Василий Казин - Кузница №1

ЗИМНЕЕ

Морской ветер, с крепким запахом водорослей и тубероз, порывами налетал на Марсель. Он то хоронился где-то в морских пучинах, то внезапно и с разбегу бросался с необ'ятных водных полей на город, ощупывая тысячами влажных пальцев здания и людей, как-бы выбирая жертву; а по бесчисленным фонарям города пробегала нервная дрожь. Вот он обнял хрупкую фигурку девушки, прошептал что-то необычное, но невнятное в ее юбках, растрепал озорными пальцами пряди светлых неюжных волос под убогой исколотой шляпкой, и втолкнул ее в дверь.

Она вошла в Кафе Безумных Матросов, на улице Королевского Льва.

Пряный и терпкий запах абсента, ликеров и вин, гудение голосов, руготня матросов, шипение огромного никелированного кофейника, похожего на вертикальный цилиндр машины, дым от трубок с крепким алжирским табаком, примагниченный к потолку, все это остро и зло плеснуло в вошедшую девушку, минуту тому назад трепыхавшуюся птичкой в седых лапах морского осеннего ветра и искавшую уюта от него.

Не успела она присесть к мраморному столику с синими жилками, как над ней согнулась, на подобие якорного рога, высокая фигура матроса, с широкими раструбами штанов. Он стиснул ее пальцы рукою сучкастой и крепкой, как узел морских цепей.

— Думал, не придешь, Марсель, вон какой веселый зюд-вест разыгрался, — дружески сказал он.

— Если-бы он превратился в безумный самум Сахары, я и то была бы здесь, — возразила она коротко, но восторженно.

Она нервно достала пачку газет из-под кофточки на груди и передала ему.

Он развернул «Французского Коммуниста» и жадно, как голодный в хлеб, вонзился в строчки глазами, из'еденными солеными брызгами океанских ветров.

Марсель впитывала окружающее глазами, похожими на две большие капли морской воды, спокойными и созерцательными, как будто в них скрывалась вся таинственная глубина моря и вся величавость его.

Гудело продымленное кафе. Голоса мужские и женские, грубые и высокие переплетались и кружились, как неумолкающий гомон птиц и зверей в тропическом лесу. И было странно видеть здесь, что этот матрос, такой же грубый и бранный, как и все другие матросы любой страны, так жадно глотает букву за буквой, небольшой и плохо отпечатанной газетки, чудесное и необычное откровение, несущее счастье всему человечеству.

Еще полгода тому назад он безумно и упоительно кружился здесь в пьяном вихре, где тела других матросов переплетались, качались на дымных нитях пряного тумана, как в морской зыби, слюняво, извергая неумолкающую брань самую отборную и бесстыдную, которая когда-либо слетала с языка. Они лезли гурьбой наверх по скрипучей лестнице, хрупко прогибающиеся ступени которой плакали и стонали под их шагами. Полдюжины продажных женщин переходили из об'ятья в об'ятие, выскальзывали из рук, как большие розовые рыбы.

Безумная оргия тел и абсента. И весеннее солнце юга, в волнах запахов пальм, лиан, олеандров и особого аромата африканских побережий, заглянув в венецианское окно, могло еще видеть чудовищное сплетение качающегося клубка тел в небольшой и тошной комнате.

Теперь Мартэн молча и жадно глотал ломти строк, хотя над ним и сейчас висела та же комната, так же плакали ступеньки, ведущие в нее, и нервно дрожали половицы наверху и внизу в этом Кафе Безумных Матросов, на улице Королевского Льва.

— Пора, Мартэн, пойдем, — сказала Марсель.

Он вскочил, как внезапно разбуженный, сунул газеты в карман.

Тюленем покачивался за стойкой толстый кабатчик-рантье, с атрофированными от бесконечных сидений ногами; на брюхе его лежал целый ряд толстых, золотых цепочек, как обручи на пивном боченке.

— А эти ваши? — спросила Марсель, кивнув на дюжину матросов под люстрой.

— Нет, они с «Французской Республики», — ответил он.

— С ними тоже нужно будет…

Захлопнувшаяся дверь перерубила фразу, а налетевший ветер скомкал и оборвал ее.

Они шли по изломанным уличкам, спускаясь к гавани. Ветер то соединял, то разлучал их.

Они свернули на гранитный мол, он лежал в волнах, как напряженная вытянутая рука с указующим перстом красного маяка в конце.

Впереди и вокруг было море. Оно колыхалось и могуче раскачивалось, как бы готовясь сбросить легионы белых волн, бегущих по его спине, и сотни военных судов, с орудиями смерти; оно напряглось, чтобы оборвать тысячи цепей, которыми люди приковали его к гранитным набережным.

Тут и там отсвечивали хребты валов, ныряющих в глубину с глухим фырканьем.

Марсель и Мартэн сели в шлюпку и скользнули в рычащую пасть моря и ночи.

Руки весел всплескивали, то уверенно и равномерно, то беспомощно, как утопающие. Шлюпка билась и трепыхалась, словно маленькое испуганное сердце в гигантских лапах косматых волн, а Марсель под брызгами зябко вздрагивала в ладони шлюпки.

Силуэты броненосцев чернели на фоне моря и ночи стальными глыбами скал, они вросли в море, и бури не качали их. Прожектор на сторожевом судне низвергал в пучины целые колонны ослепительного света, или тонкой огненной рукой шарил, ощупывая седые волосы гребней.

Стальной колос надвигался черной и мрачной массой, как осколок какой-то иной ночи, более черной и мрачной, чем эта, где еще дрожали тут и там над городом и водой неугаснувшие огни, и звезды покачивались в южном небе на золотых нитях лучей своих.

Похожие книги на "Кузница №1", Василий Казин читать полностью, без сокращений.

Василий Казин - Кузница №1

Василий Казин - Кузница №1

Виктория Угрюмова - Имя богини

Василий Жуковский - Баллады

Василий Шукшин - Материнское