Владимир Сурнин - Ценю предательство иллюзий (сборник)

Природа, ты о будущем хлопочешь,
О том, что ценно для тебя – вдвойне.
…Люби, покуда жив, кого захочешь,
Романы заводи на стороне!

Но берегись животного начала.
Что толку от Адамова ребра?
Коль во плоти душа не ночевала,
Не выйдет ничего из-под пера.

Лишь там, где похоть омывает стужа
И доконать святое не даёт,
Росток любви проклюнется наружу,
И с будущим в согласии живёт.

Что перевесит в битве тьмы и света?
Чьё первенство в игре добра и зла?
В неведении кружится планета,
Покуда чья-то правда не взяла.

На то и время, чтоб лечить печали,
Покуда жив, мне не расстаться с ним.
Давно все клятвы сердца отзвучали,
Но я люблю, как раньше, и любим.

Пусть не пою, и смолкли серенады,
Пусть говорят, что явь не лучший сон, —
Мне то, что ты со мной, уже награда,
Ведь сердце бьётся с сердцем в унисон.

Кому-то и вдвоём с годами тесно,
Иному и на старость – бес в ребро.
А мне с тобой и думать интересно,
И на стихи затачивать перо.

Зачем и перед кем нам притворяться?
Я никогда вранья не выносил.
Мне без любви твоей что потеряться,
Но даже так подумать – нету сил!

Прошла пора, когда я верил вёснам,
И мне хотелось жизнь, как воду, пить.
Лишь детство, себя видя уже взрослым,
Природу не боится торопить.

Куда спешить? И так мы будем старше,
Нам ворошить былое не с руки.
А время что? Оно всегда на марше,
И каждый год меняет лепестки.

Живи, чтоб помнить каждое мгновенье!
Чтоб их собрать, не хватит сотни лет.
…Я думаю, что жизнь – стихотворенье,
В котором не кончается сюжет.

Друзья уходят, позже или раньше,
Там, где они, не плачут и не ждут.
Уходят те, кто не выносит фальши,
А кто её не слышит, те живут.

Я тоже скоро кандидат на вылет
И лишь хочу, насколько хватит сил,
Исполнить то, о чём мы говорили,
Что каждый знал и недоговорил.

Тогда мы все окажемся на равных
И друг за друга, может, постоим.
Хотя бы в детях и словах заглавных,
Которые на память будут им.

Жить вечно не загадано и тошно
Неси свой крест, покуда хватит сил.
И я иду, не все осталось в прошлом,
Я кое-что оттуда прихватил.

Вот вечер, и на листьях сумрак стынет,
И мы сидим, ещё как бы тайком…
Любимая, от губ твоих и ныне
Парным, забытым пахнет молоком!

Неважно, сколько лет уже промчалось
И сколько еще будет за спиной.
Ты мне как будто только повстречалась,
И я стою, от счастья сам не свой.

Пусть говорят, что обниматься поздно,
Что правда это маленькая ложь…
Пусть даже так, и все остынут звёзды,
Но ты одна мне светишь и зовёшь.

Там, где конец, сомненье бесполезно,
Там, где начало, легче дышит грудь.
Не уходи! Твои глаза как бездна,
В которой мне не страшно утонуть.

Есть в осени свое очарованье,
И есть печаль, знакомая до слёз.
Она в полях, укутанных в молчанье,
И в шёпоте, текущем от берез.

Она в игре теней на косогоре,
Где дуб один и не поймет, как жить.
…Она в душе разлита, словно море,
Способное навек приворожить.

Мне эту влагу пить и не напиться,
Мне этот день не потерять в мечтах.
В них живо все, что может возвратиться
Хотя бы в мыслях или же в стихах!

Плыви, печаль моя, ищи дорогу,
Где осень манит золотым крылом.
Ты преходяща? Ну и слава Богу!
Мы грустное оставим на потом.

Язык не затем, чтобы всем отвечать,
Как граблями, память ероша.
Завидую тем, кто умеет молчать,
Но это – тяжелая ноша.

Ты с нею жила и мирилась вполне,
Ведь чувства таить не зазорно.
Но так, хоть и принято, жить не по мне,
Уж лучше орать во все горло.

Засяду за стол и, пусть это смешно,
Тебя зарифмую, как знаю.
Да, годы не те, но любить не грешно,
Ведь я за любовь отвечаю.

Не все шоколад, что лежит на устах,
И тот, кто ревнив, не пропащий…
Как сладко нам любится в юных летах,
А в зрелых – любить еще слаще!

Как дни ненастною порою,
Как тени в круге фонаря,
Мелькают немо под рукою
Листки, листки календаря.

Мне их бояться нет резона:
Года вбирая, как магнит,
Я словно дерево, где крона
Ещё зелёная шумит.

В ней утешенья ищет ветер,
Защиты – стаи разных птиц.
И всё же, осень краской метит
Пунктиры будущих границ.

Вот тут чуть-чуть, а тут сильнее
Багрянец лёгкий, а за ним —
Чтоб было ярче и желтее,
И выразительней, чем грим.

Нет, я не прячусь от гримёра,
Я уважаю этот труд.
И мою крону, без укора,
В его всевластье отдадут.

Когда и как, ещё не знаю,
Но, вдаль шагая по земле,
На всякий случай примечаю
Зарубки на своём стволе.

День, как строка, летит на запад,
Ручей всё громче говорит.
И каждый миг, и новый запах
Весну приблизить норовит.

Куда она спешит? Не знаю.
Но, удлиняя жизни путь,
Всё лучше, глубже понимаю
Необходимой смены суть.

Боясь инерции, покоя,
Который только бури ждёт,
Она – залог, что всё живое
Своё продленье обретёт.

И в этом вовсе нет подвоха,
И нет обид, наоборот:
Приходит новая эпоха —
И свой вершит круговорот.

Я думал, что ушли морозы,
Я думал, что ушли снега.
Весна утёрла марту слёзы,
И он забыл, что ей слуга.

Надел нарядную рубаху,
Стал зазнаваться и пыхтеть.
И получил в ответ, с размаху,
То, что и должен был иметь.

Вернулся холод, нежа чувства,
И снова сделалось бело.
И землю, что чернела густо,
Опять метелью замело.

И понял первенец весенний,
Катая снежные мячи,
Что нет пока стихотворений,
Где лето сразу горячит.

Ведь так в природе не бывает,
Она спокойно курс ведёт.
А тем, кто это забывает,
Ох, больно по рукам даёт!

Я бы мог на пари,
Но и так удивись:
Среди лета горит
Жёлтым пламенем лист.

На берёзе высокой,
Что ветер качал,
Он один-одиноко
С утра запылал.

Поспешил ты с приветом,
Лесной бузотёр.
Не ко времени этот
Июльский костёр.

Не истоптаны росы,
Не дозрели плоды.
А ты в самую осень
Уводишь следы.

Может, это не наша
Пристала пора
Унавоживать пашню
И кидать семена?

Чтоб не выбыла зелень,
Я готов хоть ручьём
Падать сверху на землю,
Или просто дождём.

Но…листок, как в раю,
Не выносит каприз, —
И сжигает мою
Недожитую жизнь.

Ненастье празднует погода
И заставляет понимать:
Не мы хозяева природы,
А ей дано повелевать;

В любом обличье быть собою,
Чтоб каждый что-то находил
Своё и в радости покоя,
И в ярости стихийных сил.

Как женщина, она прекресна,
Манящей поступью дразня.
И рассердить её опасно,
И не любить её нельзя.

В кустах шиповника напрасно
Искать взаимную любовь —
Как думать, что мечта прекрасна,
Когда под ней струится кровь.

В лесу покой и листьев жмени,
И даль, открытая для глаз.
Как будто занавес на сцене
Поднялся в неурочный час.

И на подмостках, где теснилась
Гурьба актёрская и хор,
Нежданно зрителю открылось
То, что скрывалось до сих пор:

И хлам ненужных декораций,
И без рубашки белой фрак…
Как говорится, без оваций,
И можно объявлять антракт.

Имеет свойство возвращаться
И удивлять на склоне лет
И боль души, и даже счастье,
Которого в помине нет.

Дождём, улыбкой мимолётной,
Весёлым смехом за спиной
Оно, хотя б на миг, придёт к нам,
Как солнце зимнею порой.

И луч его, во тьме тревожной
Сжигая годы, как гранит,
Своим теплом неосторожно
Надежду снова оживит.