Сергей Аман - Сирень под пеплом
рук протянуть не смогу...
Разве обнять судьбу?
Ветер странствий
Эй, прохожий, оглянись. И остановись! Здесь родился человек, продолжая жизнь. Откричала мать свое - не узнать ее. Ей теперь его жалеть и у сердца греть.
Потому что ветер странствий остудит его в пространстве внеземной зимы. И, на нас на
всех похожий, скоро станет он прохожим так же, как и мы.
Так же кружит ветер странствий нас с нелепым постоянством ветреной судьбы, каждому суля, что все же - нет! - не станет он прохожим в сумерках гульбы.
Ну так, прохожий, оглянись. И остановись. Здесь родился человек, продолжая жизнь. Откричала мать свое - не узнать ее. Ей теперь его жалеть и у сердца греть.
* * *
Вчера я умер. Смерть не наступила. Жизнь отошла. И жизненная сила меня оставила. Я выпал из времен. И жизнь моя теперь посмертный сон.
Окольцованные
Ах, ты птица моя окольцованная,
окольцованная другим...
Я смотрю в темноте на лицо твое,
сигаретный глотая дым.
Не нужны мне оркестры и почести.
Это все - для забав молодым.
Похоронен я буду честь по чести:
не прославлен, зато любим.
Но объятьем чужим окольцованная -
не впервой ни тебе, ни другим -
взглянешь в зеркало ты, и лицо твое
расплывется, как горький дым.
Жизнь моя уже съедена дочиста.
Как легко умирать молодым.
Похоронен я буду честь по чести:
не прославлен, зато любим.
И когда ты, судьбой окольцованная,
изменяешь другому с другим,
знай, что я вспоминаю лицо твое,
как отечества сладкий дым.
Ты прости мне мое одиночество.
Смерть со славой к лицу молодым.
Похоронен я буду честь по чести:
не прославлен, зато любим.
Уходя, гасите свет
Уходя, гасите свет и целуйте на прощанье даму самых средних лет, говоря ей:"До свиданья!" Темнота стоит в окне зимняя, холодная. Как не хочется тебе в тишину бесплотную.
Уходя, гасите свет и душевные порывы. В сердце веры, видно, нет. Лишь пороки и нарывы. Темнота в твоей душе зимняя, холодная. Как не хочется тебе в тишину бесплотную.
Уходя, погасит свет. Не оглянется на диво. Поцарапанный паркет. И снежок неторопливый. Темнота стоит в двери зимняя, холодная. В спину стон:"Не уходи в тишину бесплотную!"
Стирающая женщина
Стирающая женщина на небесах не венчана и здесь не с тем расписана. И здесь - не там - прописана.
Не в церкви под поповский бас венчали вас. Районный загс вам выдал на законный брак свидетельство, составив акт.
И понеслась душа не в рай! Стирай, не разгибай спины... Ах, на ногах отметины оставил этой ванны край.
Пусть завтра ты уйдешь в бега. Очнешься на краю страны: пригрезится гора белья, ах, дети не обстираны.
Что ж, вольному всегда - беда, блаженному же рай - всегда. А впрочем, тем и этим - рай! Какой захочешь - выбирай...
Жизнь была
Жизнь была, жизнь была, жизнь была, горевала и пела. Жизнь цвела, жизнь цвела, жизнь цвела, а теперь облетела. И я вспомнил об этом у какой-то реки. Здесь кувшинки росли.
И одна в глубине моих глаз головою желтела. И она, и она не спаслась. И она облетела. И я вспомнил об этом у какой-то реки. Здесь кувшинки росли.
Здесь врастал стебель сердца во дно. Оно родиной стало. Все прошло, все прошло, все прошло - жизнь как бездна предстала. И я вспомнил об этом у какой-то реки. Здесь кувшинки росли.
Все равно, все равно, все равно, жизнь, спасибо за память. Из груди сердце к вам проросло, обернулось словами. Я спою эту песню у какой-то реки, где кувшинкам расти...
Сентиментальная баллада о шарфе
Был нежным и упрямым, ходил под кличкой "граф", когда однажды мама мне подарила шарф. Она сказала:"Милый, шарф на груди носи, а счастья и могилы у бога не проси."
То ли шарф грел грудь, то ли жгла слеза, и я выбрал путь, повела стезя. А куда вела? Не понять никак. Позади зола. Впереди маяк.
Мытарили и выли с утра и до утра, мне в грудь и душу били ненастные ветра. И вот уже навылет душа просквожена, ее прикрыть не в силе ни друг и ни жена.
То ли шарф грел грудь, то ли кровь текла, пламенел мой путь, выгорал дотла. Да не держал я зла. Одного не знал: там зола, зола, где маяк сиял.
Ах, не спасают нервы, да и любовь не в счет, когда сгорела вера и жизнь из вен течет, когда ты видишь клочья того, что сердцем знал... Я шарф однажды ночью на шею повязал.
То ли явь в мозгу, то ли явный бред: на золе стою, а шарфа-то нет! Я гитару взял - не гони коня. Я не все сказал - слушайте меня.
На моей невечной земле
Начиная с сентября,
по Руси горят леса,
озаряя лица и сердца.
Да печальный тот огонь
осыпается, лишь тронь.
Разноцветным пеплом летит листва.
Так и октябрю сгореть,
обнажив леса на треть.
Там, как обожженным, стволам чернеть.
Да природа, видно, не зря
любит сумерки ноября.
И на пепелища лягут снега.
Вновь земля белым-белым бела,
словно обожженной не была.
Забинтуют раны снежные ветра.
Застывает лес и душа.
Засыпает их, не спеша,
порошок - наркотик декабря.
На моей невечной земле
Новый год плутает во мгле.
Ах, как хорошо ждать его в тепле...
Только бы не пепла тепло
вместе с ним на нас нанесло,
означая, что все, что жгло, прошло
на моей невечной земле!
Песня родства
В сплетеньи голых веток за окном мне бросился в глаза один излом. Он повторял души моей надлом в сплетеньи голых веток за окном. Стекали ветки навзничь ко стволу. Ствол затекал в земную глубину. И ветвь души моей приняв в семью, стекали ветки навзничь ко стволу. Земля, вобрав души моей объем, сама навеки растворилась в нем. И избрала меня всесильным божеством Земля, вобрав души моей объем. И я же по душе своей хожу, ее ногами слепо ворошу - слиянья с нею, как открытья, жду. И сам же по душе своей хожу.
* * *
Споры - вечны. Жизнь - коротка.
Вот и Млечный путь на века
лег вопросом в черной ночи.
Лег без спросу. Лег и молчит.
Чтобы высветлить суть основ,
обойдемся и мы без слов.
Женщине
Там, где я тебя искал,
не везло мне, глупому.
От лопатки до соска
душу не нащупаешь.
Будет время - я пойму,
что ж так с бабой маешься:
красота равна уму -
вот и ошибаешься.
Но ни уму, ни красоте
не доверил душу я -
только звезды в пустоте
слушаю и слушаю.
Ем картошку в кожуре
водку пью и кашляю.
Небо корчит рожи мне
глупые и страшные.
* * *
В последний вечер
навестит лишь мышь.
Ты даже сдуру мне
не позвонишь.
Встреча
Он спросит:"Брат, чему ты рад?" - и я отвечу: "Я выпить рад с тобою, брат, за нашу встречу. Свершим обряд, как прежде, брат. Что там в бутылке? Годы летят, годы летят, да не в копилку."
"И все же, брат, чему ты рад?" - он горбит плечи. "Я выпить рад с тобою, брат, к чему нам речи? Мне опротивели слова о долге вечном, отяжелела голова от слов беспечных."
"И все же, брат, чему ты рад?" Ну что за встреча! "Я выпить рад с тобою, брат, еще не вечер." Кто демократ, кто ретроград - покажет время. Мораль проста, бутыль пуста и ломит темя...
Поэма
Он.
Я подарил ей россыпи стихов,
а ей был нужен лишь букет цветов.
Она.
Я так любила свежие цветы,
но их унес из моей жизни ты.
О них.
Поэты с женщинами наравне
владеют тайнами, которых нет.
Июнь
Неравнодушен я к июню.
В июне нравятся слова.
И равноценны поцелую
лягушек гвалт или трава.
Вот и август
Вот и август. Звезды мелки.
Не видать во тьме ни зги.
Вид летающей тарелки
осенит мои мозги?
Только лай собаки дальний
или кошки тошный вой.
Как же жить с исповедальной
алкогольной головой?
* * *
А теперь ты вошла в меня... В состоянии подзабытом я сижу посреди хламья, называющегося бытом. Ни понять, ни унять. И я, всё учащий себя привычке доводить до конца дела, подбираю слова к отмычкам на цветастых полах халата... Мы хотели друг друга когда-то. вата. Девять лет я копил осадок, но и знать не хотел о том, что он копится. И подспудно сознавал, что почти подсудно и тебе признаваться в нём... Я приехал. Вхожу в твой дом.
В полутёмной затхлости комнат строй вещей неразборчиво сомкнут, знаменуя нажитый уют. В летний зной тут прохладно и душно. Я сижу, понимая натужно: и меня здесь забыто ждут...
