Автор неизвестен - Европейская поэзия XVII века

Добрым хлебом кормиться
Привык народ, а сейчас
Мы видим бледные лица
И блеск воспаленных глаз.

Огонь, что пылал на потребу
Душистому тесту вчера,
Теперь служит пойлу да хлебу,
Где только трава и кора.

Раскалив каменья — не солод
И не рожь на этом жару
Мы сушим, а сушит голод
Отбросы, ветви, кору.

Отмирают корни да сучья,
Когда с деревьев подряд
Сдирают в год злополучья
Кору — их природный наряд.

Голод, нужды приспешник,
Сосны раздеть норовит!
Без листьев оставшись, орешник
Являет плачевный вид.

Хочешь знать, отчего мы эту
Неизбывную терпим беду?
На перо мое не посетуй,
Если я причину найду.

Голод и гнет суровый,
Воле творца вопреки,
Изведали сироты, вдовы,
Горькие бедняки.

Там, где бездольный, голодный
Трудится в поте лица,
Бьется в нужде безысходной,
Мукам не видя конца,—

Там, золото бедных тратя,
Бездельем своим гордясь,
Богач утопает в разврате,
Убогие втоптаны в грязь.

Честью жениться — не грех, да бремя забот непомерных
Взвалишь на плечи себе в столь беспокойное время.
Свататься вздумал — дари юбки, кольцо да браслеты,
Серой масти коня с пурпурным, в розах, седельцем,
С чудно блестящей звездой — наборную, в бляшках, уздечку,
Туфли, обшитые бархатом, шапку соболью и муфту,
Пару чулок из Неаполя да башмаки и перчатки,
Жемчуг индийский на шею, безделок заморских побольше,—
В Нюрнберге их мастерят либо из Франции ввозят;
Чистого злата запястья, что славны чеканкой искусной.
Им красоты придают кораллы, янтарь, сердолики.
Вот почему произвол ювелиры чинят, обиралы!
Рад ли, не рад, а девице кульками подарки таскаешь,
Лишь бы снискать, получить и сохранить благосклонность!
Пусть без зазренья купцы набивают мошну чистоганом.
Если невестится дева и жениху приглянулась,
Сердце ее зафрахтовано! Медлить с оплатой не вздумай!
«Милый мой, — скажет она, — ступай, накупи мне нарядов,
Тканей добротных — парчи, бархата, плюша, атласа.
Кодеры ты побогаче в тюках облюбуй и на полках!
Часть оплати чистоганом, в долг забери остальное.
Жалованье получив, расквитаться сумеешь с купцами!
Сам посуди, разве можно сделать покупки дешевле?
Хочешь скупиться — скупись! Пусть полюбуются люди!
Ты бы взглянул на того, кто знает лишь дратву да шило,
Кожи, колодки, смолу, кто в липкой от пота одёже
Ходит неделю, затем щеголяет в немецком тубине,
Цвета зеленой травы, да в сконской узорчатой ткани!
В церковь идет с ним супруга, блестя переливным атласом.
Пуговок сколько стеклянных на плюшевом пышном жакете!
Шапка соболья у ней из пушнины сибирской отменной.
Или ты хуже его? Кожи, колодок и жира
Нет на тебе отпечатка! Следует помнить об этом.
Тканей таких бесподобных, отец мой, купи нам обоим!
Щедрых даров не жалей, и заслужишь мою благосклонность:
К сердцу прижму тебя крепко, тысячу раз поцелую!»
Сладостные уверенья витают в купеческих лавках.
Бедный Пер Ерссон, теперь царить предоставь нареченной!
Твой кошелек не глубок: на дне его светится дебет.
Тканей накупишь — припрячь свои опасения вместе
С пряжками из серебра, с пуговками золотыми,
С кружевом узким, с двойным, с шитьем золотым, с галунами,
Где половина златых, половина серебряных нитей,
С лентами — ярко-зеленой, лазоревой, серой, вишневой,—
С шелком, тафтой, бомбазином, тесьмой и другой дребеденью.
Модный портной вам сошьет по самым последним фасонам:
Нечто кроится по кругу — пятеро там уместятся;
Нечто — и вовсе в обтяжку, так, что заходится сердце,—
С плойкой, с подбойкой, с тугими крючками и ловкой шнуровкой.
В погреб спеши да в аптеку — за рейнским, испанским, бургундским,
За ярко-красным, в бутылках, голландским, что к свадьбе привозят.
Деньги готовь — и найдешь в погребах фронтиньяк благородный;
Есть аликанте, и мед, и светло-прозачное момма.
Доброе пиво нам Росток и старое горькое — Любек
Шлют, но вкуснее всего превосходное шведское пиво!
Сыщешь анис, аквавиту, вермут и тминную водку.
Финики, фиги, миндаль купишь да свежих лимонов.
Не забывай про гвоздику, перец, имбирь и корицу.
В стойлах уже откормили жирных быков и овечек.
Уйму гусей запасли, множество уток, индеек,
Рябчиков, тетеревов, зайцев, косуль и оленей.
Время позвать мясника с ножом, топором и дубинкой.
Повара кликнуть пора, чтоб на кухне котлы закипели.
Пусть издалёка встречает гостей, приглашенных на свадьбу,
Чад сковород раскаленных и запах скворчащего жира.
Для украшенья покоев не обойтись без фламандских
Тканых обоев, что всюду ценятся женским сословьем.
Вымытый пол устилают ветвями еловыми, в окнах
Прибранных горниц для духу кладут пахучее зелье.
Повару быть накажи расторопней да меньше браниться!
Сбегаешь в погреб из кухни и сменишь у бочек затычки.
Нужно для пира кувшины да кружки в порядке расставить,
Вымыть стекло драгоценных бокалов и кубки до блеска.
Клады Нептуна, что скрыты в пучине морской, в изобилье,
Дань хлебородной Цереры, Помоны плоды наливные,
Флоры букет разнотравный, дичь быстроногой Дианы
Должно доставить сюда, как требует алчный Апиций.
Все, чем Бахус владеет: испанской лозы и кандийской
Гроздья выжать в давильнях, чтоб глотку залить Филоксену.
Ну-ка, жених и невеста, прикиньте, во что это станет?
Лавки обегаешь в давке, покуда наполнятся блюда.
Бойтесь купцов-зазывал, обирал: не уступят, облупят!
Рыбники сплошь торгаши: гроши им души дороже.
Виноторговцы тебе наливают — мошну набивают:
Этой подмоченной братье такое занятье по вкусу.
Груда еды уничтожена, убраны блюда пустые.
Кружкам, да кубкам, да гордым бокалам раздолье в застолье!
Будут размахивать ими, покуда рассвет не наступит.
Утром — опять за питье! Что толку, скажите на милость?
Тот нализался, и этот под мухой. Иной пустомеля
Всюду суется, дурит, зубоскалит, гостям на потеху.
Кто танцевать поволок девицу, да сам и отпрянул.
Кто помрачнел, осовел, голову дурью повесив.
Этот — настырностью пьяной в горнице всем надокучил.
Бахусов суп оплатив, тот помирает — и только!
Кто-то ревет в три ручья. Кому — ветчины подавайте!
Этому до потолка нынче приспичило прыгать.
Тот, разомлев от любви, мурлычет вполголоса песни.
Этот горланит, упившись, нет на него угомона.
В карты играет один, другой развалился на лавке.
Этот буянит, а тот, с пьяных глаз, не дает ему спуску.
После заката один биться задумал ножами.
На палашах поутру охота рубиться другому,
Иль по-испански, на шпагах, драться при факелах, ночью.
Славно и сидя в седле противнику выпалить в сердце!
Всякого можно наслушаться и наглядеться на свадьбе.
Диву от этого дашься да перетрусишь порядком.
Если веселью конец — время гостям восвояси.
Ищут пропажу — куда подевались ножи и перчатки?
Сбруя исчезла, а лошадь прочь ускакала с луга.
Как тут вину не свалить на хозяина и домочадцев?

Вот и разъехались гости, на лестницах длинных безлюдье.
Всюду царнт ералаш, пахнет пивным перегаром.
Стулья раскиданы в горнице, скатерти залиты пивом.
Нет ни подстилок, ни простынь, только солома в кроватях.
Вдребезги окна разбиты, изгадили пол выпивохи.
Корм ускакал с лошадьми, яства с гостьми укатили!
Сделались пеплом дрова, в погребе сухо и пусто.
Бочки стоят на дворе. Серебро и посуду, постели,—
Все, что с трудом превеликим взято взаймы у соседей,—
Вяжут поспешно в узлы, на телегах увозят из дома.
Всюду осколки стекла. В кроватях — сапог отпечатки.
Тут же отметины шпор оставили спавшие гости.
Где школяры ночевали — сущее там безобразье!
Не оберешься хлопот, сызнова мойка да сушка!
Шарь по углам со свечой либо с лучиной коптящей —
Нет ли вещей позабытых? То ли отыщутся поздно,
То ль никогда, — если в доме были, да сплыли с ворами!
Нынче жене молодой, чьи щеки слезами облиты,
Надобно мать и отца оставить, уйти из-под крова,
Где, без тревог и печалей, весело дни коротала,
Где не успело познать сердце любовных томлений,
Где духовитыми яствами стол для нее уставляли,—
Должно уехать к себе да крепко умом пораскинуть,
Как ей удастся теперь окупить усадьбу и землю?
Выйдя вперед, раскошелиться — мужу черед наступает:
Надо поставить забор тесовый да каменный погреб;
Ждет на закате работник пищи и платы поденной;
Нужно еды, не скупясь, отсыпать служанке в передник.
Возишь на мельницу рожь — мельника ты удовольствуй:
Если пошлешь пироги — быстро дождешься помола.
С молодоженами так случается, хоть не со всеми:
Вдруг недостало еды ни господам, ни прислуге,
Солода и желудей вовремя не закупили.
Жажда — помощник худой! Живее, с тремя кругляшами,
Сбегай, кувшин захватив, — пусть пива трактирщик нацедит.
В долг попроси у него, если деньги твои на исходе.
Либо взаймы у соседа пива возьми или браги.
Утвари в доме нехватка или носильной одежды —
Бедному молодожену малость любая в досаду!
И у зажиточных тоже всякой заботы по горло.
Шутка сказать! Запасти для хозяйственного обихода
Грабли, каток, борону, серпы, топоры и мотыги,
Лемех, и пилы, и вилы, клинья, лопаты, ухваты,
Сверла, напильники, гвозди, и молотки, и зубила,
&ади, решёта, и ведра, и кузовки из бересты,
Чаны, кастрюли, котлы, горшки, черпаки, сковородки,
Терки, решетки для жарки, ушаты, корчаги, кувшины.
Блюда из олова, камня, долбленные из древесины,
Тьму оловянных тарелок да деревянных подносов;
Не позабыть про столешницы со скатертями из тика,
И про обои фламандские, и про салфетки, подушки,
Пологи да полотенца, стулья, просторные скамьи,
Да про дверные замки, щеколды, крючки и затворы,
Втулки, затычки, воронки, бочки, бочонки, лохани;
Из виду не упустить хлебных корзин и кошелок.
Веялок, мельниц ручных, мялок, чесалок, трепалок.
Перечня нужд и потреб хозяйственных я не закончил:
Долго пришлось бы корпеть мне, холостому, над этим!