Дмитрий Михаловский - Поэты 1880–1890-х годов
Разочарование в жизненных идеалах и отказ от борьбы — вот главные темы поэзии Минского этих лет. Вместе с тем его творческая активность в предреволюционные годы была чрезвычайно высока.
С наступлением 1905 года дело коренным образом меняется. Во взглядах, настроениях и поведении Минского произошел новый крутой поворот. Началась «третья жизнь», с новыми заботами и новой тематикой творчества. Минский ищет поля деятельности, он страстно хочет принять участие в общественной жизни. Он добивается разрешения на издание общественно-политической газеты, некоторое время подыскивает сотрудников, однако, не встретив ни в ком из близких людей сочувствия своей деятельности, предоставляет газету в распоряжение ЦК большевиков. Это была знаменитая «Новая жизнь», на страницах которой был напечатан ряд важнейших работ В. И. Ленина (статья «Партийная организация и партийная литература» и другие), «Заметки о мещанстве» М. Горького, партийные документы, революционные стихи и т. д. На какой-то промежуток времени «Новая жизнь» оказалась единственной в России легальной большевистской газетой. Сам Минский напечатал в газете свой известный «Гимн рабочих», вызвавший насмешки со стороны недавних союзников по символизму (например, Брюсова). В декабре 1905 года на двадцать седьмом номере газета была закрыта. Минский как редактор был арестован и привлечен к уголовной ответственности, но вскоре был выпущен под залог и эмигрировал за границу.
В эмиграции Минский прожил до 1913 года. Здесь он напечатал несколько статей, в которых объяснял свое участие в большевистском органе тем, что хотел придать освободительному движению «религиозный характер». Он так же искренне раскаивался сейчас в этом, как искренне несколько лет назад увлекся революцией.
Решив вернуться на родину, он направил из Парижа на имя министра юстиции Щегловитова прошение о помиловании. 6 сентября 1913 года Николай II вынес резолюцию, согласно которой Минскому разрешался беспрепятственный въезд в Россию. Восьмилетняя эмиграция кончилась, поэт вернулся на родину. Однако судьба судила иначе: через год Минский по частному поводу ненадолго выехал за границу, где его застала мировая война; он снова оказался отрезанным от родины, и на этот раз навсегда.
К этому времени в критике полностью сложилось представление о Минском-поэте. Оно было выражено Григорием Полонским: «Как поэт, Минский не принадлежит к числу однажды рожденных. Напротив, он рождался не раз, умирал и воскресал не однажды и, если не считать кратковременных роздыхов, которые он себе предоставляет, переходя из одной фазы поэтического и духовного перевоплощения в другую, то его можно себе представить не иначе как в процессе беспрерывного рождения… Минский не столько творит в своей поэзии, сколько очищается и освобождается от сотворенного и содеянного и часто с таким расчетом, чтобы от последнего, по возможности, и след простыл»[22].
После революции, оказавшись за границей, Минский не воспользовался возможностью вернуться в Россию; но он держался строго в стороне от белоэмигрантской среды. Более того, как только установились дипломатические отношения между Советской Россией и Англией, Минский поступил на службу в советское полпредство в Лондоне, где прожил вплоть до 1927 года, имея советский паспорт[23]. Разрыв дипломатических отношений с Лондоном заставил Минского покинуть Англию. Он переехал во Францию и последние десять лет жизни прожил в Париже в полном уединении, никуда не выезжая и мало с кем встречаясь[24]. Стихов он уже не писал. Умер Минский в Париже 2 июля 1937 года.
Стихотворения Минского много раз переиздавались отдельными сборниками. Это прежде всего уничтоженный цензурой сборник 1883 года; затем сборник «Стихотворения», изданный в 1887 году и перепечатанный через год с того же набора в виде второго издания. В 1901 году в Петербурге выходит сборник новых стихотворений Минского — «Новые песни». Наконец, в 1907 году в Петербурге печатается «Полное собрание стихотворений» в четырех томах, подготовленное, очевидно, самим Минским, но вышедшее уже в его отсутствие и с целым рядом цензурных искажений. Последний стихотворный сборник был издан Минским в 1923 году в Берлине под заглавием «Из мрака к свету». Он содержал главным образом избранные произведения из числа опубликованных ранее; стихотворений, написанных после 1907 года, здесь почти не было.
14. НАШЕ ГОРЕ
Не в ярко блещущем уборе
И не на холеном коне
Гуляет-скачет наше Горе
По нашей серой стороне.
Пешком и голову понуря,
В туманно-сумрачную даль
Плетется русская печаль.
Безвестна ей проклятий буря,
Чужда хвастливая тоска,
Смешна кричащая невзгода.
Дитя стыдливого народа,
Она стыдлива и робка,
Неразговорчива, угрюма,
И тяжкий крест несет без шума.
И лишь в тени родных лесов,
Под шепот ели иль березы,
Порой вздохнет она без слов
И льет невидимые слезы.
Нам эти слезы без числа
Родная муза сберегла…
15. ПРЕД ЗАРЕЮ
Приближается утро, но еще ночь.
(Исаия, гл. 21, 12)Не тревожься, недремлющий друг,
Если стало темнее вокруг,
Если гаснет звезда за звездою,
Если скрылась луна в облаках
И клубятся туманы в лугах:
Это стало темней — пред зарею…
Не пугайся, неопытный брат,
Что из нор своих гады спешат
Завладеть беззащитной землею,
Что бегут пауки, что, шипя,
На болоте проснулась змея:
Это гады бегут — пред зарею…
Не грусти, что во мраке ночном
Люди мертвым покоятся сном,
Что в безмолвии слышны порою
Только глупый напев петухов
Или злое ворчание псов:
Это — сон, это — лай пред зарею…
16. В ДЕРЕВНЕ
Я вижу вновь тебя, таинственный народ,
О ком так горячо в столице мы шумели.
Как прежде, жизнь твоя — увы — полна невзгод,
И нищеты ярмо без ропота и цели
Ты всё еще влачишь, насмешлив и угрюм.
Та ж вера детская и тот же древний ум;
Жизнь не манит тебя, и гроб тебе не страшен
Под сению креста, вблизи родимых пашен.
Загадкой грозною встаешь ты предо мной,
Зловещей, как мираж среди степи безводной.
Кто лучше: я иль ты? Под внешней тишиной
Теченья тайные и дно души народной
Кто может разглядеть? О, как постигнуть мне,
Что скрыто у тебя в душевной глубине?
Как мысль твою прочесть в твоем покорном взоре?
Как море, темен ты, — могуч ли ты, как море?
Тебя порой от сна будили, в руки меч
Влагали и вели, — куда? — ты сам не ведал.
Покорно ты вставал… Среди кровавых сеч
Не раз смущенный враг всю мощь твою изведал.
Как лев бесстрашный, ты добычу добывал,
Как заяц робкий, ты при дележе молчал…
О, кто же ты, скажи: герой великодушный
Иль годный к битве конь, арапнику послушный?
17. СЕРЕНАДА («Тянутся по небу тучи тяжелые…»)
Тянутся по небу тучи тяжелые,
Мрачно и сыро вокруг.
Плача, деревья качаются голые…
Не просыпайся, мой друг!
Не разгоняй сновиденья веселые,
Не размыкай своих глаз.
Сны беззаботные,
Сны мимолетные
Снятся лишь раз.
Счастлив, кто спит, кому в осень холодную
Грезятся ласки весны.
Счастлив, кто спит, кто про долю свободную
В тесной тюрьме видит сны.
Горе проснувшимся! В ночь безысходную
Им не сомкнуть своих глаз.
Сны беззаботные,
Сны мимолетные
Снятся лишь раз.
18. ПОСЛЕДНЯЯ ИСПОВЕДЬ
Внутренность каземата. Пять часов утра. На железной койке лежит исхудалый юноша. За дверью шаги и бряцание ключей. Заключенный быстро садится. Входит священник с распятием; в глубине смутно видны фигура в красной рубахе и солдаты.
Священник Во имя
Отца и сына и святого духа,
Аминь!
Молчание.
Очнись, мой сын! Великий миг
Приблизился…
Молчание.
