Вячеслав Воробьев - ЛиПа
Без денег, без еды и в одиночку,
И, задремав на кочке, слушать птичек.
Акридами питаться, диким мёдом,
Пить воду из лосиного копытца,
Смешаться, как с толпой, с лесным народом,
А повезёт — неделями не мыться.
Забыть стихи навек, и, даже в шутку
Себя не выдавая за поэта,
Вернуться в Кострому по первопутку
И в спячку впасть до будущего лета.
Киев
И бабы — как из молока —
Хохочут у днепровской кущи,
Свои сгущённые бока
Покачивая так зовуще.
...И среди прочих быстрых ног
Мелькают посреди проспекта
И адидасовская кеда,
И крепкий жмеринский сапог.
(Евгений Блажеевский. Тетрадь)
КИЕВ
Гуляют пары по Подолу.
Течёт великая река.
А я глазею на подолы
И на сгущённые бока.
Но мне не праздновать победу,
И помнит до сих пор мой бок
И адидасовскую кеду,
И крепкий жмеринский сапог.
Пошла в берёзовую рощу,
Открыто парня позвала.
Вот посмотреть бы, что за тёща
Такую девку родила!
(Виктор Боков. Ельничек-березничек)
«...ВСЕ ВОЗРАСТЫ ПОКОРНЫ»
...Я парочку догнал, волнуясь.
Гляжу, девчонка — самый сок!
«Нельзя ль узнать, — интересуюсь,
Мамаши вашей адресок?!
Быть может, прослыву нескромным,
Себе накликаю беду,
Но с удовольствием огромным
К ней в гости вечерком зайду»...
Дрожу от собственной отваги;
Но, бросив взгляд из-под бровей,
Даёт мне девка лист бумаги:
«Вот адрес бабушки моей!»
Я вышла прохладною мартовской ночью.
За дверью с намёком стояла метла.
(Лариса Васильева. Москворечье)
МЕТЛА С НАМЁКОМ
Однажды, студёною мартовской ночью,
Я из дому вышла. Такие дела...
И сразу рукой ощутила на ощупь,
Что кем-то с намёком забыта метла.
Неужто лететь уже время приспело?
Да вроде бы рано — лишь март на дворе.
В последнюю полночь шального апреля
Сбираются наши на Лысой горе.
На что же намёк? Догадаться непросто.
Для славы прислали иль чёрной хулы?
А вдруг перемены среди руководства
Мне явлены в образе новой метлы?!
Я, робко ступая, вернулась в светёлку,
Окинула взглядом рабочий чертог
И всё со стола помела под метёлку!...
Похоже, что я угадала намёк.
А был Сизиф упрямый парень.
Так получилось: крепко влип.
Бог приказал: громаду камень
Пусть вечно тащит на Олимп...
И шёл он с мужеством спартанца
И сто, и тысячу годов,
Поскольку реабилитация
Была не в моде у богов.
(Ян Вассерман. Мыс Надежды)
СОВРЕМЕННЫЙ АНТИЧНЫЙ ДЕТЕКТИВ
Сизиф в Коринфе всем на зависть
Пахал на должности царя,
Но боги к мелочи придрались
И замотали в лагеря.
А дома — семеро по лавкам!
Сизифу всяк помочь готов,
Но, хоть назвал он сына Главком —
Что Главк насупротив богов?!
Житуха здесь — топиться впору.
Корми в подземном царстве вшей!
Сизиф пошёл, конечно, в гору,
Да только — с камнем на душе.
Ни передач и ни амнистий,
И Цербер у ворот сидит.
Начальству дела нет до истин.
Одно название — Аид!..
Потом — и драмы, и романы...
Напрасный труд, мол... Тыщи лет...
От Крития до Вассермана
Никто не обошёл сюжет.
У Вассермана, кстати, липа
Насчёт названия горы:
В подземном царстве нет Олимпа,
Но есть солидные бугры.
Сизиф ползёт под светом рампы,
И зреет в голове ответ:
«Чем петь пустые дифирамбы,
Скостили б срок на пару лет!»
Одни вошли в Правление,
другие метят в гении.
Более-менее у всех благодать.
Но анатомию нашего поколения
по моему скелету
будут изучать!
(Пётр Вегин. Над крышами)
СУД ПОТОМКОВ
Непризнанные гении
пошли на исправление
и заняли в Правлении
вакантные места.
А я им не препятствую
в безудержном стремлении.
Меня влечёт особая,
заветная мечта.
Я наблюдаю прения и жду,
храня терпение,
когда пройдёт какая-то,
ну, скажем, сотня лет,
и будущие критики
воззрятся с удивлением
и с неприкрытой завистью
на худенький скелет:
Мол, убежит от тления
такое поколение.
Поэзию, мол, делали
богатыри — не мы!
Да это ж череп Байрона,
ни более, ни менее!!
Давно у нас повывелись
подобные умы!
Он будет, без сомнения,
объектом поклонения,
скелет поэта Вегина,
как чудо из чудес.
Хозяин слышал о себе
совсем иные мнения,
но в благодарной памяти
нечаянно воскрес.
Века живёт Милосская Венера.
И будет жить.
Но только, чур, без рук!
(Сергей Галкин. Земное время)
ПОПРОШУ БЕЗ РУК!
Века прошли... И не предъявишь иска
Тем негодяям, что на горе нам
Сломали шею Н. Самофракийской
И В. Милосской дали по рукам.
Как хорошо, что сохранилось тело,
Не тронуто античною шпаной!
Я ем глазами то, что уцелело,
И нервно руки прячу за спиной.
«В лесу родилась ёлочка...»
РАСУЛ ГАМЗАТОВ
Под Новый год из северной столицы
За елью, стройной, как горянки стан,
С которым лишь клинок один сравнится,
Я поскакал в далёкий Дагестан.
Не расцвести на снежных шапках саду.
С седых небес свергается метель.
Но и зимой весеннему наряду,
Как горцу конь, не изменяет ель.
Она вдыхает воздух круч спокойно.
Не ведали подлунные леса
Джигитов. Только зайцы в чаще хвойной
Да чёрно-серебристая лиса.
По пропастям летит, как по дороге,
Взнося меня на гребни диких скал,
Скакун неукротимый, быстроногий.
Рука сжимает дорогой кинжал.
Я нежно снёс красавицу под корень
И, опустившись на один из пней,
Два рога «Цинандали» выпил с горя,
Но о себе грустил, а не о ней.
В дни юности, как истинный мужчина,
Я крал невест в чадрах и парандже.
Сегодня ж недостаточна причина,
Чтоб обвинить аварца в грабеже.
Всё мне чудится
Русская рать.
И кучумится
Даль опять.
Всё схлестнулось —
И стон, и визг.
И кучумовцы катятся
Вниз.
(Александр Говоров. Курский соловей)
ОТ БОЯНА ДО ГОВОРОВА
Мы, бояновцы,
День за днём
Справно
Летописи ведём.
Помню,
Игоревцы надысь
На кончаковцев
Поднялись.
Глядь,
Едва завершился бой —
Чингисхановцы
Прут гурьбой.
Только с юга
Наладишь фронт,
Как
Зашведится горизонт.
Лишь мамаевцы
Убегут,
Тохтамышевцы
Тут как тут...
Если всё описать
Суметь,
Можно просто
Окучуметь.
Зажмурюсь, руки широко раскину,
Но не взлечу — конструкция не та.
(Николай Година. Состояние)
ЗАКЛЮЧЕНИЕ СПЕЦИАЛИСТА
Ошибочка в расчёты залетела.
А в чём и где — не знал я до сих пор:
