Алексей Апухтин - Стихотворения
Но автор избрал жанрово-смысловой подход. Поместив в начале книги крупные свои произведения в сочетании с относительно небольшими стихотворениями, он скорее сознательно, чем невольно, указал читателю на свои художественные, интеллектуальные, духовные предпочтения.
Так, мир поэмы "Год в монастыре", открывающей сборник, — это дорога, путь, бой часов и колокольный звон, отмеряющие время, сад, природа вообще, ночь, ночи, пение и тихоголосие исповедей, детские и любовные грезы, "воспоминания роковые"… Сны, "томление", "тоска", "жгучие слезы", "могучая страсть", "пиры", духовное скитальчество и душевная "тишина"… Все это плоть от плоти всей апухтинской лирики. Ирония, "дух своеволья", как в поэме, есть во многих других произведениях Апухтина.
Кроме этих связей, образующих внутреннее единство всего, созданного поэтом, есть еще одна знаменательная связь — связь с миром литературы.
Апухтин писал в период, когда в отечественной словесности господствовала проза. И это не могло не сказаться на его творческом самочувствии, обладай он и большей художнической волей, такой, как его литературные современники А. Фет, А. Майков, Я. Полонский, К. Случевский… Все же Апухтин нашел, думается, незаурядный выход из этого непростого состояния. Наследуя поэтические традиции поры Пушкина и Лермонтова, он обрел содержательное начало своей лирики в диалоге не с общественно-политическими течениями, а с произведениями изящной словесности, образующими свою духовную вселенную, которую еще называют "второй реальностью".
Он не отказался от фундаментальной для человека идеи выбора, но не свел ее до уровня социального самоопределения,
С воплем бессилия, с криком печали
Жалок и слаб он явился на свет,
В это мгновенье ему не сказали:
Выбор свободен — живи или нет.
Отсюда в лирике Апухтина лейтмотив дороги, пути, стези. Они традиционны для русской литературы — и как обозначение российского простора, и как символ жизненного пути человека, рожденного на этом просторе, — пути, говоря словами поэта, "прихотливого", "непокорного". Изображая дороги, тракты, проселки, поэт всякий раз органично переходит от пейзажных картин к мотиву духовного странничества, заявленному еще в пушкинском "Страннике". Если же говорить о том новом, что внес Апухтин в эту традиционную — и заветную! — для нашей лирики тему, то нельзя не заметить его трагического осознания жизненных тупиков, подстерегающих путника. "Безрадостно и ровно дорога стелется" перед скитальцем из стихотворения "Оглашении, изыдите!". Драматически развернута тема движения, пути в стихотворениях "Встреча", "Бред"… Даже графически — сужающейся строфой — выглядит очень выразительно позднее стихотворение "Проложен жизни путь бесплодными степями…". Кажется, единственная свобода, единственная отрада остается у лирического героя Апухтина — свобода "странствующей мысли":
С той поры как прощальный привет
Горячо прозвучал между нами,
Моя мысль за тобою вослед
Полетела, махая крылами…
Но, может быть, и это лишь малозначащая иллюзия, краткое забвенье или многолетний самообман, как в стихотворении "С курьерским поездом", где после долгой разлуки встречаются двое немолодых людей:
"Ну, как мы встретимся? — невольно думал он.
По снегу рыхлому к вокзалу подъезжая. —
Уж я не юноша и вовсе не влюблен…
Зачем же я дрожу? Ужели страсть былая
Опять как ураган ворвется в жизнь мою,
Иль только разожгли меня воспоминанья?"
Та же мысль тревожит и героиню:
"Ну, как мы встретимся?" — так думала она,
Пока на всех парах курьерский поезд мчался.
Уж зимний день глядел из тусклого окна,
Но убаюканный вагон не просыпался.
Старалась и она заснуть в ночной тиши.
Но сон, упрямый сон бежал все время мимо:
Со дна глубокого взволнованной души
Воспоминания рвались неудержимо…
Здесь у Апухтина возникает еще одна значительнейшая для русской литературы XIX века тема — тема железной дороги. Это транспортное новшество, порождение научно-технического прогресса очень быстро стало осмысливаться на философском, бытийном уровне. Вслед за восторгами "Дорожной песни" Кукольника и Глинки зазвучали социальные инвективы Некрасова, затем о глубоких изменениях, которые вносит в обиход и в само мировосприятие людей железная дорога, заговорили Тургенев ("Дым"), Лев Толстой (роман "Анна Каренина", писавшийся, кстати, в те же годы, что и апухтинское стихотворение). Каждый писатель обнаруживал в железной дороге какие-то новые, воздействующие на жизнь человека черты.
Для Апухтина, как для автора лирической стихотворной повести, встреча на вокзале выигрышна не только тем, что это место суеты, внешне хаотичного движения, место, где люди превращаются в толпу:
И вот, рука в руке и взоры опустив,
Они стоят в толпе, боясь прервать молчанье…
Психологически да и чисто внешне это, конечно, кое-что бы и значило, окажись встреча двух в былом влюбленных сердец счастливой. Но
…бремя прожитых бессмысленно годов
Меж ними бездною лежало роковою…
Так что уже знакомые нам, с миром своих воспоминаний, чувств, переживаний, эти двое среди безличной толпы выглядят еще более несчастными. Но надо еще и учесть, что это стихотворение-баллада названо "С курьерским поездом". Обозначив место действия, Апухтин вновь подводит читателя к своей заветной идее об устойчивости человеческой натуры, о вечности чувств, мыслей, потребностей, которыми она живет. Благодаря курьерскому поезду, люди быстро соединились в пространстве. Но, сэкономив время на дорогу, обрести утраченное время так и не смогли. В этом осмыслении противоречия между техническим прогрессом человечества и неизменностью человеческих страстей Апухтин оказался вровень с лучшими художниками своего времени.
Наряду с изображением мимолетно пролетевшей жизни, поэт говорит и о ситуациях действительного выбора, включая предельный вариант ухода в небытие — выбор самоубийцы.
Стихотворение "Из бумаг прокурора" (сам автор называл его поэмой) также связано с разработкой этой темы другими русскими писателями, и прежде всего Достоевским.
Близ солнца, на одной из маленьких планет.
Живет двуногий зверь некрупного сложенья,
Живет сравнительно еще немного лет
И думает, что он венец творенья…
Здесь выход к проблемам бытийного свойства, побуждающий вспомнить о Кириллове из "Бесов" Ф. М. Достоевского, который создал целую теорию самоубийства. "Раз самоубийство сделалось почти ежедневным явлением жизни, оно может служить предметом для поэзии" {Цит. по: Жиркевич А. Поэт милостию божией. — С. 498.},- писал Апухтин, тем самым обозначив характер творческой связи с вопросами времени, в которое жил. А словами об "эпидемическом характере" самоубийств утвердил свое право на истолкование этого явления.
Другой вариант небытия — но при земной жизни — сумасшествие. "Сумасшедший" относится к известнейшим стихотворениям Апухтина, взаимодействует с существующей литературной традицией. И здесь Апухтин стремится показать и социальные причины безумия, и взаимоотношения душевнобольного с окружающим миром, обратить внимание и на многие бессмыслицы так называемой нормальной жизни.
Если сумасшедший непроизвольно, искренне воображает себя королем или кем-либо еще, то есть и сознательная форма инобытия, перерастающая в эмоциональное небытие, — актерство, лицедейство. Эта тема — одна из ведущих у Апухтина. Выразительно воплотилась она в стихотворении "Недостроенный памятник". Посвященное сооружавшемуся в начале 1870-х годов памятнику Екатерине II, оно не перепечатывалось в советское время. Да и до революции высказывалось соображение, что "историческая картина" в стихотворении вышла у Апухтина "натянутой и бледной" {Арсеньев К. Критические этюды по русской литературе. — Спб., 1888. — Т. 2. — С. 138.}.
Наверное, здесь есть свои поэтические и смысловые изъяны, но очень важно то, что избрана форма сновидения, всегда привлекавшая писателей уровнем свободы изложения и раскованности. При этом автор удачно обыгрывает то обстоятельство, что памятник Екатерине воздвигнут у театра.
"Учитесь у меня, российские актеры,
Я роль свою сыграла мастерски", —
восклицает императрица в стихотворении, завершая свой пространный монолог вопросом:
