Исай Авербух - В Ливане на войне
Пятнадцать ровно нас, евреев -
Врач, шофера и санитары.
И вот, не ведая сомнений,
Мы в спор бросаемся в азарте,
И сразу есть пятнадцать мнений,
И сразу есть пятнадцать партий:
- Чем зря ему в обиду фразу
Скажу, я сам погибну лучше!
- Под стражу взять его! И сразу!
И застрелить на всякий случай!..
Наш спор отчаянно-неистов,
Но опыт трех тысячелетий
В нас усмиряет экстремистов
И выбирает нечто третье:
"Шмиру усилим! – вот решенье:
Мы – не они, мы – человеки..."
Мы – обнажённые мишени,
Неистребимые вовеки!
*Фалангисты – бойцы христианской армии в Ливане.
* Шмира – военизированная охрана.
ТРЕТЬЯ ОТКРЫТКА
Хоть здесь порою убивает
И это все-таки война,
Моя душа не унывает -
Поверь мне, милая жена.
К нетленной истине причастен,
Давно забыв пустую грусть,
Я так на свете этом счастлив,
Что даже смерти не боюсь.
Я здесь живу, с судьбой не споря,
Перед Создателем в долгу,
На удивительного моря
Прекрасно-чистом берегу.
Над головою небо в звездах
Пьянит, волнуя, мысль мою.
А воздух... Боже, что за воздух! –
Такой, наверно, лишь в раю.
Однако есть закон дистанций.
Нужны, как Рае молоко,
Нам голоса родимых станций,
Но здесь от них мы далеко.
Транзистор, словно огорошен,
Несёт один сирийский бред,
И нету музыки хорошей,
И даже шахмат тоже нет.
А это нам необходимо!
И – не шучу я, видит Бог –
Сюда бы Зверева Вадима* –
Он нам бы здорово помог!
* Вадим Рувиныч Зверев – мой тесть, скрипач и шахматист, живущий в Нью-Йорке.
НА ПОДСТУПАХ К ЗАПАДНОМУ БЕЙРУТУ
Решась губителей разбить,
Мы больше им не уступаем.
Вступаем или не вступаем? –
Звучит, как "Быть или не быть?"
До дна хотелось бы испить
Нам эту чашу, не иначе.
Хотя "Вступаем!" – это значит
Для многих, может быть, не быть.
МЕИР МОСТРИАЛЬ
Рассвет встречает Меир Мостриаль.
Он восхищен, но взгляд его печален.
Всегда, всегда в глазах его печаль,
Поскольку мир, увы, не идеален.
Но в этот мир, не видя в нем вины,
Влюблен он, как в жену свою Девору.
На наши склоки лишь со стороны
Он смотрит с добрым ласковым укором.
А иногда в свободный час, в досуг,
Когда по службе нет у нас нагрузки,
Я Меира – он мой ближайший друг –
Учу читать и говорить по-русски...
Вот, наклонившись, для чего-то он,
На землю дуя, шепчет потрясённо:
"Уйди! Уйди! Беги отсюда вон!" –
Так Меир наш спасает скорпиона.
Он, бедный, выбивается из сил,
Чтоб скорпион в красе своей и силе
Вдруг никого из нас не укусил,
Но чтоб и мы его не укусили...
...Задумчив Меир в отблесках зари
И говорит, вздыхая: "Нет, ребята,
Как ни верти и как тут ни мудри,
Пора прибить Ясира Арафата".
ЙОСИ ЗИЛЬБЕРМАН
Штаны стирает Йоси Зильберман,
Потом на солнце на веревке сушит.
Он говорит, что мир – сплошной обман,
Как ни взывай: "Спасите наши души!"
А сионизм, вождизм, мессионизм -
Убогие младенческие соски.
Однако без особых укоризн
Он склонен рассуждать по-философски:
"Растет щетина, как ее ни брей -
Так на земле растет число злодеев".
Он, Йоси, знает то, что он еврей,
Но наплевать ему на всех евреев.
Он любит джаз и, кажется, любовь
Без преданности джазу и любови,
А если даже где-то льется кровь,
То что ему до этой самой крови.
Он пессимист. Он этот белый свет
Своей особой личной мерой мерит.
Он говорит, что правды в мире нет,
И ни во что решительно не верит.
Но вот снимает Йоси Зильберман
Штаны с веревки, смотрит кисловато
И говорит: "Хоть мир – сплошной обман,
Пора прибить Ясира Арафата."
ЙЕШАЯГУ АВЕРБУХ
Кусает Йешаягу Авербух
Зачем-то ручку. Нá землю роняет
То хлеб, то вилку. Шепчет что-то вслух
По-русски: очевидно, сочиняет...
Давно расстался с отдыхом и сном.
- Что пишешь? - любопытствуют ребята.
- Пишу, ребята, только об одном:
Пора прибить Ясира Арафата!
АВРААМ ЛЕВИ
Он не бывает весел иль понур,
Он никогда ни в радости, ни в гневе –
Лишь цифр ряды да отблески купюр
Блестят в глазах у Авраама Леви.
Так он живет и коротает век.
Взгляд неподвижен. Твердая осанка.
Он человек, но он не человек –
Он есть компьютер и работник банка.
Любое чувство и любой порыв
Обиды, веры, чести или лести
Ему чужды. Читает "Маарив"*
Он лишь во имя биржевых известий.
Он ни о чём не знает ничего,
Но знает всё про суть валютных судеб
И сколько денег будет у него
И в те года, когда его не будет.
При этом он довольно мил и прост.
С ним говорить всегда легко и просто:
До дна познав единственный вопрос,
Он никогда не задает вопросов.
Но вот сегодня он меня с утра
Спросил нежданно:
- Нынче что за дата?
И вдруг сказал:
- Я думаю, пора
Прикончить нам Ясира Арафата.
* "Маарив" – ежевечерняя израильская газета.
РАВ РИВКИН
Чтобы Господь одобрил нашу цель,
Что б мы в пути целёхоньки остались,
Рав Ривкин, раввинатский офицер,
Вершит молитву, завернувшись в талес*.
В чем роль его? Зачем сюда он зван?
Следить, чтоб кoшер был всегда на кухне,
Чтоб обеспечить в "Шахарит"** миньян***
И чтобы души наши не протухли.
Он к вере, к покаянию зовет
Нас, грешников, и, видимо, недаром
В одной палатке с доктором живет,
Причисленный по роли к санитарам.
Он страстно жаждет мир предостеречь
В его пути, безмозглом и безбожном,
Когда вершит пророческую речь
О двух Шаломах – подлинном и ложном.
Видна и вправду Божья благодать
В его сужденьях о любом предмете,
Особенно мастак порассуждать
О двух Мессиях – сам, наверно, третий.
В нем нет вопроса – быть или не быть?
- Быть! И – навек: доказано веками...
Но Арафата надобно добить –
Иначе будем просто дураками!
*Талес – специальная накидка, облачение, которым покрываются евреи во время молитвы.
** "Шахарит" – утренняя молитва.
***Миньян /иврит/ – десять мужчин, необходимый минимум для совместной молитвы.
ДОКТОР ГЕНДЛЕР
Наш добрый доктор ласков, прям и прост,
Всем доверяет и не смотрит косо.
Всю жизнь он лечит ухо, горло, нос,
В чужую жизнь совать не любит носа.
Он друг людей с утра и до утра.
В больном арабе тоже видит брата.
Но, сняв очки, сказал он нам вчера:
- Пора!
А мы спросили:
- Что пора?
- Пора его прикончить, Арафата!
КАЦИН БРИЮТ НОФШИ*
Не всюду есть наличие души,
Где явно есть наличье полнокровья.
Знакомьтесь: наш каци΄н брию΄т нофши΄ -
Начальник по душевному здоровью.
Таков пока пути его итог.
А был сей путь значителен и долог:
Он был медбрат, политик, педагог -
Теперь он социолог и психолог.
Он полон знаний, опыта, идей
И никому ни нá фиг здесь не нужен,
Поскольку понимает нас, людей,
Как мой ботинок или даже хуже.
Мы все, конечно, для него больны
Душой, но, веря в нашу излечимость,
Взирает он на нас со стороны,
Подчеркивая личную значимость.
Интеллигент! Гигант, едрёна мать!
- Послушайте, нельзя же так, ребята,
Рубить с плеча. Должны мы понимать
Позицию Ясира Арафата!
* Кацин бриют нофши – офицер душевного здоровья – новая (по-моему, весьма сомнительная) должность в Армии Обороны Израиля.
ВАДИМ РУВИНЫЧ
"И΄д блайбд аи΄д!"* –
у нас, евреев, есть
Забавная такая поговорка.
