Софрон Бурков - ГРАНИЦА
Которые с ума сошли как будто,
В заклятых превратившись палачей.
Они с издёвкой повторяют сплетни,
Желая верить Родины врагам.
Они, по сути, упыри и ведьмы,
Злодействующие под шум и гам.
Они, безбожным отравившись бредом,
Отвергли радость любящей души.
И разум совестливый ими предан
В угоду бессердечия глуши.
Они поганят всё, что есть святого
В душевности, в неяркой красоте.
Они готовы заплевать любого,
В своей остолбенев неправоте.
И невдомёк им, предавшим Отчизну:
Чужого кроя борзый их азарт.
Они, по повелителя капризу,
Долдонят всё, что им наговорят.
Всё их нутро изъедено желаньем
Все лучшие себе занять места,
Они закомплексованы мечтаньем,
Что в небе лишь для них горит звезда.
Их нрав использует хозяин забугорный,
Суёт подачки, про себя смеясь:
Кто пред своими невозможно гордый,
Тот на изломе неизбежно мразь.
ДУРАК ИЛИ ПОДЛЕЦ?
Всё как всегда – опять нас всех заводят
На недостатки чьи-то, не свои.
Всё те же лица так же кукловодят,
Советуя: «Дави на власть, дави!»
Нас вновь используют враги Отчизны,
Порядок свой навязывая нам.
И мы, для них – простые организмы,
Готовы здесь на всё, что скажут там.
А власть такая – мы какой достойны,
Не лучше, но ничуть не хуже нас:
Всегда и все мы чем-то недовольны,
И каждый на протест весьма горазд.
Давайте на себя сначала взглянем,
И, прежде чем корить кого-нибудь,
Безукоризненными сами станем,
Свою дурную выправляя суть.
Слабо свои увидеть недостатки
И начинать их как-то исправлять?
Орать, конечно, проще: «Власти гадки!»
И чёрной злобой души наполнять.
Все революции – родные сёстры,
Деянья подлецов и дураков,
И ты, поверив в революций грёзы,
Таким и будешь, был досель каков.
ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Мы двадцать лет назад себя ломали
Под крики: «В одиночку легче путь!»,
Но те событья в праздники не взяли,
Познав злодейскую излома суть.
Мы предали великое единство,
Единство нашей жизни на земле –
Мы совершили Родины убийство,
И сами умерли в кромешной мгле.
Нам страшно захотелось всё и сразу,
И расхотелось истине внимать,
Мы ложь восприняли не как заразу –
Как инструмент всё «правильно» понять.
Мы разодрали наш союз на части,
И самый хваткий больше всех урвал,
Но нас преследуют с тех пор несчастья –
Кто на беде нажился, тот пропал.
Нам спасу нет от жадности всесильной,
Нас принуждающей и лгать и красть,
Мы тешимся улыбкою умильной,
С которой верховодит нами мразь.
Мы научились деньгам поклоняться,
Боготворя изысканный комфорт,
Готовые за что угодно взяться,
Заранее раскрыв пошире рот.
Мы разбежались по углам неправды,
И в лабиринтах непроглядной тьмы
Мы никогда самим себе не рады,
Ведь помним, что другими были мы.
Мы у своих страстей на побегушках,
Которые на раз взнуздали нас,
И держат в дармовых, безродных служках.
Нам каждый день как наш последний час.
И до тех пор, пока не возродится
В душе, в уме восстание на зло,
Нам путь один: сиротами ютиться
И ужасаться – зло как в нас вросло.
И КАК ЗАДЁШЕВО ЖЕ МЫ КУПИЛИСЬ
Нам, как всегда, чего-то не хватало,
Всё лучшее казалось где-то там,
Где солнце то садилось, то вставало,
И мы бегом бежали в плен к мечтам.
Мы думали: богатство достаётся
За честный, тяжкий и упорный труд,
А кто мошенник – нищим остаётся,
Ведь он бездельник, хоть и вёрткий плут.
Влюбились в слово дивное «свобода»,
И каждый видел что-то в нём своё,
Мечталось: жизнь начнётся слаще мёда,
Когда всё станет лишь «моё-твоё».
Теперь, когда мы все перебесились,
И возвращенья к прошлому уж нет,
Мы поняли: задёшево же мы купились –
За фантики обещанных конфет.
БЫЛО ВРЕМЯ
Было время – нас добру учили:
Делать что-то с пользой для других.
И учителей тех мы любили,
И пример для жизни брали с них.
Школу мы окончили друзьями
И расстались будто бы на миг –
Эти чувства и сегодня с нами,
Как и мысли из любимых книг.
И мечтали стать учителями,
Раздавая то, что дали нам,
И технологами, и врачами
(Не был сверхзадачей свой карман),
Мореходами путей неблизких
И актёрами (не без того),
И военными – кто любит риски.
Выбор делать было так легко!
Все дороги были нам открыты
Без насмешливо-бессильных слов,
Но теперь они почти забыты
В веренице безнадёжных снов.
Мы умели быть друг другу рады,
Потому что знали – хорошо
Будет нам, когда мы вместе рядом.
Было время. Было и прошло.
КОГДА Я БЫЛ БОГАТЫМ
Были все вокруг друзья.
Родина была большая.
Было воровать нельзя.
Жили, совесть вопрошая.
Знали: в мире правда есть,
И она всему порука.
Запрещались месть и лесть.
Сердцем не владела скука.
Был загадочным рассвет,
И ему все были рады.
Было мне немного лет,
Но тогда я был богатым.
КНИГИ НА ПОМОЙКЕ
Снова вижу книги на помойке.
Значит, и ещё один из нас
Дома или на больничной койке
Встретил неизбежный смерти час.
Преступления не скрыть улики,
Хоть и потопталось много ног –
Все его друзья по жизни, книги,
Вышвырнуты сразу за порог.
Кто учил его всегда быть добрым,
Чтобы мир мог дальше как-то жить,
Тот был в узелок небрежно собран
И отправлен на помойку гнить.
Не понять себя, а делать деньги,
Мы сегодня, как один, хотим.
Деньги как потёртые ступеньки –
Прочь от книг мы все бежим по ним.
Это и не плач, и не угрозы,
А попытка разделить вину:
Мир без книг поэзии и прозы
Сразу превращается в войну.
НОСТАЛЬГИЧЕСКОЕ
Как сон дурной, объяла нас реальность,
Околдовав порочной красотой,
И ничего нам больше не осталось,
Как тосковать о жизни прожитой.
В ней было всё: и искренность, и правда,
Уверенность, что будет так всегда,
И не было душевного разлада –
Предчувствия, что всех нас ждёт беда.
В той, прошлой жизни, не было комфорта,
Но были настоящие друзья,
Не знали мы «людей второго сорта»,
Нас не сжирали «мой», «моё», «моя».
Мы стали уязвимы друг без друга,
Служители болезней и тревог,
И ненависть нам стала как наука,
А смыслом жизни – беспринципный торг.
И честь, и совесть ничего не значат,
Лишь деньги ценятся сегодня и сейчас,
И каждый первый злится или плачет –
Вражда и жадность покорили нас.
И мы уже почти что и не люди,
Себя опустошившие дотла,
И слушать не хотим, что дальше будет –
Мы предали добро в угоду зла.
НАШЕЙ ЖИЗНИ ПРИМЕТА
Расцветая без света,
Жутко режет глаза
Нашей жизни примета –
Безнаказанность зла.
ПОКАЯНИЕ
Я умом понимаю, что прошлое в прошлом,
Но сегодняшний мир так непросто принять,
Он сейчас на пути безнадёжном и ложном –
По-другому его невозможно понять.
Пусть политики врут – их работа такая,
Пусть чиновники врут и, сколь могут, крадут,
Пусть в руках их безбожных вся сила мирская,
Есть спасенье – души очистительный труд.
Это я врал и вру, привечая неправду
В кой-каких мелочах, а потом и в большом,
Не считая грехом убеждений растрату,
И калеча словами, как будто ножом.
Это я предавал и при этом смеялся,
Это я жить хотел без труда и забот,
И над правдой я тоже, как все, издевался,
И льстецам-краснобаям заглядывал в рот.
Я желал для себя лишь похвал и комфорта,
Быть хотел молодым и красивым всегда,
А про всех остальных думал: низшего сорта,
И считал, что судьба их – беда и нужда.
Это я прохиндеем был, алчным и хитрым,
Открестившимся долга обузу нести,
Ну да вот оказался годами побитым,
И себя самого не сумевшим найти.
А жизнь стала такой, о которой мечталось:
Можно жить припеваючи, словно в раю,
А что это кому-то другому досталось –
Просто надо признать: я попал не в струю.
По сортам поделить всех людей мне хотелось –
Так мой сорт оказался пониже других.
Мне казалось, что молодость лучше, чем зрелость –
