Николай Олейников - Пучина страстей
Красивая, тактичная, меланхоличная! Ты нежно ходишь по земле, И содрогается все неприличное, И гибнет пред тобой в вечерней мгле.
Вот ты сидишь сейчас в красивом платьице И дремлешь в нем, а думаешь о Нем, О том, который из-за вас поплатится Он негодяй и хам (его мы в скобках Шварцем назовем).
Живи, любимая, живи, отличная... Мы все умрем. А если не умрем, то на могилку к вам придем.
1928
11. ЛЮБОЧКЕ БРОЗЕЛИО
У Брозелио у Любочки Нет ни кофточки, ни юбочки, Ну а я ее люблю! За ее за убеждения, За ее телосложение Очень я ее люблю.
1928
12.
Кто я такой? Вопрос нелепый! Я - верховой Макар Свирепый.
1928
13. МАШИНИСТКЕ НА ПРИОБРЕТЕНИЕ ПЕЛЕРИНКИ
Ты надела пелеринку, Я приветствую тебя! Стуком пишущей машинки Покорила ты меня.
Покорила ручкой белой, Ножкой круглою своей, Перепискою умелой Содержательных статей.
Среди грохота и стука В переписочном бюро Уловил я силу звука Ремингтона твоего.
Этот звук теперь я слышу Днем и ночью круглый год, Когда град стучит по крыше, Когда сверху дождик льет,
Когда птичка распевает Среди веток за окном, Когда чайник закипает И когда грохочет гром.
Пусть под вашей пелеринкой, В этом подлинном раю, Застучит сильней машинки Ваше сердце в честь мою.
(1929)
14. НАТАШЕ
Если б не было Наташи Я домой бы убежал. Если б не было Наташи Жизнь бы водкой прожигал.
День, когда тебя не вижу, Для меня пропащий день. Что тогда цветенье розы, Что мне ландыш и сирень!
Но зато, когда с тобою Я среди твоих цепей, Я люблю и подорожник, Мне приятен и репей.
(1929)
15. ЗАВЕДУЮЩЕЙ СТОЛОМ СПРАВОК
Я твой! Ласкай меня, тигрица! Гори над нами страсти ореол! Но почему, скажи, с тобою мы не птицы? Тогда б у нас родился маленький орел.
1930
16. ДЕВЕ
Ты, Дева, друг любви и счастья, Не презирай, не презирай меня, Ни в радости, тем более ни в страсти Дурного обо мне не мня.
Пускай уж я не тот! Но я еще красивый! Доколь в подлунной будет хоть один пиит, Еще не раз взыграет в нас гормон игривый. Пусть жертвенник разбит! Пусть жертвенник разбит!
1930?
17. КЛАССИФИКАЦИЯ ЖЕН
Жена-кобыла Для удовлетворения пыла.
Жена-корова Для тихого семейного крова.
Жена-стерва Для раздражения нерва.
Жена-крошка Всего понемножку.
1930?
18. МУРЕ ШВАРЦ
Я - мерзавец, негодяй, Сцапал книжку невзначай. Ах, простите вы меня, Я воришка и свинья. Автор книжки - В. Оствальд. Ухожу я на асфальт.
1931?
19. ВАЛЕ ШВАРЦ
Вы вот, Валя, меня упрекали Я увлекся, а Вы... никогда. Почему ж Вы меня презирали И меня довели до суда?
До суда довели, до могилы, До различных каких-то забот. Между тем как любовь Неонилы Мне была бы вернейший оплот.
Да, оплот. И, наверное, Я теперь бы еще проживал, И на этой планете неверное Счастье я бы, наверно, узнал.
Между тем - поглядите - я нищий, Я больной, и слепой, и хромой. И зимы подступает и свищет Замогильный и жалобный вой
Что же, Валя, рассудим спокойно И спокойно друг другу простим Ты, конечно, вела себя недостойно И убила во мне ты мой стимул.
Да, убила, и я убивался И не раз погибал, погибал. Умирая, я вновь нарождался... Но напрасно, друзья, я страдал!
1930?
20.
Половых излишеств бремя Тяготеет надо мной. Но теперь настало время Для тематики иной.
Моя новая тематика Это Вы и математика.
1930?
21.
Солнце скрылось за горой. Роет яму подхалим во тьме ночной. Может, выроет, а может быть, и нет. Все равно на свете счастья нет.
(1931)
22. ТАТЬЯНЕ НИКОЛАЕВНЕ ГЛЕБОВОЙ
Глебова Татьяна Николаевна! Вы Не выходите у нас из головы. Ваша маленькая ручка и Ваш глаз На различные поступки побуждают нас.
Вы моя действительная статская советница, Попечительница Харьковского округа! Пусть протянется от Вас ко мне взаимоотношений лестница, Обсушите Вы меня, влюбленного и мокрого.
Вы, по-моему, такая интересная, Как настурция небезызвестная! И я думаю, что согласятся даже птицы Целовать твои различные частицы. Обо мне уж нечего и говорить Я готов частицы эти с чаем пить...
Для кого Вы - дамочка, для меня - завод, Потому что обаяния от Вас дымок идет.
1931
23.
Однажды красавица Вера, Одежды откинувши прочь, Вдвоем со своим кавалером До слез хохотала всю ночь.
Действительно весело было! Действительно было смешно! А вьюга за форточкой выла, И ветер стучался в окно.
1931?
24. ЛИДИИ
Потерял я сон, Прекратил питание, Очень я влюблен В нежное создание.
То создание сидит На окне горячем. Для него мой страстный вид Ничего не значит.
Этого создания Нет милей и краше, Нету многограннее Милой Лиды нашей.
Первый раз, когда я Вас Только лишь увидел, Всех красавиц в тот же час Я возненавидел. Кроме Вас.
Мною было жжение У себя в груди замечено, И с тех пор у гения Сердце искалечено.
Что-то в сердце лопнуло, Что-то оборвалось, Пробкой винной хлопнуло, В ухе отозвалось.
И с тех пор я мучаюсь, Вспоминая Вас, Красоту могучую, Силу Ваших глаз.
Ваши брови черные, Хмурые, как тучки, Родинки - смородинки, Ручки - поцелуйчики.
В диком вожделении Провожу я ночь Проводить в терпении Больше мне невмочь.
Пожалейте, Лидия, Нового Овидия. На мое предсердие Капни милосердия!
Чтоб твое сознание Вдруг бы прояснилося, Чтоб мое питание Вновь восстановилося.
1931?
25. ШУРОЧКЕ (НА ПРИОБРЕТЕНИЕ НОВЫХ ТУФЕЛЬ)
О ножки-птички, ножки-зяблики, О туфельки, о драгоценные кораблики, Спасибо вам за то, что с помощью высоких каблучков Вы Шурочку уберегли от нежелательных толчков.
1931?
26. ХВАЛА ИЗОБРЕТАТЕЛЯМ
Хвала изобретателям, подумавшим о мелких и смешных приспособлениях: О щипчиках для сахара, о мундштуках для папирос,
Хвала тому, кто предложил печати ставить в удостоверениях, Кто к чайнику приделал крышечку и нос.
Кто соску первую построил из резины, Кто макароны выдумал и манную крупу, Кто научил людей болезни изгонять отваром из малины, Кто изготовил яд, несущий смерть клопу.
Хвала тому, кто первый начал называть котов и кошек человеческими именами, Кто дал жукам названия точильщиков, могильщиков и дровосеков, Кто ложки чайные украсил буквами и вензелями, Кто греков разделил на древних и на просто греков.
Вы, математики, открывшие секреты перекладывания спичек, Вы, техники, создавшие сачок - для бабочек капкан, Изобретатели застежек, пуговиц, петличек И ты, создатель соуса-пикан!
Бирюльки чудные, - идеи ваши - мне всего дороже! Они томят мой ум, прельщают взор... Хвала тому, кто сделал пуделя на льва похожим И кто придумал должность - контролер!
(1932)
27. СЛУЖЕНИЕ НАУКЕ
Я описал кузнечика, я описал пчелу, Я птиц изобразил в разрезах полагающихся, Но где мне силу взять, чтоб описать смолу Твоих волос, на голове располагающихся?
Увы, не та во мне уж сила, Которая девиц, как смерть, косила' И я не тот. Я перестал безумствовать и пламенеть, И прежняя в меня не лезет снедь.
Давно уж не ночуют утки В моем разрушенном желудке. И мне не дороги теперь любовные страданья Меня влекут к себе основы мирозданья.
Я стал задумываться над пшеном, Зубные порошки меня волнуют, Я увеличиваю бабочку увеличительным стеклом Строенье бабочки меня интересует.
Везде преследуют меня - и в учреждении и на бульваре Заветные мечты о скипидаре. Мечты о спичках, мысли о клопах, О разных маленьких предметах,
Какие механизмы спрятаны в жуках, Какие силы действуют в конфетах.
Я понял, что такое рожки, Зачем грибы в рассол погружены, Какой имеют смысл телеги, беговые дрожки И почему в глазах коровы отражаются окошки, Хотя они ей вовсе не нужны.
Любовь пройдет. Обманет страсть. Но лишена обмана Волшебная структура таракана.
О, тараканьи растопыренные ножки, которых шесть! Они о чем-то говорят, они по воздуху каракулями пишут, Их очертания полны значенья тайного... Да, в таракане что-то есть, Когда он лапкой двигает и усиком колышет.
А где же дамочки, вы спросите, где милые подружки, Делившие со мною мой ночной досуг, Телосложением напоминавшие графинчики, кадушки, Куда они девались вдруг?
Иных уж нет. А те далече. Сгорели все они, как свечи. А я горю иным огнем, другим желаньем Ударничеством и соревнованьем!
Зовут меня на новые великие дела Лесной травы разнообразные тела.
В траве жуки проводят время в занимательной беседе. Спешит кузнечик на своем велосипеде.
Запутавшись в строении цветка, Бежит по венчику ничтожная мурашка. Бежит, бежит... Я вижу резвость эту, и меня берет тоска, Мне тяжко!
Я вспоминаю дни, когда я свежестью превосходил коня, И гложет тайный витамин меня И я молчу, сжимаю руки, Гляжу на травы не дыша... Но бьет тимпан! И над служителем науки Восходит солнце не спеша.
1932
28. ОЗАРЕНИЕ
Все пуговки, все блохи, все предметы что-то значат. И неспроста одни ползут, другие скачут Я различаю в очертаниях неслышный разговор: О чем-то сообщает хвост, на что-то намекает бритвенный прибор.
