Вадим Степанцов - Орден куртуазных маньеристов (Сборник)

Прямо на наших глазах поколенье взрастает,
Рядом с которым мы все уже – анахронизм.
Есть у меня тут знакомая девушка Кира –
Я вам скажу, удивляюсь я прям на неё.

Нравятся ей Кастанеда, Пелевин, Сорокин,
Фильм под названием «Матрица» нравится ей.
На дне рождения Киры я с ней накирялся,
Стала с друзьями знакомить малышка меня.
Вскоре я понял, как быстро меняется мода –
«Продиджи» слушать в квартире никто не хотел.
Геймер какой-то вопил: «Эй, врубите «Фристайлер!»
И в Казантипе танцпол почему-то хвалил.

Перед танцульками все накатили текилы,
Геймер болтал по мобильному про флоппи-диск.
Кирочка свет потушила, все ринулись в пляску,
Я, отставать не желая, с юнцами скакал.

Кира к подружке своей прижималась всё время,
С ней целовалась и группу хвалила «Тату».
Видел я клип этой группы – лесбийская тема
Песне возглавить позволила топ МTV.

Гости потом разошлись, Кира нас провожала.
Геймер упал у метро, всё вокруг заблевав.
Стали друзья поднимать его с радостным ржаньем:
«Бивис, - кричали они, - ну, вставай, ты, пельмень!»

Кирочка в шубке загадочно мне улыбалась.
Мы с ней остались вдвоём, и сказала она:
«Если тебе поутру не бежать на работу,
Можем вернуться ко мне и ещё посидеть».

«Ладно, - сказал я, - вот только куплю фрикаделлер,
Что-то меня от текилы немножко мутит».
«Делай свой шоппинг», - кивнула мне кротко малышка,
После спросила: «Ты мне почитаешь стихи?»

Кирочка, Кира, красивая, как иномарка,
Ты подарила мне ночь обалденной любви!
В сексе ты всё позволяла. Спросил про подружку –
Коротко ты отвечала мне: «Дура она».

Мы CD-ROM неприличный с тобою смотрели
И в Интернете зашли на смешной порносайт.
Позже, уставши от ласк, ты мне тихо призналась,
Что с маньеристом мечтала ты ночь провести.

Утром расстались – зевая, ты двинула в офис,
Я же побрёл отсыпаться и грезить домой.
И по дороге я думал о том поколенье,
Что нам на смену идёт уже, чёрт побери!

…Если на нашу планету обрушатся сверху
Инопланетные твари и будет война,
Кира возглавит отряд молодёжи отважной
И с огнемётом в руках будет путь расчищать.

Тут мне представился лагерь военный, где шепчут
Парни крутые с девчонками, глядя мне вслед:
«Этот папашка, что был маньеристом когда-то,
Пишет нам гимны - в нас дух боевой поддержать».

Мне - 37, я - член СП,
На отдых еду я в СВ,
Со мною - дамочка в купе,
А у меня - полно лавэ.

Раз так, повеселев душой,
Я говорю: «Вас как зовут?
Лариса? Очень хорошо.
А где вино здесь продают?».

Я за «Мерло» сгонял, и вот
Его с Ларисою мы пьём,
И мне она уже поёт
О муже о своём дурном -

Мол, он не раз был в ЛТП,
В семье поэтому - м/п,
На днях попал он в ДТП,
Кошмар, короче, и т.п.

«А Вы? Вы, часом, не поэт?» -
Меня спросила Лара вдруг.
Подумав, я сказал в ответ:
«Поэт. Зовёт поэта юг».

Обрадовалась Лара: «Я
Вас видела по СТС...
Живой поэт! А у меня
И жизнь скучна, и муж - балбес...».

«Ну, Лара...Вы - юна, стройна...
А как снимаете Вы стресс?"
Тут женщина, отпив вина,
Шепнула: «Я люблю о/с...».

«О/с? А что это - о/с?».
«Ну, я Вам лучше покажу…
Дверь вроде заперта? О, йес!
Сидите...» - «Я и так сижу».

И, расстегнув ширинку мне,
Лариса увлеклась о/с.
Метался я, пылал в огне,
Душа летала до небес.

Чуть позже, горячо вскричав:
«Нет лучше женщины в РФ!»,
Разделся я, костюмчик сняв,
На Лару бросился, как лев.

Мелькали за окном АЭС,
А мы - уже в четвёртый раз -
О/с творили и а/с,
Была в постели Лара - ас.

Вот так мы ехали на юг,
Нас к морю быстрый мчал экспресс.
Сплетенья ног, сплетенья рук
Шёл восхитительный процесс.

Теперь всё в прошлом - и экспресс,
И юг, где я сорил лавэ...
Ах, Лара! Вспомни наш о/с
В купе уютного СВ!

Билет на юг - уже б/у,
Я весь в заботах и т.д.
Закончила ты МГУ,
Теперь ты служишь в УВД.

Хотя живу я без м/п,
Что значит - без проблем живу,
Всё ж не могу забыть купе,
В котором покидал Москву.

Игра закончилась вничью,
Но как сладка была игра!
Я описал её с ч/ю,
Что значит - с чувством юмора.

Когда я пьян – а пьян всегда я, -
Веселья жажду и ищу.
Коль рядом козочка младая,
Я своего не упущу.
Хочу к себе её вниманье
Любыми средствами привлечь –
Друзей весёлое собранье
Мою выслушивает речь.
Стучу я вилкой по бокалу
И тост пошлейший говорю,
И наблюдаю мал-помалу
За той, кого боготворю.
Я становлюсь крикливо-шумным,
Решив, что я неотразим,
Себе кажусь я остроумным,
Изящным, милым и крутым.
Я вроде нравлюсь ей. Так что же!
Сажусь с ней рядом, пьян в дугу,
И о проблемах молодёжи
Несу какую-то пургу:
Что лучше без презерватива,
Что секс оральный – это класс,
Что к водке хорошо бы пива –
Причём желательно сейчас,
Что пацаны нужны девчонкам,
Ну, а девчонки – пацанам,
Что порно я смотрел ребёнком…
И не пойти ль на кухню нам?
Она насмешливо кивает,
Идём на кухню покурить,
И козочка мне позволяет
Яд сладких губ её испить.
Идём обратно. Там все пляшут,
Поёт под караоке друг,
Все весело руками машут,
Смеются. Я врываюсь в круг,
Ору: «Дорогу мне, дорогу!»,
Пляшу вприсядку, а потом
Уходят гости понемногу,
Мы остаёмся впятером.
Кто именно? Да очень просто –
Три козочки и два козла.
Вновь выпиваем граммов по сто,
За окнами – сплошная мгла.
И мы «в бутылочку» играем,
Целуемся аж до утра.
Остатки водки выпиваем,
Всем очень нравится игра.
Потом все ищут сигареты,
А я тихонько спать ложусь…
Мне снятся звёзды и планеты,
И я к ним на ракете мчусь.

…Проснулся. Боже, что со мною?
Какой кошмарнейший бодун…
Мотаю головой хмельною,
А в голове гудит чугун.
А где же козочки? Их нету.
Сижу в раздумьях: «Как же так?
Я упустил красотку эту,
Уснул позорно, вот дурак!
Зачем так много пил я водки?
А это что? Бумажки клок.
Да это ж телефон красотки,
С которой я проснуться мог!
Сама оставила, похоже…
Я позвоню, я извинюсь,
И в гости приглашу - и всё же,
надеюсь, своего добьюсь,

Не зря же я ходить стремлюсь
На вечерины молодёжи».

Нынче в столовой издательства был со мной случай:
Взял я рассольничек и отбивную себе.
Ах, отбивная прекрасная жиром сочилась –
Как любовался я ею, как скушать хотел!

После рассольника я к отбивной потянулся –
Перцем посыпав её, подносить стал ко рту,
Но отбивная внезапно тут с вилки свалилась,
Шмякнулась на пол… Сидел я с разинутым ртом.

«Не поднимать же теперь негодяйку мне с пола, -
Мысли носились трусливо в моей голове, -
Или тихонько поднять? Нет, прощай, отбивная,
Как же, однако, обидно… Ведь я заплатил!»

К выходу я из столовой уныло поплёлся,
На отбивную свою поневоле косясь.
Впрочем, чуть позже сумел я себя успокоить:
«Ладно, - сказал я себе, - поступи как поэт:

Просто воспой этот случай, довольно досадный,
Можно гекзаметром, кстати, его изложить.
Позже продашь эту песнь и в столовой объешься
Сочных, поджаристых, вкусных свиных отбивных».