Наталья Лайдинен - Солнечные стрелы

Молюсь молитвой именною
За тех, кто близок и любим,
За всех усопших, кто со мною
Уже душой неразделим.

Молюсь за давних и за дальних,
За тех, кто вовсе незнаком,
За оступившихся, опальных,
Предавших родину тайком.

Идущих в храм, плывущих в море,
Россией брошенных в Чечне,
За матерей, чье вечно – горе,
За всех пропавших на войне.

Молюсь за всех, кто сделал больно,
Момента ждал, чтоб в спину пнуть,
За мною раненных невольно,
За всех, с кем раскрестился путь…

И за тебя молюсь, мой милый,
Хоть знаю, веры ты другой:
Бог слышит все, и Божья сила
Со мной пребудет – и с тобой.

Молюсь, чтоб в наступившем завтра
От мира гибель отвело,
Но если час пробьет внезапно,
Пусть будет вслед за ним – светло!

Все разлуки тебе простила
И ни в чем не хочу винить:
Ты из воинства Михаила —
Только голову преклонить

И коснуться легко ладоней,
Горько помнить губам их вкус.
Долги дни в одиноком доме,
За тебя у окна молюсь:

– Вы летите, слова, как стрелы!
Будет скоро повержен враг.
Защитите и дух, и тело
От скорбей и чужих атак.

Я не верю плохим приметам,
Лишь у сердца есть с небом связь.
Осени меня дальним светом,
Чтоб ты выжил, я – дождалась!

Вид сверху развоплощает грани,
Убитых римлян реальны мысли,
Проклятия прогорят в гортани,
Но радуг радостно коромысло,

Раскинутое над Мертвым морем,
Как флаг последних часов осады.
И Бога только о смерти молит
Не сдавшаяся душа Масады.

Тихою тайной лучусь в толпе,
Волны – поверх голов!
Мне захотелось послать тебе
Несколько нежных слов,

Ласковых, как московский закат,
Памятных и простых,
Пусть по морозным ветрам скользят,
Им не судьба – застыть!

Милый, любовь во всех языках
Пламенных – вне времен!
Пусть тебе в дальних чужих горах
Снится Иерихон,

Промысел Божий и дальний глас
Ангельских грозных труб,
Я посылаю в вечерний час
К небу – молитву губ.

С яростью львиной услышь, Навин,
Кто высоко воспет,
Ищет ли смысл в шальной крови
Мнимых, как смерть, побед?

Опять земля под ногами горит.
Удар – наотмашь, нервы – навзрыд.
Уходит в ночь и твой спецотряд,
А жены ждут, стареют, не спят.

Их бьют отголоски взорванных мин,
Война – судьба неробких мужчин,
Но, раз один Господь в небесах,
К чему страданья в женских сердцах

По эту сторону – и по ту?
Мы все прошли кошмар, немоту,
Надолго хватит потерь и скорбей,
Уж лучше – просто делать детей!

Вновь нет известий, писем, звонков.
Ты сердцем к смерти безвестной готов.
И даже больше, чем эту войну,
Я ненавижу сейчас – тишину…

От таких мужчин
Не требуют дома, покоя, семьи,
Привычки, подданства.
Страсть ли, схватка в ночи
Ранят руки твои
Безрассудностью.
Безусловностью!
– Ты вернешься?
– Молчи!
С прежней ровностью.
Пыль клубится вдали.
Бой у стен крепостей.
Только б душу спасли!
…В ожидании жертвенном
Вечно Бога молить,
Жечь огонь от лучин.
– Женщина!
Рожают детей
От таких мужчин!

Я на расстоянии тебя крещу,
Смерти молитвами не допущу!
А за спиной моей – светлая рать,
Не одолеть ее и не сломать,
Пусть через бой – воздушный, морской
Будешь ведом высокой рукой.
Огненный меч, ослепительный щит:
Перед героями, враг, трепещи!
Близится время высоких побед,
Будешь ты славой небесной согрет.
Скоро вернешься домой – невредим,
С именем верной подруги в груди.
Как Богородицы солнечный плат,
Любовь над тобою, далекий солдат.

Когда я тебя ждала,
Как будто сквозь стрелы римские,
Я за тебя сожгла
Все свечи иерусалимские

И выхлебала вино,
Что было обоим памятно,
Срываясь морской волной
На острые пики пламени,

Ожогами на груди
Обрывы любви отвесные.
Молила тебя: приди!
Пришли мне хотя бы вестника!

И бодрствовала в ночи
До зори, сквозь тучи брезжащей,
Чтоб в золото облачить
Объятий моих убежище.

Я знала, ты будешь жив!
Давно не дружу – с пророками.
И близость души дрожит
Звенящей струной за окнами.