Наталья Лайдинен - Яблоко

Долгой разлуки холодный страх —
Рваная тетива.
Мы с ним встречаемся только в снах
Вот уже года два.

Я так устала — надеяться, ждать,
Слухам вести отсчет.
И каждый раз, ложась на кровать,
Думать: а вдруг придет?

Он был, наверно, рожден стрельцом.
За круговертью дней
Я забываю его лицо.
Что может быть страшней?

Дар полнолунья новой весне —
Вечный покой в Весах.
Если не встретимся на земле —
Встретимся в небесах.

C древним таинством схожа
Роковая судьба:
Не рисунок по коже —
По сердцу резьба.

Не сверкание лезвий —
Дальних бликов игра:
И бежать — бесполезно,
Завтра — только вчера.

В небо выплеснут зори
Горькой крови алей
Линий жизни узоры —
Твоей и моей.

Я могу правду тебе рассказать.
Только ты уже не гляди назад
И не прячь с тоской от меня глаза.

Ничего не бойся, души не трави.
Тебе скажет священник и скажет раввин:
Правда жизни — только в этой любви.

Нам был с неба дан сверкающий перст,
Ты меня, как Пан, украл из невест,
Подарил мне Южный мерцающий Крест.

Никогда не ведала середин.
И теперь лишь ты — на моей груди,
Откровенья звездные впереди.

За спиной остались друзья и семья.
Сердце рвет горячей страсти струя.
Так давно ты — мой, я — твоя…

Ночью голос дрожит.
Тень свечи на стене.
Может, ты еще жив
На безвестной войне.

В небо тянется мост
От груди до груди.
Не утешит погост:
Духу долго бродить.

Через сотню часов
В неизвестном году
Я услышу твой зов,
Поднимусь и приду.

Чайкой носится весть
В серых струях дождя.
Март был выплакан весь.
До сих пор жду тебя.

Через потери мы снова пришли к обретенью.
Нет ничего. Долгожданные свет и свобода!
В призрачном прошлом чужие растаяли тени.
Мы опять рождены друг для друга сегодня.

Кровь расплескалась кругом, горький вкус бересклета.
Смерть овладела душой, заморозила в камень.
Я пробуждаю в тебе позабытое лето
И прикасаюсь к груди огненными губами.

Ты исцелен! Прояснились желанья и мысли.
Голос ожил и теплом расплескался в гортани.
В Книге Судьбы ты заглавной строкою прописан,
Чтобы любить и прощать, а не мучить и ранить.

Я не сдалась, я осталась упрямой и гордой.
Мне без тебя никогда не вернуться обратно.
Пусть под крылом засыпает хранивший нас город:
Мы ему вместе наплакали дождь благодатный.

Так поспешим, небо ждет! Над темнеющей крышей
Заново пишем великий закон мирозданья.
Солнечным ветром уносимся дальше и выше!
Так же как ты, я совсем не боюсь наказанья.

Помнишь ли ты, что нас ждет за сияющей твердью?..
Вечные льды растопила молитва земная.
В нашу любовь и в тебя с непреклонностью верю
И потому на земле никогда не бываю одна я.

Вселенской музыки родник
Возник в сияющей ночи.
На краткий бесконечный миг
Мне померещился кайчи.

Из приоткрытых горловин
Истоков — пение судьбы.
Вопль разобщенных половин,
Сказаний, что хранит Сибирь.

Высотами обертонов
Звенит и говорит тапшур.
Живая истина богов,
Движенье звуков и фигур.

И в расширенье диафрагм
Родится богатырь, герой.
Финал моих душевных драм:
Шаманская любовь с тобой.

Ты любим. Ты живой. Я надеюсь.
И твою золотую судьбу
Не отдам никогда чародею.
Светлый рыцарь, сиянье во лбу!
Мы с тобою всегда будем вместе,
Я подруга твоя и невеста,
На сомненья — известно: табу.

Искры сквозь Арктики синие льды
И времена — насквозь!
Я бы любила тебя молодым,
Жаль, что не довелось.

Зрелости горький тягучий сандал
Душу пьянит сильней.
Ты меня сердцем встретил, узнал,
Пусть — на излете дней.

И в каждом миге поздней любви
Годы, где ты да я,
И голова так блаженно звенит
Легкостью бытия.

Жизни чертово помело:
Крутит, вертит, шаг — семимильный!
И тебя унесло, отвело.
А мне казалось: ты сильный.

Души открытая рана —
Никто не сможет помочь…
Давно глаза Тамерлана
Глядят в бескрайнюю ночь:

Расщелинами раскосы,
Пещерами глубоки.
От них, срываясь с утесов,
Бегут чужие полки.

Что вслед за Индией, Русью?..
К ногам коврами — Восток.
Судьба исполнена грусти,
Дух сумрачный одинок.

Напрасны — битвы, походы
И кочевые костры,
Мираж — вожди и народы,
Богатства мира, дары,

Победы грозные крики,
Итог жестокой борьбы…
— Амир, властитель великий!
…Игрушка рока, судьбы,

Я вновь увижу из бездны
Заоблачный Самарканд,
Твой нестерпимый, железный,
Сквозь время — любящий взгляд.

Опять февраль чудит и вьюжит,
Я пробираюсь сквозь Арбат,
И знаю: мне никто не нужен
На всей земле…

Так много горечи, обманов,
Судьбы заносов роковых!
Любовь находит — поздно, рано
Меж мертвых и среди живых.

Ты мой — все доводы рассудка
Отчаянно летят с небес.
Мне без того темно и жутко,
Душ, в страхах заплутавших, — лес…

Дар, что в бессмертии заслужен,
Нам не придется разменять.
Тебе давно никто не нужен
На всей Земле, кроме меня.

Сильные руны открыл нам скальд.
В легких вскипает воздух.
Паузы в скайпе сдирают скальп
Не до костей — до мозга.

Я ощущаю тебя везде,
Спазмом металл корежит.
Ты меня так изнутри задел,
Вывернул вместе с кожей

Из перманентных ядерных зим,
Черных туннелей зомби.
Раз уж решился — не тормози!
Мир устаревший взорван.

Все по нулям. Над грядою руин
Край горизонта ровен.
Я у тебя лейкоцитом в крови.
Бьющей навзрыд — любовью.

Как давно я не видела светлого сна,
Мыслями в самом пекле, в пыли боевой.
Ты скажи мне, закончится ли эта война
И когда ты в мой вечер вернешься живой…

Вновь свежуется мясо для чьих-то побед —
Тот процент, что статистика смерти сдает.
И тебя предлагают послам отбивной на обед,
Когда мирный процесс набирает решительный ход.

Под дождем пулеметным душа начинает слабеть,
Пусть в кровавой пустыне опять зеленеет трава!
Кто тебя посылал на геройскую страшную смерть,
После звонкое имя, наверно, припомнит едва.

Может быть, не забудет в молитвах народ,
Но твой подвиг так мал в исторических рвах величин.
И кто прав, кто неправ, лишь Всевышний один разберет.
Только Он со времен Моисея все больше молчит.

Жду — шальная сирена опять разорвет тишину,
Значит, ты будешь там, где тревога и бой.
Боже мой, как же я ненавижу войну,
День и ночь разлучающую с тобой…