Нина Искренко - 151 стихотворение

из 3-х декартовых осей
каждая числит себя вертикалью
так развернув пространства расшатанную келью
чтоб самоутвердиться впереди планеты всей

забыв о том что там где только двое
ну трое умников таких как мы
там эти притязанья в общем-то смешны
и вертикалью названо ДРУГОЕ

Холсты закрылись на обед
Натура вышла подышать
в «Галантерею»

Художник сплюнул стрекозой
допил из лужи небосвод
и растворился

Кричали кочки в западне
В лесу последние рвачи
срубили эхо

На берег вынесло письмо
Забилось что-то в конуре
и не рискнуло

К пяти часам он перестал
Она прошла как по стеклу
не обернувшись

Ногой нажала на бутон
раздался выдох хрустнул смех
и не совпало

Шла пожарная машина
красным задом громыхая
по Садовому кольцу

Шел по небу месяц осень
перевертываясь в лужах
честной денежкой шурша

Шел во мне пиджак двубортный
плохо гнущийся в коленках
без улыбки на плече

Тихо-тихо шел в кармане
лист запачканный словами
запоздалое письмо

Шел в письме вопрос печальный
не имеющий ответа
не имеющий конца

Шли дела и светофоры
мчались бублики по кругу
шел и плакал тротуар

Налетел холодный ветер
завертел и вверх подбросил
и рассыпал наугад

письма крыльев серу небу
письма осени асфальту
и твое письмо ко мне

постмодернистика есть межеумное
трагикопание в порноромантике
медиковато-приглядные фантики
выросли в литеры гиперобъёмные
выросли в лидеры вздутого космоса
Space-перистальтики дети бесхозные
цинко-молочные зубы трёхзвёздные
стиснули ватно с оттенком консенсуса
словно замки кружевные лабазные
с миной поп-нонсенса
с жаждой арт-фрикции

постмодернистика в метасадочке
бредит рефлектно под боди-акацией
вяжет нью-варежку обер-фон-дочке
обер-фон-шлюпка от синкретинизма
местно отчалит челюскнув не больно
фортепедируя контекстуально
энциклопениса грозное грозно

постмодернистика ойкнет любезно
имидж свой вытянет телескопически
и коллапсируя чисто метафизически
вспомнит детство золотое и серебряное
украдкой всхлопнет культурообразно
и выразить в звуке пытаясь О ЕСЛИ Б
волком завоет над чёрною бездной
страшное дело если серьёзно

вот представь — ОТКРЫВАЕТСЯ ДВЕРЬ
а за ней — ОТКРЫВАЕТСЯ ДВЕРЬ
а за ней открываются новые двери
и за каждой из них — ОТКРЫВАЕТСЯ ДВЕРЬ
нет ты только представь — ОТКРЫВАЕТСЯ ДВЕРЬ
а теперь вот представь — ЗАКРЫВАЕТСЯ ДВЕРЬ
осторожнее видишь она ЗАКРЫВАЕТСЯ
вот — подёргай — подёргал? ну что? закрывается?
да закрылась
ну точно — захлопулась дверь
горе горе
куда ж нам теперь

Он тащился на драной козе
по кривой отрицательных жестов
Он её обнимал по кривой
перепутав с козой в темноте
Он натягивал ум на рога
и тащил за собой словно остров
под угрозой козлиного смысла
он её обнимал на глазок
Он не видел её никогда
Он дышал лишь потёмкам в затылок
совершая откат по прямой
Но зачем он её обнимал
Он её но зачем никогда
по прямой по кривой но зачем
в темноте напрокат по рогам
словно остров
А как же коза?

Бегает инструктор
по чужому полю
жилы надувает
машет пистолетом
А на нашем поле
можно только летом
бегать прыгать хрюкать
жилы надувать
Можно только летом
чтоб оно просохло
чтоб не рвать одежду
валенки не рвать
Есть у нас инструктор
наблюдатель мирный
бледненький как мышка
в уголку сидит
Сам не любит бегать
и нам не даёт

Однажды жили на земле
половник и крючок
Один на кухонном столе
другой — на стенке вертикально
И разговаривая тайно
простую жизнь они вели
от страшных дерзостей вдали
и от соблазнов невообразимых
Они вели её всю зиму
половник и крючок
всю осень лето и весну
и каждый понедельник
и каждый день они её
хвалили как могли
ругали как могли её
простую эту жизнь
Один стучит — другой молчит
Половник под крючком
Один такой — другой сякой
Кто стукнет — кто смолчит
Сперва взаимной разнотой
они друг другу были
Потом пробило шесть часов
Потом пробило восемь
Один торчал — другой висел
Половник на крючке
Один старательно мешал
Другой оказывал поддержку
И так они храня надежду
Храня надежду, значит, так
половник, значит, и крючок
Крючок и стало быть половник
Так свой простой антагонизм
они всю жизнь переносили
Без видимых усилий
Как переносят жизнь

я лежу в своей больной постели
телефон чирикнет и взлетает
белое пятно перед глазами
и звезда растет под покрывалом
я лежу в своей больной постели
белое пятно все время рядом
от него кишкам немного тесно
а ушам наоборот просторно
а в затылке шелестит солома
в ней шуршат ежи и трактористы
все они заложники и трупы
и уже порядочно воняют
белое пятно меня меняет
и дробит на слабые осколки
и сажает телефон-наседку
их высиживать до полного привета
если даже сделать все как надо
если сделать строго по закону
по завету или по-другому
ничего ужасного не будет
ну стошнит в канавку мирозданье
дык оно глядишь к утру проспится
и пойдет опять лепить горбухи
я лежу в своей больной постели
белое пятно меня целует

Хочу одетым в шёлк и бархат
тебя увидеть как стемнеет
ступить и молвить как умеет
но непременно в шёлк и бархат

Хочу откинуть покрывало
у мраморного изголовья
и увеличить поголовье
российских интеллектуалов

Хочу родить собачий вальс
на берегу пустых бутылок
и в даль глядеть и разорвать затылок
нажав на тормоз и на газ

космос выплюнул осадки
транспорт недовыполнил объём
грузоперевозок
чем испортил ход событий
два гуся и с ними третий
всем советы подают
одного не понимают
не до них — не до советов
тётка в бантике зелёном
едет дурой сверху вниз
снизу вверх слуга покорно
тащит что-то для себя
все волнуются любя
и душой насквозь болея
как в минуты юбилея
или славных похорон
в царстве птицы Говорун
сколько их, куда их гонит
всё увидеть, записать
перечувствовать, продумать
всё запомнить и простить
белоснежными ногами
вырабатывая грусть
или чёрными зонтами
подперев горизонтальный
мокрый облак — груз небес
Тсссс
в этом ритме безобразном
проще спать чем утонуть
проще выиграть сто тысяч
чем искусственно вздохнуть
ничего не выиграв