню каком фрагменте (биографы разберутся), и которая, не исключено, известна была и Борхесу (я её не написал, а лишь заново открыл в языке).
Мир сотворён из ничего.
Возникновение всего
Как объяснить без вины Бога?
Вот только нет нигде Его.
Но есть широкая дорога,
Гробов повапленных где много,
А узкий путь Твой для кого,
Христос, и где Твой подмога?
Где, где завета Твоего
Блюститель? — Нет ни одного!
Фиаско в виде эпилога.
А, может, нет пути того?
Всё же спрошу Тебя убого:
Что в страшный день всех дел итога
Ждёт человека? — От него
Защиту дай, от демагога!
Взыграло то, что ретиво:
Нет Бога! Где же торжество?
На сердце смута и тревога,
А кто враг сердца своего?
Претит молитве пышность слога,
Однако без мостов поджога
Не обойтись, что не ново.
Игру придумали давно го…
Пресыщенное существо,
Но ты родился для чего?
Пускай тебя вся синагога
Побьёт камнями кругово!
А не она — братва острога
Да подсечёт тебя стреного,
Казня за пола ложество
Законом Гога и Магога.
Лиши, Христос, слепца сего
Надежды, дело чьё мертво,
Бегущего в ад босоного
Блудного сына моего!
Владельца лакового рога
Во гневе я прогнал с порога.
Впавшего в это бесовство,
Увы, ждёт голод и продрога.
Впрочем, первично вещество,
Так что молю я Никого,
А грех прощающий нестрого —
Выдуманное божество.
J. M
Как и у всех великих лириков, у Борхеса есть стихотворения о любви, но чем он радикально отличается от Бодлера, так это отсутствием эротики. Вижу здесь ту же причину, по которой из моей ранней поэзии я исключил метафору, чтобы не попасть под влияние бодлеровского стиля. Борхес пишет о любви скупо, грустно, иногда иронично. Это ему принадлежит афоризм: «Счастливы любящие и любимые и те, кто может обойтись без любви». Последние, по-Борхесу, счастливы больше всех.
Я
Я также память о мече старинном… — обращаю внимание читателя на лейтмотивный образ в творчестве Борхеса — «меч» (его вариации — «нож», «шпага») и напоминаю, что фамилия «Бодлер» переводится с французского именно этим словом.
Мнемозина — в греческой мифологии одна из девяти муз, муза памяти.
ПРОБУЖДЕНИЕ
Рим, Карфаген… — ещё один лейтмотивный образ в творчестве Борхеса. Какой-то римский сенатор (забыл его имя) прославился тем, что каждую свою речь заканчивал фразой: «Но Карфаген должен быть уничтожен». В конце концов римские легионы сровняли Карфаген с землёй, которую засыпали солью, чтобы на ней ничего не росло. Для меня Карфаген — это англо-американская содомская империя. Я не призываю к уничтожению людей и материальных ценностей. Я требую от новых содомлян добровольно отказаться от английского языка. Слишком много на нём создано всякой мерзости для глаза и для уха и почти ничего — для сердца и души. Я настоятельно не рекомендовал бы родителям в эпоху Интернета обучать детей английскому, иначе, когда наступит возраст полового созревания, они горько пожалеют о том, что сами не воспрепятствовали своему чаду читать по-английски. Преподавание английского языка в школах следует немедленно запретить, а государство должно прекратить финансировать изучение этого языка на средства налогоплательщиков. Его распространение ведёт к вырождению нации. Это язык-растлитель малолетних.
ОН
Я звался Каином… — Я понимаю это так: «Я звался Бодлером». Шарль Бодлер — первый из поэтов, отважившихся на публичную исповедь. И это вменено ему в прощение грехов. Мало кто из читателей Библии понял, что притча об Авеле и Каине — это иносказание о… мастурбации.
УГРЫЗЕНИЕ
Сатана по определению Искуситель. Переведя это стихотворение Борхеса, я добровольно избрал путь проклятого поэта. От меня ждали предательства моих родителей. Смотрите сцену из фильма «Плюмбум или опасная игра», где мальчик-милиционер допрашивает собственного отца, пойманного на «браконьерстве». Так вот, ошиблись во мне создатели этой знаменитой кинокартины. Библейская заповедь: «Проклят злословящий отца своего и матерь свою» (Второзаконие: 27,16), которая даже ужесточена Иисусом Христом: «Злословящий отца или мать смертью да умрет» (Матфея: 15,4) — была у меня, не читавшего Библии, что называется, в крови. Как я могу злословить своего отца, если он мне покаялся в своём грехе? И знаете как? Через слова из песни Владимира Высоцкого, которые он часто при мне напевал: «Но парус, порвали парус! Каюсь, каюсь, каюсь». Не предал я и свою мать, а от меня ждали именно этого «подвига» — ведь я же сам себе его предсказал! Те, кто осудили меня до того, как я совершу какое-либо из страшных злодеяний, так ничего и не дождались, хотя на предательство матери меня провоцировали неоднократно, вплоть до предложения умертвить её с помощью передозировки сердечных препаратов. Вместо того, чтобы совершить преступление, я спровоцировал своих судей самих совершить преступление. Речь идёт о намеренном взрыве четвёртого реактора Чернобыльской АЭС.
КОСМОГОНИЯ
В автобиографической повести «Денница» я предположил, что этот сонет является переводом ещё не написанного мною сонета, энграмматически содержащегося в моём юношеском микротексте:
Я
Ощущенье бытия
Пространство
Время
Вечность
Я
Составим букворяд для сочетания «ощущенье бытия»: БЕИНОТУЩЫЯ. Из него выводится зачин:
Ещё нет будущего. Нет
Ни…
Этот зачин саморазвивается в сонет, так что получается космогония в космогонии. Я обнаружил его, когда сидел в сумасшедшем доме, где у меня не было возможности сопоставить даты. В действительности «Космогония» Борхеса была написана до, а не после того, как я написал своё юношеское стихотворение. Таким образом, мою попытку рационально объяснить столь редкостное тематическое совпадение следует считать ошибочной. Не остаётся никакого объяснения, кроме иррационального. Анализируя творчество Бодлера, я уже имел случай порассуждать о так называемых вечных темах в поэзии и тех, которые впервые открыты поэтом. До Борхеса ни один поэт не осмеливался написать стихотворение о сотворении вселенной. И вот появляется моя «Космогония» о трёх рифмах на «я», причём независимо от Борхеса, о котором я к тому времени ещё ничего не знал. Согласитесь, что наличие этой уникальной темы у него и у меня характеризует нас как одну личность в двух телах. Борхес так это и понял. Это теперь понимаю и я. Хорхе Луис Борхес (Георгий Лукич Градов) сподобился при жизни увидеть то, чего до него не удостаивался никто и никогда — своего личностного двойника, самого себя в ином теле.
Переведя «Космогонию» Борхеса, я ещё не подозревал, что в моём знаменитом двустишии содержится сонет, тематически совпадающий с сонетом Борхеса. Тема Иуды Искариотского отсутствует в испанском оригинале, но появляется в моём переводе. Откуда взялась эта смелая инновация? Давайте вернёмся к вышеприведённому зачину и попробуем определить параметры второго стиха:
Ещё нет будущего. Нет
Ни тьмы, ни света, ни начала…
Это — закономерное продолжение. Давайте ради опыта заменим выделенные курсивом слова цифрами: один, семнадцать, двадцать восемь. Попробуйте подобрать под эту интонационно-ритмическую схему иное продолжение, чем то, которое предложил я. В лучшем случае вы обнаружите вариант, по тем или иным характеристикам равноценный найденному мною. Таким образом, рифма «начало» предопределена формально-тематическими характеристиками первого стиха. Это очень важно, потому что нам придётся придумывать рифмы на «-чала», а они все наперечёт. И одна из этих рифм — «бренчала». Зададимся вопросом, что может бренчать в данном контексте? Ответ один — тридцать среберенников в кармане Иуды Искариотского. И вот, эта тема появляется в моём переводе «Космогонии» Борхеса, хотя в оригинале, повторяю, её нет! Объясняя себе, откуда она взялась, я, как мне кажется, обнаружил её исток. Ещё не написанный мною сонет, но в свёрнутом виде содержащийся в уже написанном двустишие, детерминировал появление данного инообраза в переводе. Обнаруженный факт подтверждает ранее высказывавшуюся гипотезу (Павел Флоренский, Генрих фон Вригт), что будущее способно влиять на настоящее, а следствие — на формирование своей причины.
