Владимир Маяковский - Стихотворения (1929)

О, сколько
                 женского народу
по магазинам
                      рыскают
и ищут моду,
                     просят моду,
последнюю
                   парижскую.
Стихи поэта
                    к вам
                             нежны,
дочки
         и мамаши.
Я понимаю —
                      вам нужны
чулки,
          платки,
                      гамаши.
Склонились
                   над прилавком ивой,
перебирают
                   пальцы
                               платьице,
чтоб очень
                 было бы
                               красивое
и чтоб
          совсем не очень
                                    тратиться.
Но несмотря
                    на нежность сильную,
остановлю вас,
                        тих
                              и едок:
— Оно
           на даму
                        на субтильную,
для
      буржуазных дармоедок.
А с нашей
                 красотой суровою
костюм
            к лицу
                       не всякий ляжет,
мы
     часто
              выглядим коровою
в купальных трусиках
                                   на пляже.
Мы выглядим
                       в атласах —
                                           репою…
Забудьте моду!
                         К черту вздорную!
Одежду
             в Москвошвее
                                   требуй
простую,
              легкую,
                          просторную.
Чтоб Москвошвей
                             ответил:
                                           «Нате!
Одежду
             не найдете проще —
прекрасная
                  и для занятий
и для гуляний
                       с милым
                                      в роще».

Если тебе
                «корова» имя,
у тебя
          должны быть
                               молоко
                                           и вымя.
А если ты
                без молока
                                  и без вымени,
то черта ль в твоем
                               в коровьем имени!
Это
верно и для художника
                                     и для поэта.
Есть их работа
                        и они сами:
с бархатными тужурками,
                                        с поповскими волосами.
А если
           только
                      сидим в кабаке мы,
это носит
                названье «богемы».
На длинные патлы,
                              на звонкое имя
прельстясь,
                   комсомолец
                                      ныряет пивными.
И вот
         в комсомольце
                                 срывается голос,
бубнят в пивных
                           декадентские дятлы.
И вот
         оседает
                      упрямый волос,
спадают паклей
                          поповские патлы,
и комсомольская
                            твердая мысль
течет,
         расслюнившись
                                   пивом трехгорным,
и от земли
                  улетают ввысь
идеализма
                  глупые вороны.
Если тебе —
                     комсомолец имя,
имя крепи
                делами своими.
А если гниль
                     подносите вы мне,
то черта ль в самом
                                звенящем имени!

Он любит шептаться,
                                  хитер да тих,
во всех
            городах и селеньицах:
«Тс-с, господа,
                        я знаю —
                                        у них
какие-то затрудненьица».
В газету
              хихикает,
                             над цифрой трунив:
«Переборщили,
                         замашинив денежки.
Тс-с, господа,
                      порадуйтесь —
                                               у них
какие-то
              такие затрудненьишки».
Усы
       закручивает,
                           весел и лих:
«У них
           заухудшился день еще.
Тс-с, господа,
                      подождем —
                                           у них
теперь
           огромные затрудненьища».
Собрав
            шептунов,
                            врунов
                                       и вруних,
переговаривается
                             орава:
«Тс-с-с, господа,
                           говорят,
                                        у них
затруднения.
                    Замечательно!
                                            Браво!»
Затруднения одолеешь,
                                      сбавляет тон,
переходит
                 от веселия
                                   к грусти.
На перспективах
                           живо
                                   наживается он —
он
    своего не упустит.
Своего не упустит он,
                                   но зато
у другого
               выгрызет лишек,
не упустит
                  уставиться
                                    в сто задов
любой
           из очередишек.
И вылезем лишь
                           из грязи
                                         и тьмы —
он первый
                 придет, нахален,
и, выпятив грудь,
                            раззаявит:
                                             «Мы
аж на тракторах —
                              пахали».
Республика
                   одолеет
                                 хозяйства несчастья,
догонит
             наган
                      врага.
Счищай
             с путей
                         завшивевших в мещанстве,
путающихся
                    у нас
                             в ногах!

В известном октябре
                                  известного годика
у мадам
              реквизнули
                                шубку из котика.
Прождав Колчака,
                            оттого и потом
простилась
                  мадам
                             со своим мантом.
Пока
        добивали
                        деникинцев кучки,
мадам
           и жакет
                        продала на толкучке.
Мадам ожидала,
                           дождаться силясь,
и туфли,
              глядишь,
                             у мадам износились.
Мадамью одежу
                           для платья удобного
забыли мы?
                    Ничего подобного!
Рубли
           завелись
                          у рабочей дочки,
у пролетарки
                     в красном платочке.
Пошла в Мосторг.
                             В продающем восторге
ей
     жуткие туфли
                            всучили в Мосторге.
Пошла в Москвошвей —
                                       за шубкой,
                                                        а там ей
опять
         преподносят
                              манто мадамье.
В Тэжэ завернула
                             и выбрала красок
для губок,
                 для щечек,
                                   для бровок,
                                                      для глазок.
Из меха —
                  смех
                          накрашенным ротиком.
А шубка
             не котик,
                           так — вроде котика.
И стал
           у честной
                           рабочей дочки
вид,
       что у дамы
                         в известном годочке.
Москвошвей —
                        залежались
                                           котики и кошки.
В руки
           моды
                    вожжи!
Не по одежке
                     протягивай ножки,
а шей
          одежи
                     по молодежи.