Виктор Боков - Собрание сочинений. Том 3. Песни. Поэмы. Над рекой Истермой (Записки поэта).

Под снежной пышной бахромой,
Укутана, уряжена,
Зима давно сама собой
Во всех уделах княжила.

Но апрель открыл артель
Производства капель,
Хватит спать, мол, время ткать
Неба синий штапель.

Вновь весна крылом взмахнула,
Лед мосты свои развел,
И земля на нас взглянула
Синевой своих озер.

Идет весна, посвистывая
То соловьем, то иволгой,
Березовая, ситцевая,
А где еловоиглая.

Идет зеленогрудая,
Идет зеленоверхая,
Летит к нам, звонко эхая.

Серебряными флейтами
Распелась над пространствами,
Она — совершеннолетняя,
Ее уже просватали.

Не за Иван-царевича
С нестеровским взглядом,
Ее жених — заведующий
Колхозным зерноскладом.
Вот он сам, как сокол ясный,
Смотрит в небо выстиранное,
Кепку вверх подбросил: — Здравствуй,
Весна Викторовна! —
А весна, она такая,
Знать ей хочется.
Смотрит, весело лукавя:
— Что за отчество?
Расскажите, убедите,
Дайте справку точную!..
— Виктор — значит победитель.
А Весна — дочь его! —

Смех рассыпала ответный,
Будто стеклышками,
В пляс пошла.
Притворства нет в ней,
Ходит ребрышками.

Топнула каблуком,
Плывет облаком.

Эх, что же ты, зима,
Силушкой хвалилася,
На себя взгляни, сама,
Как снег с копыт, свалилася!

Повела весна бровями,
Раззвенелась соловьями.
Как от этого веселья
Весно-де́виного
Разыгрался день весенний
Сверх отмеренного.

В перелесках медуницы,
Как пастух на выгоне,
Затрубили:
     — Мы девицы,
Мы на выданье.
На нас платья в синих ко́ймах,
На нас кофты кумачом,
Если нет ребят знакомых,
Незнакомых завлечем. —
А весна в ответ им:
— Вижу!
Соблюдайте очередь,
Я сама сначала выйду,
А потом и дочери.

А капель танцует в кадках,
По-синичьи «пинь» да «пинь»,
А девчата ходят в тапках,
Просят деда:
      — Шубу скинь!
На пригорки, на долинки
Выноси, весна, новинки,
Веселей в гудки гуди,
Подымай, тряси, буди!

В два окна читаленка,
Свет струится ровный.
Там народ питается
Пищею духовной.
Вот опять валят гуртом,
Хоть весь день и заняты.
Не соленым огурцом
И не водкой манят их.

Виктор Лугов нынче лектор,
Он расскажет все конкретно.

Он еще не на трибуне,
Вьется около девчат.
Самого терзают думы,
Как бы лекцию начать.

Встал он возле гармониста,
На гармошку посмотрел,
Подал руку трактористу:
— Здравствуй, Вася! —
            И запел:

— У меня златые горы
И гороха и овса! —
Гармонист за переборы,
А певец за уговоры:
— Не старайся, песня вся!
Вы пока оставьте вальсы,
Я вам лекцию о Марсе.

Вот с чего наш Лугов-то
Всем девчатам грезится,
Вся рубашка в пуговках,
Вся тетрадка в тезисах.
Ровно двадцать лет ему,
Худенький и тоненький,
А шевели́т планетами,
Как яблоками-антоновками.
Все узнать пытается,
Мыслью осиянный,
Чем они питаются,
Эти марсиане?
Где стада пасутся?
Как у них с лугами?
Есть ли там капуста
И супы с грибами?

В платьях крепдешиновых
Закружились пары.
— Эй, ты, не дыши на нас
Пережитком старым!

Скороходы хочется пошить,
Чтобы по земле своей спешить
За звенящим голосом ручья,
За веселым окриком грача.
Вешним полем едет солнце
На колесах тракторных.

— Я работаю, — смеется,—
На горючем атомном! —
А дорога не обсохла,
На овражке у рябин
Оторвался луч от солнца
И пошел гулять один.
К предколхоза он стучится,
Словно нищий по ломо́ть.
— Как живете? Есть мучица?
— Есть! А нет — легко смолоть!

Над карнизом: — «Гули, гули», —
Зерна голуби клюют,
Бабки внучкам: — «Лю-ли, лю-ли!» —
Колыбельные поют.
Луч уселся над карнизом,
Как колхозный старожил,
И на голубе на сизом
Добрый взгляд остановил.
— Как дела, голубок?
— Ничего, дорогой,
Свил гнездо в солдатской каске,
Ожидаю голубят.
Миру — мир.
Конец опаске! —
Луч смеется:
— Очень рад!

А грачи орут: — Мы тоже
Землепашцы старые. —
В борозде за огорожей
Важно ходят парами.
А один, совсем разутый,
Все выкрикивает,
За учетчицей Анютой
Все подпрыгивает,
Что-то все соображает
Голова крылатая,
За большие урожаи
В поле рьяно ратует,

Он, как спецкорреспондент,
В черноземе до колен,
Лезет в землю носом,
Теребит вопросом:
— Сколько выпахали?
Сколько высеяли?
— Двести семьдесят процентов!
— Это мыслимо ли? —
Вот и первое зерно
Пало в мякоть пахоты,
Янтарем горит оно,
Светится, как яхонты.

Повернулось с боку на бок
В теплом затемненьице,
В том брало пример у бабок,
Что на печке греются.

Чуть продрогло с непривычки,
Но, почуя солнышко,
Потянуло из темнички
Голубое перышко.
Словно сабелька,
Острей ножичка,
Просит слабенько:
— Мне бы дождичка! —
Первый дождик, словно веником
Свежесвязанным лесным,
По колхозным деревенькам
Покропил теплом весны.

И тотчас же из-за леса,
От земли наискосок,
Там, где дуб на солнце грелся,
Протянулся поясок.
Серединка — золотинка,
Край его оранжевый,
Падай, теплая дождинка,
Землю омолаживай!

Раскололось небо громом,
А земля в ответ: — Ау! —
Туча спаивает ромом
Новогоднюю траву.
Только дуб, зеленый витязь,
Дал команду:
      — Эй, не гнитесь! —
Травы выпрямились,
Всходы выправились.

Тропиночка за реку́.
Это не для Тони ли?
Кто смекает, что к чему,
Всё как надо поняли.
Встала Тоня по-над кручей,
Вдаль глядит. Там луг и лес.
Неужели только случай
В том, что Виктор Лугов здесь?
Ближе. Ближе.
— Здравствуй, Тоня!
Здравствуй, радость! Здравствуй, свет!
На природу смотришь? Что, я
Помешал тебе иль нет? —
А она молчит,
А вода журчит,
Травы те, что врозь,
Собирает в горсть,
В косу их плетет,
Чьей-то свадьбы ждет.
Посмотри на Тоню, Витя,
Полюбуйся, помолчи,
Ты такой звезды не видел
И в рождественской ночи!
Вся как розовая яблоня,
В сиянии, в лучах,
По-весеннему нарядная,
Стоит на каблучках.

Ничего не прятала
От него она:
— Это ведь двадцатая
Моя весна.
И весне самой не больше —
Мне ровесница она.
Ой, как сделать, чтоб подольше
Наша молодость цвела?!

Так стоят они на краешке,
Две душевных чистоты,
Из-под ног по круче камешки
Бегут быстрей мечты.
Катят каменное тельце
Вниз, в зеленый мир осок,
В голубое полотенце,
На оранжевый песок.
Тропиночка за реку́
Говорит им: — Верите,
Я вас вместе завлеку.
Вы не пожалеете!
Я сведу вас в лес, к сосне,
К елкам, кленам с липами,
Чтоб в два голоса весне
Вы побаски кликали.
Я не дам вам заблудиться,
Я тропа из праведниц!
Если что, могу и злиться,
Чтобы вы исправились. —
Вот идут они опушками,
Где березы лентами.
Разговор ведут о Пушкине
И о Лермонтове.
О Есенине, о Блоке,
О Владим Владимыче,
Будто снова на уроке.
Ну а как же иначе!

Время, время!
Конь саврасый,
Неуёмчивый скакун,
Бьешь копытами по трассам
В звонкий маятник секунд!

Я еще такой красивый,
Я еще могу в гармонь.
Знаю: девушки России
За меня пойдут в огонь.
Как люблю я их, как нежу,
Как всем сердцем берегу!
Я в ремни того изрежу,
Кто печалит их судьбу.
Даже Лугова! Пусть мне он
Очень близкая родня.
Кстати молвить, этот демон
Не забыл ли про меня?

Он шагает деловито,
Брови смелые прямы.
— Здравствуй, Виктор!
— Здравствуй, Виктор! —
Лугов-Боков — это мы!

Ступают тихо по́ лесу,
Как будто в академии,
Неся свое достоинство
В лесное заглядение.
О липовая звонница,
Гудьмя гуди и радуйся,
Чтоб не могли опомниться
Зеленолистья ярусов!
А под ногами муравьи
Подобно пламю-Огниву,
Идешь, и боже сохрани
Подмять какого под ногу.
Как будто он тебе родня,
Как будто он заслуженный,
Как будто он тебе земляк,
Как будто старый труженик.
— Стойте! —
Это кто-то старший
Дал команду из куста.
Но двоим ничуть не страшно.
— Это ландыш,
Это радость,
Это он раскрыл уста. —

Тоня с Виктором нагнулись:
И застыли… и не рвут.
Виновато улыбнулись
И сказали:
— Пусть живут! —
Лес стоял, как Кремль Московский,
Как Архангельский собор,
Как колхозники на сходке
В разговоре меж собой.
Ель была — Иван Великий,
А сосна — с Блаженного.
Иглы — только повелите,
И пойдут в сражение!
У палаты Грановитой
Поднял руку Лугов Виктор,
Встал на пень, красив и юн:
— Слушай, Тоня!
Я трибун!
Звенят ручьи,
Звенит хвоя,
Шумят лесные граждане,
Все это Родина моя,
И я всем сердцем радуюсь.

Под синим сводчатым стеклом
Нельзя нам жизнь отдать на слом. —
И лес в ответ гудит:
          — Нельзя! —
И рожь с полей глядит:
           — Нельзя! —
Река с водой,
Луга с травой:
        — Нельзя, друзья,
        Никак нельзя! —
Легким тонким ароматом
Потянуло по́ лесу.
— Слушай, Виктор, значит, атом
Нам на пользу!
— Он за нас, за наши семьи,
За луга, за всходы нив,
За улыбку, день весенний,
За его большой разлив!

Слыша это,
Леса
Успокоилися.
Словно дети, присмирели
Листвоигловые,
Только птичка на свирели
Все наигрывала,
Да ручей точил помалу
Камни донные,
В воду руки окунали
Чащи хвойные.
Норовил оттуда лютик
Губы к солнцу выпятить.
Милый любит иль не любит?
Разве трудно выпытать!

На краю весенних зорь,
Светлых рощ с тетеревами
Объясниться мне позволь
Только нежными словами.
Все скажу из них.
Одно
Не решусь и не осмелюсь,
Я хочу, чтобы оно
На губах, как песня, спелось.

Я не выпущу его,
Пусть оно в душе томится,
Пусть оно к тебе стремится
От меня от одного.
В нем два мягких «л», два «ю»,
«Б», звенящее, как бубен.
Неустанно говорю:
Им нельзя бросаться людям!
Тоня с Виктором в лугу,
Как громкоговорители,
Золотую их гульбу
Не унять родителям.
Что состарилось,
То растаяло,
Все, что вылиняло,
Новью выновлено.
Золотой пыльцой
Порошат леса
И в твое лицо
И в мои глаза.
Виктор Лугов чиркнул спичку
Озеленый коробок,
Закричал:
— Сарынь на кичку! —
Луговую старь поджег.
И за пеплом черногалым,
За пыланьем розовым
По-солдатски зашагала
Молодая прозелень.
Руки к Лугову тянула
Песней соловьиною,
Как к углам гипотенуза
Смело тянет линию.
Для великого в природе
Ничего не заперто.
Два родных моих героя
Обручились накрепко.

Всё весело,
Всё зелено,
Гуляй, ребя,
Всё сделано!
И озими
И ярица
И радуют
И нравятся!
Лебедушки
И павушки,
Где прячетесь?
Куда ушли?
Гнезда — поновлены,
Реки — повенчаны,
Травы — помолвлены,
Свадьбы — обещаны.
Ай, топ, топочи,
Про любовь не хлопочи,
Как придет, тебя найдет,
На свиданье уведет.
За окошком голубой кокошник
В обнизи жемчужных звезд.
До него, как назло, как нарочно,
Сорок тысяч верст.
На ракете долететь бы,
Снять бы,
Тоне подарить в день свадьбы!

Удивительно чиста,
Встает заря весенняя,
Как будто бы ее в сита́
На мельнице просеяли.
Как будто бы ее в полку
Суконкою начистили,
Как будто у нее в лесу
Хозяин есть рачительный.
Еще седой дымок ракит
Над речкою как бороды,
Но в этот ранний час не спит
Дерзающая молодость.
Вон он, Виктор, вон он, Лугов,
Рассиялся до галош,
Сам не спит и манит друга,
Говоря, что мир хорош.
Не Весна идет с ним рядом —
Тоня Славина,
И походкою и взглядом
То же самое!
Те же речи,
Те же плечи,
Та же стать,
Ни дать ни взять!
Вот запела:
— Ой вы, зори,
Бусы радужные! —
На руках ее мозоли,
И взаправдашние.
Спозаранку день воскресный
Спрятал где-то гул машин.
Смотрит синий шелк небесный
На колхозный крепдешин,
Смотрят липовые кроны
Сквозь зеленые очки,
Как блестит нога в капроне,
Как сверкают каблучки.
Как на светлом циферблате
Ходят стрелки-муравьи,
Как на Тонином на платье
Скромно розы расцвели.

Так весной полагается:
На поляне лесной
Каждый лист потягается,
Умываясь росой.
Каждый ландыш окатывается
От плеч до ресниц
И ревниво оглядывается
На сестер-медуниц.
— Эй вы, милые! Как вы?
Бережете ли честь? —
Только слышно, как кряквы
Манят селезня сесть.
Только слышно, как соки
Бегут вдоль коры,
Выбивая осколки
Минувшей войны.
Только веток качанье
На узкой тропе,
Только в гнездах молчанье
Птенцов в скорлупе.
И поблизости где-то
Молодое «ау!»
Окликает поэта
Присесть на траву.

Сердце просится
С птичьим посвистом,
Нет, не дома оно —
С птичьим гомоном.
То ручьями поет,
То летит журавлем,
Ой, отчаянное,
Ой и дерзости в нем!
Двое по́ лугу,
Оба молоды.
Сиверок-ветерок
Не подул поперек,
Рано утром встал,
Он попутным стал.
Ой ты, друг-дружок,
Шагани шажок!
Луг ромашистый,
Шаг размашистый,
Флаг алеющий,
Нестареющий!
Двум сердцам — любовь,
Двум сердцам — совет
Жить во здравие
Много-много лет!
Свежестью овеян дол.
В яркой прожелти ракит
Целая аллея пчел
Целый день гудьмя гудит.
Воздух чист, и даль ясна,
Далеко вперед видать.
До свидания, весна,
Будем дето летовать!