Рафаил Синцов - Созвучие

Боль потери невыразима,
И в оглохшей моей душе
Светлый лик твой неотразимый
Не представится мне уже.
Всех покинула тихо, мирно,
И в другом измеренье для нас
В поднебесье застыла лира,
И затих опустевший Парнас.
Словно в зиму свою замкнулась,
Хоть ты раньше и шла на риск,
И в предзимье твоем растянулась
Одна фраза: «Приди, Борис!».
Для поэзии жизнь – утрата,
Но нетленно слово твое,
И все кажется: вот с утра ты
Нараспев стихи запоешь.
Твое имя благословенно
И во веки, и присно веков.
Белла, Беллочка, жизнь – мгновенье
Для великих – не дураков.
Слезы льются не от мороза, –
Так любовь к тебе горяча…
Над могилой под небом звездным
Загорелась твоя СВЕЧА.

РОЖДЕСТВО, ХРИСТОВО РОЖДЕСТВО –
Светлый, людом выстраданный, праздник.
И раба простишь Ты своего,
Господи, его грехи и страсти.
В церкви я у алтаря стою
В золотом мерцании иконы,
Бога сердцем и душой молю
По крестьянским, по святым канонам.
Будь благославенен этот миг –
Места нет жестокости урода.
В душах пусть царят покой и мир,
Горизонты распахни, природа.
Просветленный ликами святых,
За себя я не прошу у Бога.
Ратую сегодня за живых:
«Озари им к разуму дорогу!».

Иду по праздничному городу
С большим волнением в груди,
Здесь тополям седые бороды
Гример-декабрь подарил.
Сквер под порошею веселой
Морозной полон тишиной.
Из окон елки-новоселы
Красою блещут неземной.
Сосулек звонкое стаккато,
Дробись о лунные лучи,
Разлейся Аппассионатой
И родным гимном зазвучи!
В груди от счастья сердцу тесно,
И от мороза взгляд теплей.
С веселой новогодней песней
Шагает праздник по земле!

Какая разница? Зима-проказница
То снегом радует, то льет дождем.
Какие, зимушка, подаришь праздники?
Галоши, валенки мы припасем.
Погода нынче совсем изменчива,
Словно гулящая чья-то жена.
Порхают с ветки на ветку птенчики,
Не разберутся здесь, чья вина?
Уверен все же я – тройки русские
В дали заснеженной меня умчат
И бубенцами, не песней грустною,
Игриво, весело всем прозвенят.
Храни Снегурочку, чтоб не растаяла,
У Дед Мороза не скиснул вид…
Над головою драконы – стаями.
Свисают звезды в гирлянды – нить.
Какая разница? Зима-проказница,
Засыпь снегами нас, не изметель
И в новогодние сегодня праздники
Под хороводами закарусель.

Рысью ровной и галопом
Новый год – по всей стране,
От Камчатки до Европы
Скачет в полночь при луне.
Скачет в сбруе золотистой
Белый конь. Летит Пегас
Над равниной серебристой,
Сыплет искрами из глаз.
Раздувая важно ноздри,
Вьется снег из-под копыт,
Выбирая путь по звездам,
Конь загадочный бежит.
Новый год коня пришпорил:
– Торопись, скакун, давай,
Без таможенных оффшоров
К нам на елки прилетай. –
Встретим мы тебя радушно
С чаркой, песней и стихом,
Хороводами закружим
И накормим за столом.
Конь летит под фейерверки,
Светится, как звездолет,
Через горы, через реки,
К цели заданной вперед.
В чистом воздухе морозном,
При загадочной луне,
Если говорить серьезно, –
Я лечу на скакуне.
В разноцветном новогодье
Дед Мороз, встречая нас,
При улыбчивой погоде
Отправляет на Парнас.
В Новый год лечу, мне жарко,
Всем преградам вопреки,
И с пушистых елок ярких
Мне мигают огоньки.

Поэта Беллу, как святыню, чту,
Душой и сердцем позабыть не смею.
Стихи ее напевные прочту,
От затаенной глубины немея.
И вспомню, как за «сопкой голубой»
Тергеш «то близок был, то удалялся».
Над книжкой стихотворец молодой
Ее стихам, как чуду, удивлялся.
Рожденный Богом истинный поэт,
И, что бы там и кто ни говорили,
Свечи ее зажженной ярок свет,
А это вам не сгусток звездной пыли.
Замкнувшись в зиму, ты пришла зимой,
Поэт великий – пушкинской плеяды,
В Петродворец, как в домик свой родной,
С читателем достопочтимым рядом.
Со мной она, и с вышины небес,
Где в звездочках ее глаза сияют,
И лик ее БОЖЕСТВЕННЫЙ воскрес.
Поэт пришел, – стихи не умирают!

Свершились громкие событья,
И был уже не тихим Дон,
И имена не позабыты
Лихих и огненных времен.

Воспоминания не спрячешь.
В степи пока не рассвело,
Находишь в вольнице казачьей
Нагайку, саблю и седло.

Рассвет – рубиновый околыш –
Сверкнул над вздыбленной волной,
Казачий всадник – верный сторож –
На рубеже страны родной.

Он неподкупен. На посулы
Не взять донского казака,
Сведет порой потверже скулы
В бою. Рука его крепка.

Гарцуя на коне игриво,
Боец лихой – казак донской,
Он борется за справедливость,
За то, чтоб в доме был покой…

И до сих пор в степи привольной
В кругУ казачьем жгут костры.
У aтамана в Ставрополье
Дела и помыслы чисты…

Читая вновь о тихом Доне,
Родную вижу Теректу
И тропкой пыльною, знакомой,
На водопой коней веду.

Смотрю с Братановского яра
В слепящий солнечный зенит:
Навстречу Шолохов, нестарый,
К родному очагу спешит.

Сверкает за спиной централка,
И дичь нехитрая – в руке.
Встречает у ворот «братанка»
Его, с улыбкой бойжеткен.

И у старицы вечер мглистый
Развеет бойкий костерок,
И разлетится, словно искры,
Казачий древний говорок.

Воспоминания не спрячешь.
В степи пока не рассвело,
Находишь в вольнице казачьей
Нагайку, саблю и седло.

Воспоминая притянут
Всех аксогумовцев к себе,
Им в этом доме быть приятно:
Он значим каждому в судьбе…

В истории дорог так много,
Но к дружбе Главная ведет –
Начало – с отчего порога –
Орлиной юности полет.

…И вот сейчас в палатке тесной,
Наваристый пригубив чай,
Борщев споет казачью песню,
В которой – радость и печаль.

Оваций нет, – не надо шума, –
В степи сурова доброта…
И младший Шолохов в раздумьях
С тобой, родная Теректа.

В душе моей – поэзия,
Я в образах тону.
И прохожу по лезвию,
А иногда – по дну.
Не защищен от гадостей,
От сплетен и молвы.
Но не дождется пакостник
Прощенья и мольбы.
Не верю и на йоту я
Поклонникам своим.
Не спорю с идиотами, –
Я стал совсем иным.
А жизнь все так же радует.
Откуда ни возьмись,
Стихи придут в награду мне
На белоснежный лист.
Оцениваю трезво я,
Читаю, не спеша.
Во мне живет поэзия,
A в ней – моя душа.

Оседлаю я Пегаса,
Улечу с рассветом дня.
И радарам чутким НАСА
Не засечь меня.
Оборону Пентагона,
Словно сети, разорву.
Меня СОИ проворонит
И рассыплется по шву.
Мой Пегас все одолеет,
Будто в русской сказке конь.
Горбунок, давай смелее,
Шпарь сквозь вьюгу и огонь.
И Пегас в союзе с Музой
Русь родную сберегут,
А ракеты в шахтах-лузах
Пусть немного отдохнут.

Прокуролесил много по Союзу,
В каких краях я только ни бывал!
Но степи, где впервые встретил Музу,
Душою никогда не забывал.
В горах Урала, возле Златоуста,
У озера в хрустальной тишине,
Где воздух пропитался хвоей густо,
Чабанские костры являлись мне.
Я вижу степь: зорюя у кошары,
Старик чабан сжигает кизяки.
Клыкастых псов, лежащих вдоль отары,
От зноя распустивших языки.

Степной простор, легендами воспетый,
Сердца землян к Вселенной повернул –
Уходят в космос корабли-ракеты
С твоих ладоней, гордый Байконур.
Тянул к себе мой край, где встретил Музу,
В тюльпанном озаренье Казахстан.
Где блеют овцы, зреет кукуруза,
И пенится кумыс, дымится сталь.

Под Вологдой, в краю болот и клюквы,
Где тротуар – березовый настил,
Меня акын домрою убаюкал…-
В приемнике я Казахстан ловил.
И на далеком северном угоре,
Где валят лес на четкие границы,
Я слышал нежный шум степного моря
В янтарных волнах спелой пшеницы.

И рвался я от северных туманов
Туда, где после затяжных метелей
Блестят снегами степи Казахстана,
Как чешуя на солнце у форели.
Я был еще в купе, но на границе,
Где Казахстан смыкается с Россией,
Меня улыбкой доброй наградила
Хозяйка глаз с лукавою косинкой…
И мчался поезд по степям бескрайним,
На стыках чуть покачивая нас.
Глоточек чая смуглого в стакане
Напоминал мне солнечный Уральск.

Я снова дома – не было разлуки –
В полынном крае, сызмальства родимом.
Жму бронзовые от загара руки
Односельчан, мне с детства побратимов.