Гавриил Гагарин - Забавы уединения моего в селе Богословском

Не прибавит знать и слава
К милой страсти ничего;
Ты души моей забава,
Друг ты друга своего.
Много есть тебя знатнее,
Кто пригожее тебя?
Кто тебя добрей, милее?
Кто счастливее меня?
          Иль не придешь в мысли миру
Красоту венцом почтить?
Он тебя тогда в порфиру
Пожелает нарядить.
Лиза милая в короне
Будет Лизою моей;
Средь величия на троне
Сердце не изменит в ней.
          Славьтесь грудью ледяною
Люди видом, не душой,
Вашей твердостью пустою,
Не пленяется дух мой.
Вам лишь видно, что Лизета
Без красы и не умна;
Я в ней вижу прелесть света:
Словом — Ангел мой она!
          Будь ты, милый друг! Лизета,
Для спокойства моего,
Ангелом — красою света
Лишь для друга своего.
Прочим людям не кажися;
Будь несносна даже им,
Их хулою веселися,
Чтобы богом быть моим!

Нет слов — иль не умею,
Прекрасную хвалить;
Но сердце я имею,
Чтоб милую любить.
          Словами, коль не можно
          Тебя мне величать,
          Я чувствами не ложно
          Тебе могу сказать:
          Одна ты мне мила,
          Есть, будешь и была!
Так петь начну с зарею;
В день стану продолжать;
Встречаяся с луною,
То ж буду напевать.
          И после, засыпая,
          В утеху я себе,
          Тобой во сне мечтая,
          Промолвлю то ж тебе;
          Одна ты мне мила,
          Есть, будешь и была!
Тогда совсем забуду
Припев я сей пропеть,
Когда в объятьях буду
Тебя своих иметь.
          Забуду я словами,
          Восторгом страсть явлю,
          Я страстными глазами
          Скажу тебе: люблю!
          Ты мне одна мила,
          Есть, будешь и была!

Я лиру томну взял;
Петь Лизу начинал.
Как по струнам играла,
Рука моя дрожала;
И вдруг слеза из глаз;
И в тот же самый час
Все струны застонали,
Уныло мне сказали:
Далеко уж она,
Та, кто тебе мила!
          Далеко уж она!
Вдруг эхо подхватило
Несносные слова
Те, сердце повторило,
Забилось, замолчало!..
Но все — округ вещало:
Далеко уж она! —
О Лизанька моя!
Все будешь мне мила;
Душа во мне твоя.
          Далеко уж она!
Ей песня не слышна!
И тут слеза упала;
И лира лишь сказала:
Ей песня не слышна!
Замолкла вдруг струна.
Подруга дорогая!
Молчи струна златая!
Покуда я не с ней —
Не с Лизою моей!

Парой севши на кусточке,
Ворковали голубочки;
Вдруг носками страстно чок —
И с голубкой голубок
Друг на друга посмотрели,
Встрепенулись, полетели
          И оставили меня!
И под тем самым кусточком
Также соловей с дружочком
На своем гнезде сидел,
Для подружки нежно пел.
Пел он нежно, пел он страстно,
Подле милой пел прекрасно;
          Не был он, как я, — один!
Песнью тою — восхищаюсь!
Сам за лиру принимаюсь;
Но лишь в мысли, что она
Не со мною, то струна,
Петь не смогши, лишь стонает
И с прискорбием вещает:
          Что мне петь, коль ты один?
Не один я! — здесь с собою,
С горестной своей душою,
Здесь о Лизе я тужу,
На слезу свою гляжу.
Каплют слезы! скука злая!
То для Лизы, вображая,
          Я как будто не один!

В поднебесье раздается
Звонкий, нежный голосок.
Резво птичка в верхах вьется,
Там летает, где прудок:
          И порхает,
          И виляет
Книзу, вдоль и поперек;
          И туда,
          И сюда.
Сиза ласточка, здорово!
К нам с тобой утеха нова.
          Май является с тобою,
Чтоб забавы воскресить.
Ты летай всегда над мною,
Вей гнездо, где буду жить
          Я весною,
          С дорогою;
Ты ж весну ведешь с собой!
          Ты мила,
          Как весна!
Сиза ласточка, здорово!
Мне с тобой утеха нова.
          Белокрылый голубочек
И с голубкою своей
Сел на разовый кусточек
Перед Лизою моей;
          Он подружку,
          Я пастушку
Стали страстно целовать;
          Он в носок,
          Я в роток!..
Сиза пташечка, здорово!
Мне с тобой утеха нова.
          Над душистыми цветами
Пестры бабочки летят
И узорными крылами,
Игры, смехи к нам манят.
          Тут лилеи;
          Им милее
Розы Лизаньки моей.
          Игры с ней,
          Смехи к ней! —
Сиза пташечка, здорово!
Мне с тобой утеха нова.

          При лесках о Эхо мило!
Мило Эхо! что любило
Нежны песни повторять,
Ах! пришло теперь молчать;
Иль молчать, или уныло
Жалку песенку твердить:
Удалилось то, что мило;
Мне нельзя веселым быть!
Был я весел, наслаждался,
Всей природой восхищался;
А теперь? пришло страдать,
Нежны песни забывать.
Мне ль забыть, как я с пастушкой
К Эху в гости приходил,
И пред милою подружкой
Я люблю, люблю твердил?
          Я люблю и раздавалось,
По лесам, долинам мчалось,
Доходило до меня!..
Где ты, Лизанька моя?
Как рассталась ты со мною,
Песен нежных не пою;
Эхо вторит лишь с тоскою,
Что люблю я и терплю.

          Я страсти не таю;
Добру нейдет таиться.
Я искренно люблю;
Любовью дух гордится!
Люблю красотку я простую,
Приятную, младую;
Красы — вот титлы все ея;
Но с нею счастлив я!
Иная предками гордится,
А в знатности сравниться
Нельзя с красавицей моей:
Амуры братья ей.
          Друзья мои! влюбляйтесь,
Коль ваш предмет как мой,
Любви не удаляйтесь,
Воспойте вы со мной:
«Двоим в беде милее,
Чем в счастье одному!» —
          Ты ж, песенка! скорее
Мчись к другу моему.

          Страсть моя все вопрошает;
И все страсти отвечает:
Лиза друг твой пригожа.
Ты, невинная душа!
Ты одна себя не знаешь,
Общей речи не внимаешь
И не думаешь, как я,
Что любезней нет тебя. —
          Ротик малый, миловидный,
Ал, как роза, и завидный
Поцелуй сулит он мне;
Роза с лильей на челе;
Глазки с искрой, не притворны;
Бровь дугой и кудри черны;
Все ль тут прелести ея?
Нет! теряюсь в счете я. —
          Очи Лиза потупляет
И румянцем отвечает:
Как румянец не хвалить!
Или нему должно быть. —
Тут Лизета прерывает
И сквозь слезы продолжает:
«Коль умеешь ты любить,
Знать ты должен, что хвалить».
          «Я красою не горжуся,
Я любовию хвалюся,
Что имею от тебя,
Вся утеха в ней моя!
Так воспой мое стремленье,
Сердца милое биенье,
Слезы, вздохи, взора страсть!..
Пой счастливу нашу часть!»

Глаза в глаза и сердце к сердцу,
Уста к устам, а страстну душу
От друга к другу посылать;
То живу быть, то обмирать!..
В сей миг утехи райской,
Как друга называть?
          О, Милая!

          О ты! которую назвать
Прямым я именем не смею;
Едину только власть имею
Тебя в душе своей скрывать.
Беру перо — писать к тебе!
Я в вестники определяю,
Дитя прекрасно; мило мне:
Его я вздохами питаю,
И тем питать я вечно рад;
Им жизнь я жизнию считаю;
Им в ней открылась тьма отрад;
Ценить тебя им познаваю.
Эрот — его так свет зовет;
Свет в заблуждении, не знает
Сердечный, милый мне завет:
Эрот твой брат, душа вещает!
Согласен буду я с душой:
Эрот красив — и ты прекрасна;
Эрот, все говорят, презлой;
О Лиза! меньше ль ты опасна?
С тех пор как я тебя узнал,
С тех пор что вздох, что слезы знаю!
С тех пор покой я потерял;
С тех пор я сердце ощущаю, —
Бедою страсть нельзя назвать:
Беда, где грусть без утешенья;
Бедою можно ли считать,
Где даже горести — веселья!..
Но я писать к тебе хотел,
Чтоб сердцем страстно изъясняться;
А только, только разумел,
Тобой и страстью величаться.
И что же мне? — Я был с тобой;
Ты, верно, занималась мной;
Страсть милая пером водила;
Эрот твой брат округ порхал;
Тобой одною я мечтал;
Письму конец — слеза сложила!