Александр Твардовский - Страна Муравия (поэма и стихотворения)

За рекой над крышей бани
Пар густой валит клубами,
 И вокруг на полверсты
Берега, обрывы, склоны.

Пахнут каменкой каленой,
Пахнут веником зеленым
Все деревья и кусты.

Баня вытоплена жарко.
Поддавай, воды не жалко:
Речка близко, лей смелей,
Парься, лесу не жалей.

Дед Данила влез на полку,
Дед Данила лег надолго,
Дед Данила лег — так лег,
Дубом ноги в потолок.

Дед Данила старый плотник,
Он попариться охотник.
В год не реже, как два раза,
Он, бывало, в печку лазал.

На снегу, среди двора,
Обливался из ведра.
И, однако, дед Данила
Отличался редкой силой.

Он об этом скажет сам.
Потаскал кряжей в охоту.
Тыщи бревен обтесал.
А и что вы только было.

Если б смолоду Данила
Мылся в бане, как теперь!
Он бы ростом был повыше,
Он бы притолоку вышиб,
Как вошел бы в эту дверь.

Плотник хвалится здоровьем,
Веселит, смешит народ.
То примером, то присловьем
Славу бане воздает.

— Если хочешь, чтобы тело
На жаре легко потело,
Чтобы сила не сдавала,
Чтоб работа ладом шла,

Чтобы хворь не приставала,
Чтоб не жалила пчела,
Чтоб жена добра была,
Чтобы речь была толкова,

Чтобы шутка — весела,
Парься веником дубовым,
Мойся в бане добела.
Мойтесь, люди.

Парьтесь вволю,
Завтра праздник — выезд в поле.
Хоть земля сама черна,
Любит чистого она.

За рекой, над крышей бани,
Пар густой валит клубами.
Пар над теплою землей.
Пахнет мокрою золой,
Молодой смолой — живицей,
Молоком парным,
Весной.

Умер Ивушка-печник,
Крепкий был еще старик...
Вечно трубочкой дымил он,
Говорун и весельчак.

Пить и есть не так любил он,
Как любил курить табак.
И махоркою добротной
Угощал меня охотно.

— На-ко, — просит, — удружи,
Закури, не откажи.
Закури-ка моего,
Мой не хуже твоего.

И при каждом угощенье
Мог любому подарить
Столько ласки и почтенья,
Что нельзя не закурить.

Умер Ива, балагур,
Знаменитый табакур.
Правда ль, нет — слова такие
Перед смертью говорил:
Мол, прощайте, дорогие,
Дескать, хватит, покурил...
Будто тем одним и славен,
Будто, прожив столько лет,
По себе печник оставил
Только трубку да кисет.

Нет, недаром прожил Ива,
И не все курил табак,
Только скромно, не хвастливо
Жил печник и помер так.

Золотые были руки,
Мастер честью дорожил.
Сколько есть печей в округе
Это Ивушка сложил.

И с ухваткою привычной,
Затопив на пробу печь,
Он к хозяевам обычно
Обращал такую речь:

— Ну, топите, хлеб пеките,
Дружно, весело живите.
А за печку мой ответ:
Без ремонта двадцать лет.
На полях трудитесь честно,
За столом садитесь тесно.
А за печку мой ответ:
Без ремонта двадцать лет.

Жизнью полной, доброй славой
Славьтесь вы на всю державу.
А за печку мой ответ:
Без ремонта двадцать лет.
И на каждой печке новой,
Р"ш" выложив чело,
Выводил старик бедовый
Год, и месяц, и число.

И никто не ждал, не думал
Взял старик да вдруг и умер,
Умер Ива, балагур,
Знаменитый табакур.
Умер скромно, торопливо.
Так и кажется теперь,
Что, как был, остался Ива,
Только вышел он за дверь.

Люди Иву поминают,
Люди часто повторяют:
Закури-ка моего,
Мой не хуже твоего.
А морозными утрами
Над веселыми дворами
Дым за дымом тянет ввысь.
Снег блестит все злей и ярче,
Печки топятся пожарче,
И идет, как надо, жизнь.

Три года парень к ней ходил,
Три года был влюблен,
Из-за нее гармонь купил,
Стал гармонистом он.

Он гармонистом славным был,
И то всего чудней,
Что он три года к ней ходил,
Женился ж я на ней.

Как долг велит, с округи всей
К торжественному дню
Созвал я всех своих друзей
И всю свою родню.

Все пьют за нас, за молодых,
Гулянью нет конца. .
Две легковых, три грузовых
Машины у крыльца.

Но вот прервался шум и звон,
Мелькнула тень в окне,
Открылась дверь — и входит он.
С гармонью на ремне.

Гармонь поставил у окна,
За стол с гостями сел,
И налил я ему вина
И разом налил всем.

И, подняв чарку, он сказал,
Совсем смутив иных:
 — Я поднимаю свой бокал
За наших молодых..

И снова все пошло смелей,
Но я за ним смотрю.
Он говорит:
— Еще налей.
— Не стоит, — говорю,

Спешить не надо.
Будешь пьян
И весь испортишь бал.
А лучше взял бы свой баян

Да что-нибудь сыграл.
Он заиграл.
И ноги вдруг
Заныли у гостей.

И все, чтоб шире сделать круг,
Посдвинулись тесней.
Забыто все, что есть в дому,
Что было на столе,
И обернулись все к нему,
Невеста в том числе.

Кидает пальцы сверху вниз
С небрежностью лихой.
Смотрите, дескать, гармонист
Я все же не плохой...

Пустует круг.
Стоит народ.
Поют, зовут меха.
Стоит народ. Чего-то ждет,
Глядит на жениха.

Стоят, глядят мои друзья,
Невеста, теща, мать.
И вижу я, что мне нельзя
Не выйти, не сплясать.

В чем дело, — думаю.
Иду,
Не гордый человек.
Поправил пояс на ходу
И дробью взял разбег.

И завязался добрый спор,
Сразились наравне:
Он гармонист, а я танцор,
И свадьба в стороне.

— Давай бодрей, бодрей, — кричу,
Строчу ногами в такт.
А сам как будто я шучу,
Как будто только так.

А сам, хотя навеселе,
Веду свой строгий счет,
Звенит посуда на столе,
Народ в ладони бьет.

Кругом народ. Кругом родня
Стоят, не сводят глаз.
Кто за него, кто за меня,
А в общем — все за нас.

И все один — и те, и те — 
Выносят приговор,
Что гармонист на высоте,
На уровне танцор.

И, утирая честный пот,
Я на кругу стою,
И он мне руку подает,
А я ему свою.

И нет претензий никаких
У нас ни у кого.
Невеста потчует двоих,
А любит одного.

Давай-ка, друг, пройдем кружком
По тем дорожкам славным,
Где мы с тобою босиком
Отбегали недавно.

Еще в прогалинах кустов,
Где мы в ночном бывали,
Огнища наши от костров
Позаросли едва ли.

Еще на речке мы найдем
То место возле моста,
Где мы ловили решетом
Плотвичек светлохвостых.

Пойдем-ка, друг, пойдем туда,
К плотине обветшалой.
Где, как по лесенке, вода
По колесу бежала.

Пойдем, посмотрим старый сад,
Где сторож был Данила.
Неделя без году назад
Все это вправду было.

И мы у дедовской земли
С тобой расти спешили.
Мы точно поле перешли
И стали вдруг большие.

Наш день рабочий начался,
И мы с тобой мужчины.
Нам сеять хлеб, рубить леса
И в ход пускать машины.

И резать плугом целину,
И в океанах плавать,
И охранять свою страну
На всех ее заставах.

Народ мы взрослый, занятой.
Как знать, когда случится
Вот так стоять, вдвоем с тобой,
Над этою криницей?

И пусть в последний paз сюда
Зашли мы мимоходом,
Мы не забудем никогда,
Что мы отсюда родом.

И в грозных будущих боях
Мы вспомним, что за нами
И эти милые края,
И этот куст, и камень...

Давай же, друг, пройдем кружком
По всем дорожкам славным,
Где мы с тобою босиком
Отбегали недавно.