Лев Кобылинский - Стихотворения

В урочный час и на условном месте
она пришла и стала у Креста:
«Я здесь, Жених, предстань Своей невесте!» —

шепнули робко строгие уста;
в потоке слез к Его ногам покорно
была ее молитва пролита,

и черный Крест на нити четок черной,
пылая, сжала жаркая рука;
она призыв твердила свой упорно,

и вдруг, светло-прозрачна и легка,
восхищенная силой несказанной,
всему земному стала далека.

и свет пронзил ей сердце, и нежданно
ее очам разверзшимся предстал
Жених, лучами славы осиянный,

и, затмевая звезды, Он блистал,
как в час великой славы на Фаворе,
Он трижды «Мир вам!» тихо прошептал,

но та же скорбь таилась в светлом взоре…
И, Крест омыв ручьем блаженных слез,
каких еще не исторгало горе,

«С рабой своей пребудь вовек, Христос!» —
она, раскрыв объятия, взмолилась,
вся зажжена огнем безумных грез;

над ними время вдруг остановилось,
и Он коснулся черного Креста,
все белым светом дивно озарилось,

и взор слепила каждая черта…
Вот снова мрак соткал свои покровы,
но грудь ее лучами залита,

нетленная звезда во тьме суровой,
сияет Крест пылающий на ней
и каждый миг, исполнясь силой новой,

все лучезарней, чище и сильней,
горят, его осыпавши чудесно,
узоры ослепительных камней —

в слезах земли зажжен огонь небесный!

Молюсь Тебе затем, что пять веков
легли меж нас, как строгие преграды,
Ты падший дух выводишь из оков
и не слепишь мои больные взгляды,
как солнца лик сквозь глыбы облаков!

Сойди в мой склеп надменна, как инфанта,
вся, как невеста, девственно-чиста,
мои давно безгласные уста
зовут Тебя: «О Santa, Santa, Santa!»,
дай силу мне стать рыцарем Христа!

Ты в сонме тех, чей каждый шаг — победа,
чей взор — огонь, чьи слезы — благодать,
родной страны печальница и мать,
вручи мне тайну ангельской беседы,
овце чужой приди спасенье дать!

В пыланиях своих не зная меры,
Ты истязала девственную плоть,
обеты «Vulnerari», «Ne ridere!»
Ты приняла покорно, и Господь
Твой дух вознес к огням последней сферы!

Проклятья, вопли ужаса и дым
стремились ввысь, пылали квемадеро,
но Ты предстала знаменьем святым,
два пламени твои: Любовь и Вера
вдруг вознеслись виденьем золотым.

Ты в наши дни — лишь имя, лишь преданье,
но памятны для сердца все рыданья,
все лепестки Твоих девичьих грез,
растоптанных Тобой без состраданья,
и язвы все, что ведал лишь Христос!

Страдалица, Твой образ кротко-строгий
меня зовет на старые пути!..
В нас озлобленье плоти укроти,
и в Замке сердца, в царственном чертоге,
как мать, больное сердце приюти!

Я перед Девой склоняю колени:
«Все ей, безумной, прости!»
Хмурятся строго вечерние тени:
«Бесцельны пред ней все пути!»

Я перед Девой склоняю колени:
«Все ей, погибшей, прости!»
Шепчут зловеще вечерние тени:
«За нас, за нас отомсти!»

Я перед Матерью пал на колени:
«Матери Матерь, прости!»
Плача, поникли полночные тени:
«Все отпусти!»

Горестно носятся в далях просторных
ветра глухие рыданья,
странно размерены криков дозорных
чередованья.

Полночь, и лагерь заснул перед боем,
лагерь, от боя усталый;
день отпевая пронзительным воем,
плачут шакалы.

Месяц недобрый меж облак бессонных
лагерь обходит дозором.
ищет он. ищет бойцов обреченных
пристальным взором.

Час их последний и ясен, и краток,
снятся им сны золотые,
благостно шествует мимо палаток
Дева Мария.

Их жены падают с молитвой на колена,
одеты в шерсть и лен; под ними скал гряда,
простерши длани ввысь, они глядят туда.
где грани острова обозначает пена.

Бесстрашных моряков отвага — неизменна…
Их гавань дальняя манила в царство льда,
их дружная семья теперь стеклась сюда…
И вот, возврата нет, им не уйти из плена.

Дробясь о берега, рыдает вал морской,
он ищет, он зовет Тебя, Звезда святая!
Надежда гибнущих в пустыне роковой!..

На загорелых лбах морщины собирая,
далекий Angelus гудит над лоном вод
и замирает там. где бледен небосвод!

Я угасил свой взор, печальную свечу,
я пролил чашу слез и чашу опрокинул
и вновь молитвенно ее, подняв, придвинул
к Твоим живым струям и к твоему лучу.

Подобен сладостно-разящему мечу,
твой луч рассек мне грудь, как перст ее раздвинул,
от просфоры живой потом частицу вынул,
и все вокруг горит, и я: горя, свечу.

Туда, где голуби ласкают купол строгий,
где камень оградил небесные чертоги,
душа возносится, обняв святой напев:

«Ave Maria!»… Пусть из нежно-голубого
в луч фиолетовый Ты превратишься снова,
о, Rosa mystica, Святая Дева дев!..

Ко мне примчался белый конь,
то — конь моей Мадонны…
Мы скачем, я пою Огонь
душой, навек сожженной,
мы скачем… Я пою Огонь
душой освобожденной!

Ко мне на грудь из царства звезд
спустился Лебедь снежный.
весь распростерт, как белый Крест,
он — вестник смерти нежной,
и вот, пою мой белый Крест
я в радости безбрежной!

И вот опять на грудь мою
спустился Ангел Рая,
Марию-Розу я пою
от радости сгорая!
И песнь моя поет в Раю,
поет, не умирая!

Вновь движется и меркнет, и сверкает
Твой кроткий лик, Святая Роза роз,
опять в душе, струясь, не иссякает
дар благодатный тихих, теплых слез.

Как сладостно мой разум преклоненный
в рыданиях органа изнемог,
и как легко, полетом окрыленный,
я, нищ и наг, переступил порог.

Расширен взор и строгий, и прилежный,
и в цепь одну сомкнулась с дланью длань,
в Твоем саду, в Раю Марии нежной
я — над ручьем играющая лань.

Приди, мой Ангел, стань у двери храма,
там, где ее преклонена глава,
укрой свой лик в покровы фимиама
и мне шепни забытые слова.

Как чистый воск, весь мир плывет и тает,
вокруг ни очертаний, ни границ.
Се на крылах недвижных низлетает
чистейшая из чистых голубиц.

Как в Матери, душа черты родные
вдруг узнает, Тобой опалена,
и что тому земные имена,
кто дышит сладким именем «Мария!»

Тебе, о Дева-Мать, Дщерь Сына Твоего,
молюсь! Ты вознеслась превыше всех смиреньем,
для Вышней Воли цель творения всего!..

Ты нас прославила, сроднила с искупленьем.
Ты просветила плоть, и Сам Творец Благой
не убоялся стать меж нас Своим твореньем.

Как солнечным лучом, лучом любви святой
взрастила Розу Ты; здесь, мир вкушая вечный,
Ты Солнце благости полуденной порой,

Живой надежды там источник бесконечный!..
Кто ищет благодать без помощи Твоей,
в том крыл не развернет, увы! порыв сердечный!..

Ты нам прибежище; Ты в благости Своей
всем, кто Тебя зовет, щедроты рассыпаешь,
спешишь навстречу просьб, молений и скорбей

и милосердие на падших изливаешь…
Ты — сострадание, Ты милость без конца,
непостижимо Ты — в Себе соединяешь

Все, что есть высшего в творении Отца!..
Сей муж[5] чьи взоры вглубь вселенной проникали
и все создания Премудрого творца

от страшных, адских бездн до Рая созерцали.
перед Тобою днесь с мольбой покорной пал,
чтоб силу дивную Твои щедроты дали,

чтоб ныне высшее блаженство он познал…
О никогда, клянусь, восторгов созерцанья
себе столь дерзостно молить я не дерзал,

как для него молю… Услышь мои воззванья,
я ныне все мольбы в одну мольбу солью, —
пусть тучи смертности единый луч сиянья

рассеет без следа. Да перед ним, молю,
блаженство высшее предстанет… О Царица,
Ты можешь все свершить… Пускай любовь свою

он чистой сохранит, пускай в груди смирится
порыв земных страстей пред властью Твоея!..
Днесь Беатриче ниц, молясь, спешит склониться

и длани вознести; весь Рай вокруг Нея
с моей молитвою напев соединяет;
и то, о чем молю, о чем взываю я,

собор блаженных душ Марию умоляет!..