Гарри Беар - Движение жизни

Мы будем пить вино, кричать о благородстве,
Но суждено погибнуть нам – в уродстве…
Шекспир великий завещал не пить вино,
Но как не пить? да для чего ж оно!

Нам часто женщины волнуют юный ум,
И каждый вмиг становится угрюм.
Забудь про них: то ненависть и зло!
Не знал ты женщины? Тебе, друг, повезло!

Шекспиром быть я не могу,
Сухим Эсхилом – не желаю…
Талант свой слабый сберегу,
Себя собою оставляя.

Титаном сделаться нет силы у меня,
А серостью не протяну и дня…

Структура сознания жива во мне,
Как Мастер и Марго при яркой луне…
Она постепенно свой Знак изменяет
И нитки меня совершенно лишает!

Я падаю на пол… и в мертвенной мгле
Ищу наказанья, как счастья себе.
Но мрачно глядит на меня из подполья
Ч у ж а я душа и ч у ж а я неволя.

Мы громко кричим, когда нужно молчать!
Мы рады всем визирям оды писать…
Но страшно потом перед Ним оказаться
Бездарным шутом и бездушным паяцем.

Вот ты опять плывешь, Моби Дик!
И белым в синем сверкает твой лик…
Весь океан я тебе отдам,
Но это только привычная дань
тебе, Чудовище!

О, будь же ты проклят, дьявольский Кит,
Тебя Ахав-капитан победит…
В– обнимку сцепившись навеки с тобой,
Он адское счастье найдет под водой
с тобой, Чудовище!

Крепко гарпун засел у тебя,
И алою кровью стекает струя…
«Пекод» погружается в недра глубин,
Но ты, Моби Дик, не пребудешь один,
ведь ты – Чудовище!

Прав оказался Илия-пророк:
На этот конец осудил тебя Бог…
Мертвея, ты падаешь мягко на дно,
Но зри, Белый Кит, я с тобой заодно!
Ведь мы – чудовища…

Если Бог тебя не выдаст, то свинья тебя не съест,
Если ты до капли выжат, никакой ты не Поэт!
Если ночью ты не плачешь, не встаешь и не кричишь,
Значит, утром ты не скажешь ничего – ты промолчишь.

Если сумрак летней ночи, мерзлость святочных ночей
Не раскроют тебе очи – не поэт ты, фарисей!
Если счастье не в романе и не в женщинах оно,
Обретешь его ты в тайне, что художнику дано.

Если рок тебя погубит, то тебе сам черт не свой!
Если ты коснешься Тайны, то умрет она с Тобой…

В пустоте Торичеллиевой
Раскачались качели-то:
Словно страшное месиво,
Разноцветное бесиво!
Взвизги слышу и хохоты,
Стон разврата и топоты…
Сладкогласное марево
И кровавое зарево!

На глазах наших шоры-то,
И напялены скоро-то…
Кто не взвоет от ужаса,
Как рассеются турусы!
Если нет в мире совести,
То других уж не провести.
Не кичись службой нанятой —
Место «бога» не занято…

Мерзопакостны мальчики
Подымают вверх пальчики,
Разворочены небеси —
Тут попробуй себя спаси!

Я отрезан от мира, я заперт в черте,
Меня дергают бесы, только нити – не те…

Я, наверное, скоро свихнусь,
В этой жизни похожий на труп…
Я, конечно, как прежде лишусь
Своих бедных друзей и подруг.

Я над странностью счастия бьюсь,
Пробиваясь меж мелких страстей.
И не помня себя, я боюсь
Этих жадных неверных людей…

А когда наступает конец,
Все приходят у гроба рыдать…
И приносят готовый венец —
Но зачем он мне? Эх, вашу мать!
Ведь я знаю, что в мертвенной мгле
Не добыть мне награды себе.

Имя тебе – смерть, счастье твое – рай!
Ратуем мы за всех, каждый свое – выбирай…

Подлое – подлецам, светлое – тем, кто свят.
Ты это выбрал сам, поздно идти назад!

Нам не убраться в ад, нам – оставаться здесь…
Верю – посадим сад, истина в мире есть.

Но – если сейчас свернуть, дважды может не быть!
Чист еще этот Путь, грязью пока не облит.

Что же будет потом – не разглядеть пока…
Или Всемирный потоп, или Свободы рука,
Которая держит СВЕТ.

Такая юная страна,
Которой правит Сатана,
Которая на все готова,
Которая кому нужна?

Я счастлив верить той стране,
Однако дело не во мне…
Со мной иль без меня способна
Она века гореть в огне!

В огне и холоде тревог
Родится новый полубог,
Который будет всех нас «чище»,
Который бы спасти нас смог!

Однако счастье тем «богам»
Свое, по крайней, не отдам!
Я лучше снова стану п е п л о м,
Чем поклоняться Иродам…
Ни бог, ни царь и не герой…

Никто не даст нам райский строй —
Когда же, наконец, добьемся
Мы рая собственной рукой?

Не упрекайте меня в зарифмовке
Мыслей чужих и пустых выступлений…
Сам я давно нахожусь в мышеловке
Дерзких и мрачных своих устремлений.

Чувствую я, что себя потеряю,
Если забуду о взрезано главном…
Мысли свои чутко Богу вверяю,
Чтоб оставаться мне добрым и славным.

Только не будет мой путь без изломов,
Без разрушений и вероломства.
Но встану я в рост высоты небоскребов,
Телом закрыв ошалевшее солнце!

Если ж, однако, я солнцем не стану —
Ну, ничего… как мне это не больно!
То уж, зато Императором гряну
В цехе поэтов пустого безмолвья…

Свободой с великой любовью,
Свободой, свободой дыши…
Ведь это залитые кровью
Изломы российской души.

Пришедшие к нам из подполья,
Чтоб Слово свободы сказать,
Пропали в железной неволе —
Так что же теперь-то рыдать?!

Купить дорогою ценою —
И в страхе тупом утопить…
О, как тут не впасть в паранойю,
 Как в ужасе не возопить!

О други, не стоит бояться,
Не нужно бессильно страдать!
Пора нам всем миром подняться:
Народ, не устал ли ты спать?

Пора! Завязались проблемы
Гордиевым цепким узлом…
Пока на Руси перемены,
Наш долг – разобраться со злом!

Не уподобиться скоту —
Пожалуй, требует терпенья,
Чтобы среди хвалебна пенья
Не впасть в пустую суету.

Стать просто добрым человеком,
Которому не нужно лгать
И сильным – место уступать,
Как поучают век за веком…

Жить счастливо и верить в ту,
Которая дана судьбою!
Спать только с ней, а не с любою,
И сладострастье – в пустоту.

Мир потрясти искусством смеха,
Как Николай Васильич мог.
Но затвердив его урок,
Добиться с в о е г о успеха!

Не уподобиться скоту,
Стать просто добрым человеком,
Жить счастливо и верить в ту…
Мир потрясти искусством смеха…

– Что означает чушь сия? —
О, такова судьба моя!

Между ликами великих я искал свое лицо…
Проходя среди двуликих, я хочу сказать словцо!

От меня все отвернулись, слышен только крысий писк:
Вы, наверное, свихнулись? Поищу-ка я других!

Не заметив бликов славы, прохожу себе хлыщом…
Пью я горечь и отраву в каждом сказанном моем.

Видно, в стане одиноких счастье я мое найду,
Презираю экивоки, красоту одну лишь чту.

Между ликами великих я нашел свое лицо,
Оглянувшись на безликих фарисеев и глупцов!