Джон Китс - Ламия, Изабелла, Канун святой Агнесы и другие стихи
Душ их разве тоже нет?
5 Есть! И те, кто воспарил,
Внемлют музыку светил,
Водометов шум чудесных,
Грозный гул, громов небесных,
Шепоток листвы с листвой
10 Над цветущей муравой
Там, где голоса друзей
Оживляют Элизей.
Нет толпе пути в те страны:
Там гуляет лань Дианы;
15 Колокольцев синий свод
Там поэтам сень дает;
Маргаритка розой дышит;
Неземная роза слышит
20 Над собой не птичью трель
Философий смысл и цель,
Неба звучные преданья,
Златотканые сказанья,
Божьей правды откровенье
25 В соловьином сладком пенье.
Так, исчезнув в синей мгле,
Оживая на земле,
Ваши души с нами тут:
Учат нас искать приют
30 Там, где тоже души ваши,
Где бесскорбным радость краше,
И, живые средь утрат,
Кратковечным говорят
Об их страсти и беде,
35 Об их силе и стыде;
Где им слава, как их жаль,
В чем их радость и печаль.
Так вы с нами каждый день
Пусть сокрылась ваша тень!
40 Вечны с нами души тех,
Кто воспел и Страсть, и Смех!
Вечны вы и в вышине
Вечность вам дана вдвойне!
СТРОКИ О ТРАКТИРЕ "ДЕВА МОРЯ"
LINES ON THE MERMAID TAVERN
Написано в начале февраля 1818 г., одновременно со стихотворением "Робин Гуд" (см. письмо Китса Дж. Г. Рейнолдсу 3 февраля 1818 г. - с. 217).
Русские переводы - А. Жовтис (1973), В. Рогов (1975), Б. Лейтин (1976), С. Таек (1980).
"Дева Моря" - знаменитая лондонская таверна в Чипсайде, в конце XVI начале XVII вв. служившая местом встреч литераторов и актеров: здесь бывали Шекспир, Бен Джонсон, Бомонт, Флетчер, сэр Уолтер Рэли и др. В несохранившемся письме Китс рассказывал о своем посещении этой таверны, после которого было написано стихотворение.
РОБИН ГУД
ROBIN HOOD
Написано в начале февраля 1818 г. (см. предыдущее примечание). В сборнике 1820 г. имелось посвящение "Дж.-Г. Р. в ответ на его сонеты о Робине Гуде".
Русские переводы - А. Покидов (1972), Г. Гампер (1973), В. Рогов (1975), Игн. Ивановский (1976), В. Константинов (1976 - отрывки), С. Таек (1980), Г. Кружков (1981).
ОСЕНЬ
ТО AUTUMN
Написана, очевидно, 19 сентября 1819 г. в Уинчестере (см. письмо Китса Дж. Г. Рейнолдсу 21 сентября 1819 - с. 268).
Последняя из шести "великих од" Китса, созданных им на протяжении 1819 г. (только "Ода Праздности" не была включена им в сборник 1820 г.), завершает по существу недолгий творческий путь поэта и по праву может считаться едва ли не наиболее совершенным из его произведений.
Русские переводы - Б. Пастернак (1938), А. Шмульян (1940), С. Маршак (1945), Игн. Ивановский (1976), Т. Фроловская (1977).
Перевод Бориса Пастернака:
ОДА К ОСЕНИ
Пора плодоношенья и дождей!
Ты вместе с солнцем огибаешь мызу,
Советуясь, во сколько штук гроздей
Одеть лозу, обвившую карнизы;
Как яблоками отягченный ствол
У входа к дому опереть на колья,
И вспучить тыкву, и напыжить шейки
Лесных орехов, и как можно доле
Растить последние цветы для пчел,
Чтоб думали, что час их не прошел
И ломится в их клейкие ячейки.
12 Кто не видал тебя в воротах риг?
Забравшись на задворки экономии,
На сквозняке, раскинув воротник,
Ты, сидя, отдыхаешь на соломе;
Или, лицом упавши наперед
И бросив серп средь маков недожатых,
На полосе храпишь, подобно жнице;
Иль со снопом одоньев от богатых,
Подняв охапку, переходишь брод;
Или тисков подвертываешь гнет
И смотришь, как из яблок сидр сочится.
23 Где песни дней весенних, где они?
Не вспоминай, твои ничуть не хуже,
Когда зарею облака в тени
И пламенеет жнивий полукружье,
Звеня, роятся мошки у прудов,
Вытягиваясь в воздухе бессонном
То веретенами, то вереницей;
Как вдруг заблеют овцы по загонам;
Засвиристит кузнечик; из садов
Ударит крупной трелью реполов;
И ласточка с чириканьем промчится.
Перевод Марины Новиковой:
ОСЕНЬ
I
Туманная и тучная пора,
Ты другу-солнцу пособить готова:
Нанижешь виноградинки с утра
На кисти возле крыши камышовой;
У яблонь ветки перегнешь в саду;
Нальешь румяным соком всякий овощ;
Брюшко ореху выпятишь; арбуз
Отяжелишь; и сотый раз в году
Велишь лугам цвести, пчеле на помощь,
И, словно лету края нет, наполнишь
Вощаных келий сладкий, клейкий груз.
II
12 В каком ты не встречаешься углу?
То в житнице хлопочешь, то в сарае
Сидишь простоволосой на полу,
Под веялкою теплой отдыхая;
Нескошенную бросишь полосу
И спишь средь маков (а серпу их жалко:
Дурманных, буйных, - резать тяжело);
Дожинок ли пшеничный на весу.
Несешь, не пошатнувшись, через балку;
Прилежно ли качаешь выжималку,
Пока из яблок сусло не стекло.
III
23 Где песни мая? Но для сентября
Ты песен тоже припасла немало:
Подернет ли померкшая заря
Пустую ниву мглою бледно-алой,
Поют заупокойно комары
На речке - у воды ли, по ракитам,
Куда их ветер слабнущий влечет;
Ягнята блеют, стекшись во дворы;
Звенят цикады; с трепетом и взрыдом
Ольшанка свищет в огороде взрытом,
И ласточки щебечут на отлет.
ОДА МЕЛАНХОЛИИ
ODE ON MELANCHOLY
Написана, вероятно, в мае 1819 г. Первоначально оду открывала строфа, исполненная гротескно-мрачной образности, исключенная Китсом при публикации. В оде ощущается влияние трактата Роберта Бертона "Анатомия Меланхолии" (1621), послужившего источником мног их разработок темы в английской поэзии (например, "Il Penseroso" Мильтона).
Русские переводы - О. Чухонцев (1972), И. Лихачев (1973), Я. Бергер (1974), Е. Витковский (1975), Г. Кружков (1979).
Перевод Марины Новиковой:
МЕЛАНХОЛИЯ
I
Нет, не бросайся в Лету, не цеди
Багряных ягод волчьих пьяный яд;
И лба о белену не холоди
О Прозерпины мертвенный гранат;
На четки не вяжи могильный тис,
Тоскующей души не выпускай
Из тела, словно бабочку и моль,
Отчаянью с сычами не молись;
Не то сомкнется сумрак невзначай
И усыпит недремлющую боль.
II
11 Пускай же Меланхолии прилив
Дождем нахлынет из плакучих туч,
Потупленные травы распрямив
И дымкой затуманив зелень круч;
Пей эту грусть, как утро среди роз,
Как радугой играющий прибой,
Тюльпанов шелковистые моря;
Прелестная пускай себе до слез
Рассердится, - ей пальчики накрой.
Пируй глазами, слов не говоря.
III
21 У Красоты, которая умрет;
У Радости, которой нас пора
Обнять - ив путь; у Близости, чей мед
Сосущих пчел отравит, - есть сестра;
И в храме Упоенья самого
Есть властной Меланхолии придел,
Открыт тому, кто сахар и янтарь
Из гроздьев Счастья выдавить успел;
Он скорби той узнает торжество
И к ней падет на пасмурный алтарь.
ГИПЕРИОН. ФРАГМЕНТ
HYPERION. A FRAGMENT
Поэма писалась в основном с конца сентября по ноябрь 1818 г. После нескольких попыток возвращения к поэме Китс оставил ее незавершенной в апреле 1819 г. Второй вариант под названием "Падение Гипериона", также оставшийся неоконченным, относится к июлю-сентябрю 1819 г. (см. письмо Китса Дж. Г. Рейнолдсу 21 сентября 1819 г. - с. 268). Замысел "Гипериона" волновал Китса еще до выхода в свет его первой большой поэмы "Эндимион" (см. письмо Б. Р. Хейдону 23 января 1818 г. - с. 212). В сложной мифологической форме поэма воплощает представления Китса о непрестанном столкновении противоборствующих сил мироздания как движущей силе прогресса. Чисто романтическая концепция торжества красоты как истинной сущности всех явлений позволяет Китсу дать особую интерпретацию традиционного мифа о свержении титанов олимпийскими богами под предводительством Юпитера (Зевса).
Речь Океана (II. 172-242) отражает убеждение Китса в неотвратимости прогресса - как исторического, долженствующего привести человечество к гармонии и счастью, так и поступательного развития отдельной личности, постоянно расширяющего границы индивидуального опыта: ср. письма Китса Дж. Г. Рейнолдсу 3 мая 1818 г. (с. 227-229) и Джорджу и Джорджиане Китсам 17-27 сентября 1819 г. (с. 268-272). Кульминацией поэмы является превращение Аполлона в бога солнца, музыки и поэзии. В образном строе и стилистике поэмы, знаменующей полную творческую зрелость Китса, критики усматривают влияние Данте, Шекспира и особенно "Потерянного рая" Мильтона.
Перевод Татьяны Гнедич (1973):
ИЗ "ГИПЕРИОНА"
В тенистой грусти влажного оврага,
Вдали от свежей радости рассвета,
От зноя дня и от звезды вечерней
Сидел седой Сатурн, угрюм как камень,
5 Недвижен, как большая тишина.
Необоримый бор, над ним нависший,
Как полог тучных туч, не шевелился.
Так в летний день спокойный знойный воздух
Не трогает семян пушистых трав
10 И мертвых листьев, на земле лежащих.
Поток стремился мертвенно, безмолвно,
Как будто и на нем лежала тенью
Низринутость божеств. На берегу
Наяда в чаще камыша молчала,
15 Холодный палец приложив к губам.
