Гавриил Гагарин - Забавы уединения моего в селе Богословском

«A mes accens si tu daignes sourire,
Si ti fais plus, et si mon humble lyre
Sur tes genoux repose mollement;
Qu’importe à moi le reste de la terre?
Des beaux esprits qu’importe la rumeur,
Et du Public la sentence sévère?
Je suis amant et ne suis point auteur».

Анакреона лиру
Хотел бы я иметь,
Чтобы мою Плениру
Достойнее воспеть;
Горе подобно — Веки
На лиру ту легли;
Анакреон и Греки
Исчезли от земли! —
Быть так и жить в приюте
Без славы, но с душой;
Вверять своей Анюте
счастье и покой;
И лирною игрою
Не громы возбуждать;
Но в сумерки с струною
Раздумье разделять.

          Радость любовна в миг пролетит;
          Горесть любовна веком томит.
Любил я милую, я искренно любил;
Меня покинула; иной теперь ей мил!
          Радость любовна в миг пролетит;
          Горесть любовна веком томит. —
«Покуда ручейку здесь по пескам струиться,
Любви моей к тебе дотоль не премениться!»
Клялася так она! журчит в песках ручей;
Любовь уже не та в изменнице моей. —
          Радость любовна в миг пролетит;
          Горесть любовна веком томит.

Когда бы нашу жизнь любовь не услаждала,
По скучному пути не сыпала цветки,
Тогда бы ясны дни для нас не рассветали;
Томилась бы душа под бременем тоски.
          Любовь! ты к счастью нам дана,
          Двоим нигде нет огорченья:
          Вдвоем и грусть разделена,
          Вдвоем и вдвое все веселья.
Тому несчастья нет, взаимно кто любим;
Улыбкою одной его судьба вершится;
Суровым роком он как ни был бы гоним,
Услышал лишь люблю — и боле не крушится.
          Любовь! ты к благу нам дана:
          Двоим нигде нет огорченья:
          Вдвоем и грусть разделена,
          Вдвоем и вдвое все веселья.
Влюбленных видел я, как счастью своему,
Под липою сидев, препятства исчисляли:
«Милей двоим в беде, чем в счастье одному!» —
Они так молвили и плакать перестали.
          Любовь! ты к благу нам дана,
          Двоим нигде нет огорченья:
          Вдвоем и грусть разделена,
          Вдвоем и вдвое все веселья.

Прости, души моей родная!
Прости мой милый, милый друг!
Прости. — Село то покидаю,
Приятно жили где сам-друг!
На дальню сторону в изгнанье
Иду… о страсти говорить К чему?
Ни голос, ни стенанье,
К тебе не будут доходить.
          О мне не плачь, мой друг сердечный!
Не буду долго я грустить;
Ведь с сей жизнью срок конечный;
А без тебя нельзя мне жить.

И так сторонушку родную
И мила моего дружка
Навек покину, растоскуюсь;
В разлуке с ними жизнь тяжка!
          О ты! где в радостях невинных
Я другом жил, а друг жил мной.
Долина наслаждений мирных!
Прощаюсь я навек с тобой.
          И вы поля! что наряжали
Цветами милую мою;
О розы алы! что теряли
Пред ней всю красоту свою.
          И ты река! что становила
Свой бег, когда твоя струя
Ей верным зеркалом служила.
Навек прощаюсь с вами я!
          Лужок! где о любви болтали,
Где в самые младые дни
Нас за детей не почитали;
Мы были стары по любви.
          Древа! где я писал, бывало,
Одно что лишь горазд писать,
Где имя милой жить осталось,
А мне — пришло вас покидать!

Вы забыты на лужочке
Той, котора так бела,
Как и вы, мои цветочки!
Вас душа моя нашла.
Ручкой были вы прекрасной
Сняты с ваших стебельков;
Вам Лилеи не опасны:
Вы теперь Цари цветов!
С вами чту себя богатым,
С вами вечно буду жить,
В вашем милом аромате,
Пищу страсти находить.
          Нет сомненья! вам милее
Наряжать красы ея;
Иль, Нарциссы! вы не с нею,
Коль при сердце у меня?

Мою не презирайте младость:
Отрада всех сердец и сладость,
Чья столько власть мила, велика,
Что чрез улыбку он владыка,
Пастух и Царь, в ком чтут Царя,
Не так ли молод, как и я?
          Свободы мудрость он лишает
И то блаженством заменяет:
Он робких смелостью дарит,
Свирепых кроткими творит,
Мудрец, Герой, в ком чтут Царя,
Дитя такое же, как я!
          Им тварь живет и оживилась,
Его владычество распространилось
Поверх земли, вовнутрь морей:
Он есть душа вселенной всей.
Природа вся, в ком чтит Царя,
Не так ли молод, как и я?
          Слезами так нас уверяют,
Его утехи окупают;
Свою он строгость усладил:
Он нам Надежду подарил.
Сердца, в ком любят чтить Царя,
Дитя такое же, как я!

Все преходит в жизни тленной,
Горесть в годы, радость в миг;
Всяк тщетою, лишь пременной,
Предводим в путях своих;
Чувство силой не правдится.
Тем, что есть, должно явиться
И является — мечтой.
Свет исполнен суетой!
В нем любовь — обман, я знаю,
Но приятный! — Ей вручаю
Сердце, душу, разум свой;
Жертвую любви собой!
Горе нам искать, иною
Страстью страсть ту заменять!
Нам устроено судьбою
Иль любить, иль не дышать.
          Так, Лизета дорогая!
Я люблю одну тебя;
Мне не может льстить иная,
Если жизнь во мне твоя.
Пусть и реки и пустыни
Разделят меня с тобой,
Пусть ужасные твердыни
Станут между нас горой;
Сердце, мысли понесутся
К мыслям, к сердцу твоему;
Мысли с мыслями сольются,
В сладость духу моему.
          Но теперь мы под одною,
Лиза! кровлею живем;
Поспешим же мы собою
Дать пример любови всем;
Иль разлука подвернется,
Или старость на крылах;
Сердце с холоду очнется
Не на розе, на иглах.
Должен вянуть цвет веселья!
Путь исполнит сей закон,
Пусть же вянет, блекнет он
От сердечна наслажденья!

Лирой громкою иные
Славят сильных на бою;
Очи черны — голубые,
Вам я песенку спою;
И в награду я мечтаю,
От любви себе цветок:
Я ногами попираю
Кровью купленный венок.

 Я народом не владею,
Я на троны не гляжу,
Участь лучшую имею,
Меж красот — судьей сижу.
Сердце страстно разбирает,
Что прелестнее для нас
И что более пленяет:
Голубой иль черный глаз?

          Очи черные проворны,
Душу вмиг они язвят;
Голубые ж нежны, томны,
Тихо в плен они манят.
У Венеры взгляд небесный
Черных глаз огнем горит;
Взор же Грации прелестной
Томность милая живит.

          В глазках черных светит искрой,
Да желанно — иль отказ;
Речью скромной, а не быстрой,
Отвечает нежный глаз:
Страсти буйство в глазе черном;
Страсти нежность в голубом;
Мил восторг в глазу проворном;
А чувствительность в другом.

          Очи черны, вы прекрасны!
Но — я Лизы не видал:
Взоры Лизины опасны,
Я любовь в них прочитал.
Очи черные, прельщайте
Не меня вы, а других;
Чувства сердца возглашайте:
Нет прелестней голубых!