Федор Сологуб - Том 3. Восхождения. Змеиные очи

Целуйте руки
У нежных дев,
Широкий плащ разлуки
На них надев.

Целуйте плечи
У милых жён, –
Покой блаженной встречи
Им возведён.

Целуйте ноги
У матерей, –
Над ними бич тревоги
За их детей.

Не поверь лукавой лжи,
Не тужи, не ворожи,
  Покоряйся.
Что пропапо, не вернёшь,
Ждёшь чего, то, верно, ложь,
  Не прельщайся.
Краток праздник бытия.
Жизнь твоя и не твоя, –
  Наслаждайся.

Твоя душа – кристалл, дрожащий
В очарованьи светлых струй,
Но что ей в жизни предстоящей?
Блесни, исчезни, очаруй!

В очарованиях бессилен
Горящий неизменно здесь.
Наш дольний воздух смрадно пылен,
Душе мила иная весь.

Не люблю, не обольщаюсь,
Не привязываюсь к ним,
К этим горько-преходящим
Наслаждениям земным.

Как ребёнок развлекаюсь
Мимолётною игрой,
И доволен настоящим, –
Полднем радостным и тьмой.

  Если невольно
Слёзы польются из глаз, –
В небо гляжу богомольно
  В полуночный час.

  Слёзы печали
Звёзд не затмят ни на миг.
Ясные звёздные дали
  Я сердцем постиг.

Слышу голос милой,
Вижу милый лик.
Не моей ли силой
Милый лик возник?

Разве есть иное?
В тишине долин
Мы с тобой не двое, –
Я с тобой один.

Мне ль цветком измятым
К нежной груди льнуть!
Сладким ароматом
Мне, как прежде, будь.

Я дорогой невинной и смелою
Прохожу, ничего не тая.
Что хочу, то могу, то и делаю, –
  Вот свобода моя.

Научитесь хотенью упорному,
Наберитесь ликующих сил,
Чтоб зовущий к пристанищу чёрному
  Вас косой не скосил, –

И поверьте великим вещаниям,
Что свобода не ведает зла,
Что она только ясным желаниям
  Силу жизни дала.

Я подарю тебе рубин, –
В нём кровь горит в моём огне.
Когда останешься один,
Рубин напомнит обо мне.

В нём кристаллический огонь
И металлическая кровь, –
Он тихо ляжет на ладонь
И обо мне напомнит вновь.

Весь окровавленный кристалл
Горит неведомым огнём.
Я сам его зачаровал
Безмолвным, неподвижным сном.

Не говорит он о любви,
И не любовь в его огне, –
В его пылающей крови
Ты вспомнишь, вспомнишь обо Мне.

  Своеволием рока
Мы на разных путях бытия,–
  Я – печальное око,
Ты – весёлая резвость ручья;

  Я – томление злое,
Ты – прохладная влага в полях,
  Мы воистину двое,
Мы на разных, далеких путях.

  Но в безмолвии ночи,
К единению думы склоня,
  Ты закрой свои очи,
Позабудь наваждения дня,–

  И в блаженном молчаньи
Ты постигнешь закон бытия,–
  Всё едино в созданьи,
Где сознанью возникнуть, там Я.

Околдовал я всю природу,
И оковал я каждый миг.
Какую страшную свободу
Я, чародействуя, постиг!

И развернулась без предела
Моя предвечная вина,
И далеко простёрлось тело,
И так разверзлась глубина!

Воззвав к первоначальной силе,
Я бросил вызов небесам,
Но мне светила возвестили,
Что я природу создал сам.

В последнем свете злого дня,
В паденьи сил, в затменьи Бога,
Перед тобой Моя дорога.
Приди ко Мне, люби Меня.

В мирах всё призрачно и тленно,
Но вот Я заповедь даю,
Она вовеки неизменна:
Люби Меня и жизнь Мою.

Я – всё во всём, и нет Иного.
Во Мне родник живого дня.
Во тьме томления земного
Я – верный путь. Люби Меня.

Не говори, что здесь свобода,
И не хули моих вериг, –
И над тобою, мать-природа,
Мои законы Я воздвиг.

Я начертал мои законы
На каждом камне и стволе.
Звени, ручей, лобзая склоны,
Влачись по низменной земле.

Ласкайся к змею золотому,
Прозрачный пар, стремися ввысь,
Но к лону тёмному, земному
В свой срок послушно воротись.

Простора нет для своеволья, –
В свой срок и птицам, и цветам
Я, жизнь им давший и раздолья,
В земле успокоенье дам.

Не кончен путь далекий.
Усталый, одинокий,
Сижу я в поздний час.
Туманны все дороги,
Роса мне мочит ноги,
И мой костёр погас,
И нет в широком поле
Огня и шалаша…
Ликуй о дикой воле,
Свободная душа!

Всё в этом тёмном поле
Одной покорно Воле.
Вся эта ночь – моя!
И каждая былинка,
И каждая росинка,
И каждая струя, –
Всё мне согласно внемлет,
Мечтой моей дыша.
В моём томленьи дремлет
Всемирная душа.

Далёк предел высокий.
Усталый, одинокий,
Над влажною золой,
Я сам собою светел, –
Я путь себе наметил
Не добрый и не злой, –
И нет в широком поле
Огня и шалаша…
Ликуй о дикой воле,
Свободная душа!

То не слёзы, – только росы, только дождь,
Не раздумье, – только тени тёмных рощ,
И не радость, – только блещет яркий змей, –
Всё же плакать и смеяться ты умей!
Плоть и в свете неподвижна и темна,
Над огнями бездыханна, холодна.
В тёмном мире неживого бытия
Жизнь живая, солнце мира – только Я.

Благоухающий и бледный,
Ты ждал меня, мой ландыш бедный,
И без меня в тоске поблёк,
А я замедлил на дороге,
И я, как ты, в немой тревоге,
В уединеньи изнемог.

В больной тоске разъединенья
Влачились дней безумных звенья,
Я раскрывал за далью даль,
Мечтам не ставил я предела,
И над тобой отяготела
Моя холодная печаль.

В просветы листьев над тобою
Синел бездонной глубиною
Невозмутимый мой простор.
Я был безумным и жестоким,
И над тобой шатром высоким
Я смерть всемирную простёр.

Разъединить себя с другим собою, –
Великая ошибка бытия.
Здесь дышит всё насильем и борьбою,
Дубравы шум, и ветра гул, и плеск ручья.
Разъединить себя с другим собою –
О, для чего придумал я!

И был я долго очарован
Моей печальною и лживою мечтой,
Нетленной цепью, временем, окован,
Пространством сжат, – могильною плитой.
И был я тяжко очарован
Многообразной и мгновенной красотой.

И, наконец, игра мне надоела, –
Пустая, тленная, напрасная игра.
Ниспали чары с творческого дела,
Развенчаны властители добра, –
Игра бесцельная мне надоела,
Соединить себя с другим собой пора.