Альфред Теннисон - Королевские идиллии
В тот час, когда вдруг цапля-одиночка,
О грусти забывая, опускает
Приподнятую ногу и мечтает
Об ужине на озере далеком,
Девица благородная, взглянув
С улыбкою на Гарета, сказала:
«Здесь где-то есть пещера. Там для нас
Найдется хлеб, и мясо, и вино
Из южных стран. Их леди Лионора
Защитнику послала своему».
Когда в ущелье узком шли они
Меж статуй – конных рыцарей из камня,
Раскрашенных, но выцветших с годами,
Рассказывала Гарету девица:
«Мой рыцарь, здесь когда-то жил отшельник,
Своею праведной рукой создавший
Скульптуры эти. Времени война,
Ведущаяся с духом человечьим, —
Их смысл. Четыре брата в этих скалах
И отыскали образы свои,
Но взяли только форму. Рыцарь мой,
Их узнаешь ли?» Гарет присмотрелся
И прочитал над пенящимся Гелтом
Слова, что были выбиты на скалах:
«Phosphorus», и «Meridies», и «Hesperus»,
И «Nox», и «Mors»[84] – под каждым из пяти
Колоссов каменных, чьи взоры были
Устремлены на Душу Человека,
Со сломанными крыльями, в лохмотьях
Бегущую от них, дабы спасенье
В пещере у отшельника найти.
«Последуем и мы за ней в пещеру…
Но погляди, кто скачет там?»
И верно,
Немного задержавшись по пути
Из-за того, что раненого Кея
Пришлось ему доставить в Камелот,
Скакал за ними в поисках девицы
Сэр Ланселот. Он реку переплыл,
Львов синих на щите своем прикрыв,
И к путникам подъехал незаметно.
Когда к нему сэр Гарет обернулся,
Увидел Ланселот звезду и крикнул:
«Стой, негодяй! Сейчас ты мне заплатишь
За друга моего!» На этот крик
Ответил Гарет криком и помчался
Навстречу Ланселоту. Но уже
От первого касания копья
Искуснейшего, коему дивился
Весь мир, с такою легкостию он
Вниз соскользнул с коня, что на траве
Вдруг оказавшись, даже рассмеялся.
Смех этот вновь Линетту разозлил:
«Побит и посрамлен, теперь ты снова
Стал кухонным слугой. Но почему
Смеешься ты? Наверно, оттого,
Что предо мною хвастался напрасно?»
«Да нет, в другом причина. В том, что я,
Сын короля – сын Лота с Беллисентой,
Я – покоритель бродов и мостов,
Я – рыцарь Короля Артура, здесь
В траве лежу, не зная кем побитый.
Вот это уж несчастье так несчастье —
Злой рок, и чародейство, и несчастье!
Меч из ножон! Эй, рыцарь, защищайтесь!»
Но Ланселот ему ответил: «Принц!
О Гарет, знайте, по несчастью вас
Сверг наземь тот, кто вам желал помочь,
А вовсе не вредить. Я – Ланселот,
И рад увидеть вас я в добром здравье —
Таким же, как в тот день, когда Артур
Вас сделал рыцарем своим».
А Гарет:
«Так это ваша, Ланселот, рука
Меня сразила? Видно, некий случай,
Который заставляет поражать
Своих же братьев – что за глупый случай! —
Послал вас против меньшего копья.
О Ланселот, я вами опозорен!»
О Ланселот, я вами опозорен!»
И молвила обиженно девица:
«Что ж не пришли вы раньше, Ланселот,
Когда вы были званы? И зачем
Теперь пришли незвано? Я гордилась
Моим слугой, который на упреки
Учтиво, словно рыцарь, отвечал.
Но если он и в самом деле рыцарь,
То, значит, чудо умерло, а я
Осталась в дурочках. Теперь одно лишь
Мне интересно, для чего он так
Играл со мною? Есть ли в том насмешка?
И где ж искать нам правду, как не в замке
У Короля Артура? Принц и шут,
Слуга и рыцарь, мне ты ненавистен!»
Но Ланселот сказал: «Я вас, сэр Гарет,
Благословить хочу! Вы – лучший рыцарь,
Какого может пожелать Король.
А вы, девица, будь вы помудрее,
То разве опозоренным назвали б
Того, кто лишь случайно побежден?
Был сброшен я с коня не раз, не два…
Победа вызревает в пораженье,
А в побежденном зреет победитель.
Не бились мы мечами. Добрый конь ваш
И вы устали. И однако я,
Копье ваше уставшее узрев,
Почувствовал, сколь мужественны вы.
Вы потрудились славно. Вся река
Теперь свободна от врагов короны.
Вы совершили справедливый суд,
И были снисходительны к обидам,
И пораженье приняли со смехом.
Принц, рыцарь, вас приветствую, как принца,
Как рыцаря, что входит в Круглый Стол!»
Затем, к Линетте обернувшись, он
Ей Гарета историю поведал.
Обиженно промолвила девица:
«Да, одурачила себя сама я,
А это, видит Бог, намного хуже,
Чем одураченною быть другими…
Сэр Ланселот, здесь рядом есть пещера,
За жимолостью прячется она.
Там нам оставлены еда, питье,
Корм для коней, кресало и кремень.
Поищем и найдем». И очень скоро
Была пещера найдена, и Гарет
Поел, попил и погрузился в сон.
И, глядя на него, сказала дева:
«Спи крепко, ибо важно для тебя
Проснуться свежим! Что? С ним не была я
Нежна, как мать? Да! Но, как мать, весь день
Оценивала я свое дитя
И, словно мать, ему я досаждала.
Благословляю сон твой, господин мой!
Как сладко пахнет жимолость в ночи!
Как будто в мире воцарился мир —
Всеобщий мир любви и доброты!
О Ланселот! – воскликнула она. —
Я счастлива! Прекрасный мой слуга
Еще и знатен! Только вот беда —
Я поклялась – иначе черный брат
Мне не позволил бы покинуть замок, —
Что вас я приведу для битвы с ним.
И вот вы здесь. Поэтому, конечно,
Сначала с вами будет драться он.
И вам ли не побить его? А значит,
Не сможет мой слуга, мой рыцарь верный
Сорвать последний, главный цвет победы!»
Ответил Ланселот: «Возможно, щит мой
Злодею черному известен, так что
Пусть Гарет поменяется со мной.
Пусть также моего возьмет коня,
Могучего и рвущегося в бой,
Как и его хозяин». – «Ланселот, —
Воскликнула девица. – Благородны
И в этом вы, как и во всем другом».
И Гарет, пробудившись, взял тот щит:
«Я вижу, геральдические львы,
Против которых копья все – тростинки,
Что вы уже готовы зарычать,
Поскольку покидает вас хозяин.
Рычать не надо, славные зверюги.
О вас я позаботиться сумею.
О благородный Ланселот! Во мне
Сейчас такое пламя полыхает,
Что даже вашей тени под щитом
Не посрамлю я. Так что в путь!»
Безмолвно
Они пересекли безмолвный луг.
В неясной мгле Артурово созвездье,
Глядящее сквозь тучи, привлекло
Взгляд Гарета, и Короля он вспомнил.
Звезда упала. «Так же, – молвил Гарет, —
И враг мой вскоре наземь упадет!»
А, крик совы услышав, произнес:
«Она мою победу предрекает!»[85]
Вдруг та, что слева от него скакала,
Вцепившись крепко в щит, заголосила:
«Верни его сейчас же Ланселоту.
Сражаться должен он. Я проклинаю
Язык мой, целый день тебя вчера
Ругавший, а потом коня и щит
Просивший для тебя у Ланселота.
Немало ты свершил чудес. Судьбу
Испытывать не стоит. Ты и так
Уж победил троих. Тебя изранят…
Четвертого тебе не победить».
«Но почему? Скажите все, девица,
Что вам известно. Я не испугаюсь.
Ни грубое лицо, ни рост огромный,
Ни голос, ни безмерная жестокость
От подвига меня не отвратят».
«Ах нет же, принц! – воскликнула девица. —
Мне не дал Бог узреть его лицо:
При свете он не выезжал ни разу.
Зато я видела его летящим,
Подобно духу, в леденящей мгле.
И голоса его я не слыхала:
Всегда с ним рядом ехал паж-глашатай,
Всем говоривший, что его хозяин,
Коли впадает в гнев он, убивает
Мужчин и женщин, молодых и старых,
И даже не щадит грудных младенцев,
Которых целиком потом глотает.
Чудовище! Вот потому-то я
И бросилась просить о Ланселоте.
Ему лишь этот подвиг по плечу.
Прошу тебя, щит возврати ему».
Смеясь, сказал ей Гарет: «Лишь в бою
Его отнять он сможет, как сильнейший.
Иначе – нет…»
Тут Ланселот поведал
Ему все тайны рыцарской науки:
Как с тем сражаться, кто тебя сильнее,
Как научиться лучше управляться
С конем, с копьем, с мечом и со щитом,
Тем искупая недостаток силы:
Порою сила терпит пораженье
От мастерства и хватки. Очень веско
Он говорил.
А Гарет: «Правил много…
Но я одно лишь знаю: на врага
Пойти и победить его. К тому же,
Победы ваши видел я в турнирах
И понял метод ваш». Линетта грустно
Вздохнула: «Да поможет тебе Бог!»
Час или два под небом грозовым,
Сокрывшим звезды, ехали они,
Ведя беседу. Наконец, девица,
Остановившись, указала: «Там!»
И Гарет с Ланселотом увидали
Стоящий в поле пред Опасным Замком
Шатер громадный, словно горный пик,
На мрачном, темно-красном фоне неба
Весь черный, с черным знаменем и черным,
Пред ним висящим длинным рогом. Гарет
Тот рог схватил и, прежде чем успели
Его остановить, со всею силой,
Вложив всю душу в это, затрубил.
Ответил замок эхом. Замелькал
В окошках свет. Принц снова дунул в рог.
Со всех сторон послышались шаги,
