Анна Попова - Обыкновенная любовь
Клара очень любила своё имя. Редкое и звучит как-то не по-здешнему. Клара… Кларисса… В своих мечтах она неизменно была Клариссой, роковой женщиной с трепетным сердцем под чёрным бархатом изысканного платья. Чёрный бархат — намёк на трагическую тайну.
«Кларис-с-са…» — шептали ракиты над прудом. «Кларис-с-са…» — звал ночной ветер.
Ей бы жить в замке из дикого камня на вершине одинокой горы. Ей бы, явившись в последнюю минуту на маскарад, приковывать к себе внимание всего зала. Ей бы танцевать вместе с феями у лесного костра…
…Или коротать осенние ночи в холодной кибитке бродячих актеров. Стоять у штурвала пиратского корабля. Бродить по степи с ватагой наёмников-сорвиголов.
Кларис-с-са… Имя-зов.
Судьба не ошиблась с именем. А вот с местом и временем рождения — просчиталась, просчиталась до обидного грубо и до слёз непоправимо.
Обычная комната в обычной трёхкомнатной квартире. Обычный двор. Обычная школа. Обычные учителя. Обычные одноклассники. Потом — самый обычный университет, самая обычная специальность, самый обычный синенький диплом (тёмно-синий цвет был Клариссе куда больше по душе, нежели кирпич-но-красный), самая обычная работа у компьютера. Обычные коллеги, по большей части — женщины, матери семейств, с обычными разговорами о детях, шмотках и готовке. Кларисса понемногу привыкла отзываться сначала на цыплячье «Кларочка», потом на старческое «Клара Анатольевна». Но были, к счастью, были люди, для которых она оставалась Клариссой и только Клариссой.
И если бы её спросили, счастлива ли она, то услышали бы чёткое «да» — без размышлений, без колебаний. Рядом с Клариссой всегда был мужчина, который понимал, ценил, берег… одним словом, любил.
Первая, самая памятная, любовь приключилась у Клариссы ещё в восьмом классе. Он ни капельки не был похож на её инфантильных одноклассников. Не хвастался очередным модным приобретением типа «тетриса» или «тамагочи», не высмеивал взрослых, не курил тайком в туалете. А главное, знал, что ухаживанье за девочкой нельзя начинать с нарочитой дерзости. Он был скрипачом, ему прочили европейскую карьеру. Кларисса говорила с ним о музыке… сама она никогда этому не училась, но обожала классику, даже купила две кассеты — с Бетховеном и с Вивальди. Кларисса знала, что она именно та собеседница, которая ему нужна. Они встречались каждый день и говорили, говорили, говорили… И так — почти год.
Но однажды — кажется, в первый день осенних каникул Кларисса повстречала другого. Хулигана, грозу окрестных улиц. Сначала он напугал её до дрожи, но потом… буквально на следующий день принес большой букет золотистых листьев и маленькую шоколадку. С орехами! Стоит ли удивляться, что Кларисса предпочла его бледному скрипачу, который вдобавок никогда не любил орехи!
Незадолго до выпускного Кларисса начала встречаться с молодым бизнесменом, похожим на героя телесериала… Пожалуй, любого телесериала, но тогда Кларисса была просто без ума от своего нового знакомого. И с ним у неё впервые всё случилось «по-взрослому», как обычно выражалась Танька Костюхина, их школьная Лолита.
Клариссе казалось — это навсегда. Точно-точно!
Но на втором курсе университета она потеряла голову от своего преподавателя — немолодого импозантного профессора, похожего на романтического актёра шестидесятых. Старая добрая мелодрама — это вам не сериальчик какой-нибудь!
Потом был скоротечный роман с самым настоящим — и очень известным — актёром, приехавшим на гастроли. Потом — со следователем… нет, с детективом! Потом — с капитаном третьего ранга… Кларисса едва не уехала вместе с ним очертя голову на Дальний Восток, но тут на горизонте появился светловолосый юноша, удивительно похожий на эльфа…
Он и вправду оказался эльфом. Принцем-изгнанником…
Последняя, самая возвышенная и трудная, любовь…
…Кларисса любила свои фантазии. Они с избытком компенсировали ей отсутствие друзей. Они стали её прибежищем, когда выяснилось, что единственный поклонник давно и надёжно женат. Они оберегали её от домашней и офисной скуки, они не позволяли сплетням дотянуть до неё грязные ручонки. Спрятав под разноцветной синтетикой сердце настоящей героини, она была счастлива вопреки всему.
Единственное, чего ей недоставало, — собственной изданной книги.
Возвращаясь с работы, Кларисса до полуночи корпела над клавиатурой. Шаг за шагом двигалась к мечте.
И вот — он появился.
Замечательный сборник под названием «Домашняя кухня для всех».
Анна Попова
Усмешка купидона
Вроде, тридцатник: уже не пацан, а дядя,
Бабки шибу сисадмином в реальной конторе,
Что ж я ночами по клаве стучу, как дятел,
Глупо таращусь днём на тебя в коридоре,
Со стороны поглядел на себя — противно:
Кент прыщеватый стоит и чего-то мямлит,
Выглядит, прямо скажем, неперспективно,
Что б мне устроить, чтоб точно и эффективно:
Съесть крокодила, как думал ну этот, Гамлет?
Я б с удовольствием — негде взять крокодила!
Ни шимпанзе, ни верблюда, ни кенгуру.
Вот и пишу я тебе по ночам на «мыло»,
Адрес «маринка собака мэйл ру»…
Ходишь с бойфрэндом, я знаю, начальников кореш,
Лох он и чайник, понтуется не по годам.
Так почему ж ты в «аське» меня игноришь,
Не отвечаешь на мой сумасшедший спам?
Пьяная ночь без тебя — с монитором в обнимку,
Видеоролики, фоток четыре гига,
Вот как люблю тебя, «мэйл собаку маринку»,
Ник — «Афродита», я знаю, всё это пурга,
Вышел в инет, аватарки твоей коснулся,
Фотки твои фотошоплю… но чёрта с два,
Проц перегрелся, и комп уже висанулся,
Проги заглючили, все послетели дрова…
Кликаю мышью без отклика, всё накрылось,
В пальцах — противная дрожь, а в горле комок…
Утром я понял, что ты мне прислала вирус,
И обновленный Касперский уже не помог…
Ты опять за старые разборки!
Каждый вечер — праздник для души.
Снова разразился бранью горькой
С видом оскорблённого паши.
Если этот чёртов мир не рухнет —
Знаешь сам, какой у нас тут строй, —
Мы с тобою встретимся на кухне,
После нашей свадьбы (золотой).
Будет разговор у нас короткий,
Нечего тут логикой блистать!
У меня в руках по сковородке,
А тебе до швабры не достать!
На ползвуке захлебнулась ругань.
Ты стоишь, покорный и седой.
— Ну, любимый, чем ты так напуган, —
Говорю, тряхнув сковородой.
Замолчал. Ну, что же, грех неволить,
Видно, ты пока не хочешь в рай.
Съем-ка я твой ужин, алкоголик…
Я т-тебе… сиди, не выступай.
2.
Осторожно! Берегите женщин!
Наша доля — неподъёмный крест.
Вот, пришёл. С соседом водку хлещет.
Боже, как ему не надоест!
Раньше был неписаный красавец,
А теперь — оброс, как старый дед!
Можно хоть полы мести усами
И сушить бельё на бороде!
И с фигурой нынче просто драма:
Даже боком в двери не пролезть.
Растолстел на двадцать килограммов,
А заставь попробуй не поесть!
— Где влюблённых писем миллиарды?
Где цветы, — спросила, — где кино?
— А сегодня что — Восьмое марта?
И опять уставился в окно.
Чем-то грохнул по столу привычно:
Суп не тот и овощи не те.
Иностранным словом неприличным
Обозвал котлеты на плите.
Вот такие наши отношенья:
Страсть и нежность, просто караул!
Чтоб ты подавился вермишелью
Иль хотя бы в ванне утонул!
Развестись бы, что ли, поскорее,
А не то повешусь от тоски,
Нагло разложив на батарее
Все твои дырявые носки.
Ну да, посиди ещё да похлюпай,
в стихах расширяя набор лексем,
любовь такая — идёт по трупам,
мечтать, ну да, это как бы глупо,
а жить, ну да, и не прёт совсем…
А снег-то сегодня белый-пребелый…
Белее открытого Ворда. Любовь — это раз! —
и ножом в подреберье, и я подыхаю, сла —
бея, робея, глухим обертоном аккорда.
Это бессмысленно — будто на ноль делить.
Это как текст набираешь — и жмёшь delete.
Мальчик-красавчик, да, не лицо, а фэйс.
Можно убиться. Или нажать «backspace»…
Рупь за погляд,
гад.
На поцелуи — прайс.
Больше не верю в «tomorrow never dies».
Хватит. Кранты. Приехали. Финиш, однако.
Не заливаюсь пунцово и не робею.
Вот говорят же: усталая, как @
(или ещё грубее).
лавочкин люблю тебя до визга
взгляд бездонен кожа шелковиста
атрибуты мачо давят сообща
лавочкин я над тобой зависла
но судьба стервоза мир завистлив
всё прощай
Не помогает чтение мантр,
внутренний голос гнусит.
Даже рехнувшийся некромант
нас омертвелых не воскресит.
…За плинтус упал мой рейтинг.
Ну кто б меня проапгрейдил…
Надоело. Пойду развеюсь.
Что ж, отстреливайся, если ранена.
На потеху пиплу — беспонтовый экшн.
Я сижу, лакаю правильный «бейлис».
Но только это и правильно
в абсолютно неправильной ситуэйшн.
Нет в любви ни ответов, ни аксиом,
буду жить, так как show всегда must go on,
счастье — это иллюзион
или аттракцион…
Имя подобным тебе — легион
по гороскопу ты Скорпион,
мальчик-бисквит,
блин, ядовит —
и не вписался в мой рацион,
и в результате,
кстати,
расстройство желудка.
Жутко.
Я лимонная долька — съешь! —
Правда, выжатая и сухая.
Я шепчу твоё имя: «$еrg» —
Сигаретным дымком выдыхая.
Я наивная роза — срежь! —
Буду выцветшая труха я.
Встану, выстону имя: «$еrg» —
И бессильно свалюсь бухая.
Елена Яворская
![Анна Валерьевна - Сможешь любить? [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
