Михаил Исаковский - Стихи и песни

Есть во Всходском районе деревня такая,
Где над речкой крушина цвела,
Где гармонь, на гулянье девчат закликая,
Вдоль по берегу вечером шла;
Где в полях поднималися дружные всходы.
По оврагам журчали ручьи,
Где на ясные зори, на тихие воды
Прилетали весной соловьи…

Есть во Всходском районе деревня такая.
Где оставил я детство свое.
И, куда б я ни шел, мне звучал, не смолкая,
Теплый, ласковый голос ее.
И не раз мое сердце туда порывалось —
В золотые ее вечера…

Ничего от деревни моей не осталось,
Ничего — ни кола, ни двора.
Оплели ее немцы колючкою ржавой,
Чтобы жить и дышать не могла,
И во имя разбойной фашистской державы
Подожгли и спалили дотла.

Все растерзано, смято, разбито, разрыто,
И неведомо сколько недель —
Одинокий и скорбный, людьми позабытый
Над колодцем скрипел журавель.
Опаленный пожаром, взывал он о мести
За великие муки земли,
За людей, что палач растоптал, обесчестил,
Что до срока в могилу легли.

И сурово земля оскорбленная мстила
Душегубу — врагу своему:
За два года она не дала, не взрастила
Ни единой былинки ему.
Никакой, даже самой жестокой, угрозой
Враг добиться не мог ничего,
Лишь могильных крестов из смоленской березы
Не жалела земля для него.
Получил он сполна, что другим напророчил —
Бесноватый фашистский пророк! —
И росли, и росли эти мертвые рощи
У больших и у малых дорог.
И пришла, наступила такая година —
Покатилась чумная орда!..
Ты навеки свободна, родная краина, —
Черный день не вернется сюда.
Стихли зарева, смолкли раскаты орудий,
Чист и ясен вдали небосклон.
И впервые на свет выбираются люди, —
Кончен тяжкий, кровавый полон!
И, сверкая на солнце, в разливе широком,
Льется тихо и плавно Угра,
И погонщики гонят стада по дорогам,
И на стройку спешат мастера.
На родных пепелищах — с утра до заката —
Топоры неумолчно стучат,
И, поднявшись над пеплом, сосновые хаты,
Словно колокол медный, звучат.
Вон уже воробьи примостились на крыше,
Вон из труб показались дымки… —
Ничего… уж теперь поживем мы, подышим,
Не спеша говорят старики.

Расправляйся ж и крепни, сторонка родная,
Беспечально и вольно живи!
Пусть опять, словно песня большая-большая,
Поднимаются всходы твои;
Пусть добром наполняется каждая хата
Пусть бушуют сады над Угрой
И на берег высокий выходят девчата
На свиданье вечерней порой.
Все, что было с тобою, — пусть в сон обернется
И твои не туманит глаза.
Пусть отныне твоей головы не коснется
Никогда никакая гроза!

Советская Россия,
Родная наша мать!
Каким высоким словом
Мне подвиг твой назвать?
Какой великой славой
Венчать твои дела?
Какой измерить мерой —
Что ты перенесла?

В годину испытаний,
В боях с ордой громил,
Спасла ты, заслонила
От гибели весь мир.
Ты шла в огонь и в воду,
В стальной кромешный ад,
Ложилася под танки
Со связками гранат;
В горящем самолете
Бросалась с облаков
На пыльные дороги,
На головы врагов;
Наваливалась грудью
На вражий, пулемет,
Чтобы твои солдаты
Могли итти вперед…
Тебя морили мором
И жгли тебя огнем,
Землею засыпали
На кладбище живьем;
Тебя травили газом,
Вздымали на ножах,
Гвоздями прибивали
Во вражьих блиндажах…

Скажи, а сколько ж, сколько
Ты не спала ночей
В полях, в цехах, в забоях,
У доменных печей?
По твоему призыву
Работал стар и мал:
Ты сеяла, и жала,
И плавила металл,
Леса валила наземь,
Сдвигала горы с мест, —
Сурово и достойно
Несла свой тяжкий крест…

Ты все перетерпела,
Познала все сполна.
Поднять такую тяжесть
Могла лишь ты одна!
И в бой благословляя
Своих богатырей,
Ты знала — будет праздник
На улице твоей!..

Скажи, какой же славой
Венчать твои дела?
Какой измерить мерой
Тот путь, что ты прошла?
Никто в таком величье
Вовеки не вставал.
Ты — выше всякой славы,
Достойней всех похвал!
И все народы мира,
Что с нами шли в борьбе,
Поклоном благодарным
Поклонятся тебе;
Поклонятся всем сердцем
За все твои дела,
За подвиг твой бессмертный,
За все, что ты снесла;
За то, что жизнь и правду
Сумела отстоять,
Советская Россия,
Родная наша мать!

К Степановой хате весной, перед вечером,
Подкралася Смерть неприметной тропой.
— Степан Алексеич! Раздумывать нечего…
Степан Алексеич! Пришла за тобой.
Как видно, пропала ухватка железная, —
Лежишь ты да зря переводишь харчи…
— Что верно, то верно, — хвораю, болезная,
Что правда, то правда — лежу на печи.
Давно уж задумал я думу нездешнюю,
Давно отошел от полей и двора…
— Ну, что ж, приготовь свою душеньку грешную,
Сегодня твоя наступила пора…
— Готов я. И доски для гроба натесаны
И выбрано место… Дорога одна…
А только нельзя ли отсрочить до осени? —
Уж больно хорошая нынче весна.
Хочу перед ночью своей нескончаемой
При свете, при лете пожить, подышать,
На все на живое взглянуть на прощание,
Чтоб легче мне было в могиле лежать.
Опять же, хоть стар я, а все же с понятием,
И знать, понимаешь ли, надобно мне —
Что думает Сталин насчет неприятеля
И как повернутся дела на войне.
Узнаю про все и умру, успокоенный, —
Ни словом, ни делом тебе не солгу… —
И Смерть отвечала:
— Пусть будет по-твоему, —
До первого снега отсрочить могу.

Вот лето промчалось. Покосы покошены.
Хлеба обмолочены. Тихо кругом.
Земля принакрылася белой порошею,
И речка подернулась первым ледком.
В окошко старик посмотрел, запечалился:
Знакомая гостья спешит через двор.
— Степан Алексеич! Отсрочка кончается…
Степан Алексеич! Таков уговор…
— Что верно, то верно… Пора мне скопытиться, —
Степан говорит, — отслужил — и в запас.
Да, знаешь ли, дело такое предвидится,
Что мне умереть невозможно сейчас.
За все моя совесть потом расквитается,
А нынче бы надо со мной погодить:
Прибыток в дому у меня ожидается —
Невестка мне внука должна народить.
И хочешь — не хочешь, но так уж приходится, —
Позволь мне хоть малость постранствовать тут.
Мне б только дождаться, когда он народится,
Узнать бы, какой он и как назовут.
И много ль для этого надобно времени?
Ну, месяц, ну, два… Так о чем же тут речь?..
К тому же пока еще нет замирения,
На фрицев бы надо тебе приналечь.
А там — приходи. Три аршина отмеривай, —
Степан не попросит уже ничего.
И будет лежать он спокойный, уверенный,
Что живо, что здравствует племя его.
Солдату бывалому, старому воину —
Сама понимаешь — не грех уступить…
И Смерть отвечала:
— Пусть будет по-твоему.
Хитришь ты, я вижу, да так уж и быть…

Мороз отскрипел. Отшумела метелица.
Снега потеряли свою белизну.
Туман вечерами над речкою стелется,
На улицах девушки кличут весну.
Ручей на дорогу откуда-то выбежал, —
Запел, заиграл молодой баламут!..
Степан Алексеич поднялся — не выдержал,
Уселся на лавку и чинит хомут.
И любо Степану, и любо и дорого,
Что он не последний на ниве людской:
Поди, не надеялись больше на хворого,
А хворый-то — вот он, выходит, какой! —
И сам — хоть куда, и работа не валится
Из старых толковых Степановых рук.
А внуком и вправду Степан не нахвалится,
Да как нахвалиться? Орел, а не внук!
Накопит он силы, войдет в разумение,
А там — и пошел по отцовским стопам!
Задумался старый… И в это мгновение
Послышался голос: — Готов ли, Степан? —
Степан оглянулся: — Явилася, странница!..
А я-то, признаться, забыл уж давно:
На старости память, как видно, туманится
И помнить про все старику мудрено.
— Ой, врешь ты, Степан, —
Заворчала пришелица, —
Совсем очумел от моей доброты!
Я думала — всё уж… А он канителится —
Расселся и чинит себе хомуты!
Ужели ж напрасно дорогу я меряла?
Хорош, человече! Куда как хорош!
А я-то на честное слово поверила,
А мне-то казалось, что ты не соврешь… —
Старик не сдержался: — Казалось! Казалося!
Подумаешь тоже — нарушил обет!..
Да что ты, всамделе, ко мне привязалася,
Как будто другого занятия нет?
Понравилось, что ли, за старым охотиться?
Стоишь над душой, а не знаешь того,
Что скоро с победою сын мой воротится,
И пишет он мне, чтобы ждал я его.
И как же не встретиться с ним, не увидеться,
И как не дождаться желанного дня? —
Великой обидою сердце обидится,
Коль праздник мой светлый придет без меня.
Не вовремя ты на меня изловчилася,
Не в срок захотела меня уложить:
Уж как бы там ни было, что б ни случилося,
А Гитлера должен Степан пережить!
И что ты ни делай, и что ни загадывай, —
Пока не услышу, что Гитлер подох,
Ты лучше в окошко мое не заглядывай,
Ты лучше ко мне не ступай на порог.
И это тебе мое слово последнее, —
И это тебе окончательный сказ!.. —
Подумала Смерть, постояла, помедлила,
Махнула рукою и скрылась из глаз.