Федор Тютчев - Лирика. Т2. Стихотворения 1815-1873

Сын царский умирает в Ницце –
И из него нам строят ков…
«То божья месть за поляков», –
Вот, что мы слышим здесь, в столице…

5 Из чьих понятий диких, узких,
То слово вырваться могло б?..
Кто говорит так: польский поп,
Или министр какой из русских?

О, эти толки роковые,
10 Преступный лепет и шальной
Всех выродков земли родной,
Да не услышит их Россия, –

И отповедью – да не грянет –
Тот страшный клич, что в старину:
15 «Везде измена – царь в плену!» –
И Русь спасать его не встанет.

Все решено, и он спокоен,
Он, претерпевший до конца, –
Знать, он пред богом был достоин
Другого, лучшего венца –

5 Другого, лучшего наследства,
Наследства бога своего, –
Он, наша радость с малолетства,
Он был не наш, он был его…

Но между ним и между нами
10 Есть связи естества сильней:
Со всеми русскими сердцами
Теперь он молится о ней, –

О ней, чью горечь испытанья
Поймет, измерит только та,
15 Кто, освятив собой страданья,
Стояла, плача, у креста…

Как верно здравый смысл народа
Значенье слов определил:
Недаром, видно, от «ухода»
Он вывел слово «уходил».

Велели вы – хоть, может быть, и в шутку –
Я исполняю ваш приказ.
Тут места нет раздумью, ни рассудку,
И даже мудрость без ума от вас, –

5 И даже он – ваш дядя достославный –
Хоть всю Европу переспорить мог,
Но уступил и он в борьбе неравной
И присмирел у ваших ног…

Есть телеграф за неименьем ног,
Неси он к вам мой стих полубольной.
Да сохранит вас милосердый бог
От всяких дрязг, волнений и тревог,
5 И от бессонницы ночной.

Бедный Лазарь, Ир убогой,
И с усильем и с тревогой
К вам пишу, с одра привстав,
И привет мой хромоногой
5 Окрылит пусть телеграф.

Пусть умчит его, играя,
В дивный, светлый угол тот,
Где весь день, не умолкая,
Словно буря дождевая
10 В купах зелени поет.

Как жизнь ни сделалась скуднее,
Как ни пришлось нам уяснить
То, что нам с каждым днем яснее,
Что пережить – не значит жить, –

5 Во имя милого былого,
Во имя вашего отца
Дадим же мы друг другу слово:
Не изменяться до конца.

Так! Он спасен! Иначе быть не может!
И чувство радости по Руси разлилось…
Но посреди молитв, средь благодарных слез,
Мысль неотступная невольно сердце гложет;

5 Все этим выстрелом, все в нас оскорблено,
И оскорблению как будто нет исхода:
Легло, увы, легло позорное пятно
На всю историю российского народа!

Когда сочувственно на наше слово
Одна душа отозвалась –
Не нужно нам возмездия иного,
Довольно с нас, довольно с нас…

Два разнородные стремленья
В себе соединяешь ты:
Юродство без душеспасенья
И шутовство без остроты.

5 Сама природа, знать, хотела
Тебя устроить и обречь
На безответственное дело,
На безнаказанную речь.

И в божьем мире то ж бывает,
И в мае снег идет порой,
А все ж Весна не унывает
И говорит: «Черед за мной!..»

6 Бессильна, как она ни злися,
Несвоевременная дурь, –
Метели, вьюги улеглися,
Уж близко время летних бурь.

Когда расстроенный кредит
Не бьется кое-как,
А просто на мели сидит,
Сидит себе как рак, –
5 Кто ж тут спасет, кто пособит?
Ну кто ж, коль не моряк.

На гробовой его покров
Мы, вместо всех венков, кладем слова простые:
Не много было б у него врагов,
Когда бы не твои, Россия.

Небо бледноголубое
Дышит светом и теплом
И приветствует Петрополь
Небывалым сентябрем.

5 Воздух, полный теплой влаги,
Зелень свежую поит
И торжественные флаги
Тихим веяньем струит.

Блеск горячий солнце сеет
10 Вдоль по невской глубине –
Югом блещет, югом веет,
И живется как во сне.

Все привольней, все приветней
Умаляющийся день, –
15 И согрета негой летней
Вечеров осенних тень.

Ночью тихо пламенеют
Разноцветные огни…
Очарованные ночи,
20 Очарованные дни.

Словно строгий чин природы
Уступил права свои
Духу жизни и свободы,
Вдохновениям любви.

25 Словно, ввек ненарушимый,
Был нарушен вечный строй
И любившей и любимой
Человеческой душой.

В этом ласковом сиянье,
30 В этом небе голубом
Есть улыбка, есть сознанье,
Есть сочувственный прием.

И святое умиленье
С благодатью чистых слез
35 К нам сошло как откровенье
И во всем отозвалось…

Небывалое доселе
Понял вещий наш народ,
И Дагмарина неделя
40 Перейдет из рода в род.

Великий день Карамзина
Мы, поминая братской тризной,
Что скажем здесь перед отчизной,
На что б откликнулась она?

5 Какой хвалой благоговейной,
Каким сочувствием живым
Мы этот славный день почтим –
Народный праздник и семейный?

Какой пошлем тебе привет –
10 Тебе, наш добрый, чистый гений,
Средь колебаний и сомнений
Многотревожных этих лет?

При этой смеси безобразной
Бессильной правды, дерзкой лжи,
15 Так ненавистной для души,
Высокой и ко благу страстной, –

Души, какой твоя была,
Как здесь она еще боролась,
Но на призывный божий голос
20 Неудержимо к цели шла?

Мы скажем: будь нам путеводной,
Будь вдохновительной звездой –
Свети в наш сумрак роковой,
Дух целомудренно-свободный,

25 Умевший все совокупить
В ненарушимом, полном строе,
Все человечески-благое,
И русским чувством закрепить, –

Умевший, не сгибая выи
30 Пред обаянием венца,
Царю быть другом до конца
И верноподданным России…

Ты долго ль будешь за туманом
Скрываться, Русская звезда,
Или оптическим обманом
Ты обличишься навсегда?

5 Ужель навстречу жадным взорам,
К тебе стремящимся в ночи,
Пустым и ложным метеором
Твои рассыплются лучи?

Все гуще мрак, все пуще горе,
10 Все неминуемей беда –
Взгляни, чей флаг там гибнет в море,
Проснись – теперь иль никогда…

Средь Рима древнего сооружалось зданье –
То Нерон воздвигал дворец свой золотой.
Под самою дворца гранитною пятой
Былинка с кесарем вступила в состязанье:
5 "Не уступлю тебе, знай это, царь земной,
И ненавистное твое я сброшу бремя". –
«Как, мне не уступить? Мир гнется подо мной!» –
«Весь мир тебе слугой, а мне слугою – Время».

Хотя б она сошла с лица земного,
В душе царей для правды есть приют.
Кто не слыхал торжественного слова?
Века векам его передают.

5 И что ж теперь? Увы, что видим мы?
Кто приютит, кто призрит гостью божью?
Ложь, злая ложь растлила все умы,
И целый мир стал воплощенной ложью!..

Опять Восток дымится свежей кровью,
10 Опять резня… повсюду вой и плач,
И снова прав пирующий палач,
А жертвы… преданы злословью!

О, этот век, воспитанный в крамолах,
Век без души, с озлобленным умом,
15 На площадях, в палатах, на престолах –
Везде он правды личным стал врагом!

Но есть еще один приют державный,
Для правды есть один святой алтарь:
В твоей душе он, царь наш православный,
20 Наш благодушный, честный русский царь!

Над Россией распростертой
Встал внезапною грозой
Петр, по прозвищу четвертый,
Аракчеев же второй.