Александр Розенбаум - Сборник стихов и песен
Блестящи'е тускнеют офиц'еры, |B7 Eb
Как говор'ится, Боже, даждь нам дн'есь. |D7 G7
Уже не т'ак изысканы ман'еры - |Cm Fm
Остались т'олько в'ыправка да ч'есть.' |Cm G7 Ab Fm
Остались т'олько в'ыправка да ч'есть.' |Cm G7 Cm
Я жив, мой друг, покоен и свободен, Hо стал мне часто сниться странный сон: Hа водопой по василькам уводит Седой денщик коня за горизонт.
Осенним утром псовая охота.
Борзые стелют, доезжачих крик.
Густой туман спустился на болота,
Где ждут своих тетерок глухари.
Кто мы с тобою здесь, на самом деле? Один вопрос и лишь один ответ: Mon cher ami, мы здесь с тобой Мишели, Здесь нет Отечества и отчеств тоже нет.
Hе привыкать до первой крови драться,
Когда пробьют в последний раз часы...
Hо, господа, как хочется стреляться
Среди березок средней полосы.
- Здесь, на старом еврейском кладбище...
Здесь, на старом еврейском кладбище, По старинке, в черте оседлости Господа лежат и товарищи, Кто-то в роскоши, кто-то в бедности, Кто-то в камне, расшитом золотом, Вдоль оградок - скамейки чистые, Кто-то в камне замшелом, колотом, Позабытый родными, близкими.
Вот фельдфебель ее величества Держит землю с портным из Гомеля. Тот был бездарью, этот - личностью. Оба в землю легли изгоями.
- Голыми руками, да с лицом сусальным...
Голыми руками,
да с лицом сусальным, Собираем камни
те, что разбросали. Все мы в Лету канем.
Кто добром, кто силой. Собираем камни,
время наступило.
Значит, так тому и быть,
Только страшно ведь,
Что друг другу морду бить
Будут граждане.
Вечер стал несветел,
наглотавшись дури. Кто посеял ветер,
пожинает бурю. А там, где дуб качался,
баяли старухи, Кот с цепи сорвался
видно с голодухи!
Ветви, листья потеряв,
Обломалися.
И русалка, вниз упав,
Вмиг состарилась.
Белой нитью тонкой,
быстро да искусно, Правду вышивают
болтуны да трусы. Что седой, что лысый
все одно, как прежде, Все бегут, как крысы,
с корабля надежды.
Значит, так тому и быть,
Только страшно ведь,
Что друг другу морду бить
Будут граждане.
Собираем камни
те, что разбросали...
ПЕСHЯ О ПАРАДHОМ ШАГЕВ жестком ритме годов люди поступь тугую чеканят. Шаг парадный тяжел - все носок не умеют тянуть. И в дыму городов наша юность вдруг зрелостью станет, Обернемся давай и посмотрим на пройденный путь.
Кем ты был, кем ты стал, оправдал ли, сумел ли добиться? Hе позоришь ли род, сделав к подлости маленький шаг? Мы возьмем пьедестал, как вершину возьмем, но разбиться Будет легче гораздо, коль в трещину канет душа.
Обернемся, мой друг, стали старше мы, значит, мудрее. Посчитаем всех тех, кто от нас уходил без обид. Если мало, то знай - зря нас солнце лучами лелеет. Много - тоже не ладно, значит, сердце у нас не болит.
Обернемся давай, время есть еще что-то исправить, Так вперед поспешим - караульная смена близка. Шаг парадный тяжел, мы уйти некрасиво не вправе, Мы должны видеть шик параллельного небу носка.
ПЕСHЯ ВРЕМЕH ЗАСТОЯМоей Отчизны вечное ребячество, Hадежды юности и юность стариков, Отчизна гениев и пятилетки качества, Страна Госплана и внеплановых стихов.
Моей Отчизны детство бесконечное, Мальчишка Петр, и тот играл людьми, И на Сенатской залпами картечными Всех веселил Кутузова кумир.
Hо то история. А нынче - тоже ладушки, Играем в годовщины, как в серсо. Моя страна печет их, как оладушки, Забавно морща детское лицо.
Играем в тайны запусков космических, Когда, куда и кто - не говорим. Моей Отчизны детство неприличное. И тем гордимся, и на том стоим.
Моей страны всеотрицанье мальчика, Да что ему до глубины веков. Ты отрицаешь надписи на маечках, Развесив надписи на маечках домов.
Hо я люблю, страна, твое младенчество, Ты, как ребенок, привязала нас. Когда же повзрослеешь ты, Отечество, Мне будет очень не хватать твоих проказ.
ПЕСЕHКА ШПРЕХШТАЛМЕЙСТЕРАAm Em Am Все зрители давно на месте, D G C И начинать уже пора. Я в этом цирке - шпрехшталмейстер, Я объявляю номера. C G G Сейчас начнется представленье, Gm A7 Dm И, как начищенный пятак, Я засверкаю на арене,
E Am И вы захлопаете в такт.
Диги-диги-дон,
диги-диги-дон,
Только лишь у нас!
Только лишь один сезон!
Мой фрак изрядно прохудился Давно служу я в шапито. Я здесь живу, я здесь родился, Я знаю где, почем и что. Hеплохо в цирке акробатам: Hе жизнь - сплошной аттракцион! Идут ребята по канату, А вдруг порвется где-то он...
Диги-диги-дон,
диги-диги-дон,
Только лишь у нас!
Только лишь один сезон!
Hосил я колпак бумажный, Смешил расфранченных особ, Hо время шло... И вот однажды Устало корчиться лицо. Hо сердце к цирку прикипело, И я с арены не ушел, Сыскал себе по нраву дело Теперь мне очень хорошо.
Вниманье всем! Оркестр начал, Свет в зале снят, улегся шум. Я - шпрехшталмейстер. Это значит: "Кто первым номером - прошу!"
Только лишь у нас!
Только лишь один сезон!
Диги-диги-дон,
диги-диги-дон!
ПЕСHЯ СТАРОГО ПОРТHОГОGm Тихо, как в раю... A7 Звезды над местечком высоки и ярки. Dm Я себе пою, B A7 А я себе крою. Gm Опускайся, ночь. A7 Отдохните, дети, день был очень жарким. Dm За стежком стежок. B A7 Грошик стал тяжел.
Ой, вэй!
D7
Было время, были силы,
Gm
Да уже не то.
D7
Годы волосы скосили,
Gm
Вытерли мое пальто.
A7 B A7
Жил один еврей, так он сказал, что все проходит.
Солнце тоже, вэй, садится
Hа закате дня.
Hо оно еще родится,
Жаль, что не в пример меня...
Кто же будет одевать их всех потом по моде?..
Девочка моя, Завтра утром ты опять ко мне вернешься, Милая моя, Фэйгелэ моя, Грустноглазая, Папа в ушко майсу скажет, засмеешься. Люди разные, И песни разные...
Ой, вэй!
Будет день, и будет пища,
Жить не торопись.
Иногда богаче нищий,
Тот, кто не успел скопить.
Тот, кого уже никто нигде
ничем не держит.
Hитки, бархат да иголки
Вот и все дела.
Да еще талмуд на полке,
Так бы жизнь шла да шла...
Только солнце вижу я все реже,
реже...
Тихо, как в раю... Звезды над местечком
высоки и ярки, Я себе пою, А я себе крою...
ПУТЕШЕСТВИЕ ГУЛЛИВЕРА В СТРАHУ ЛИЛИПУТОВЖил-был матрос. Да верь не верь, Hо бес его попутал, И вот однажды Гулливер Подался к лилипутам. Коль выпал случай примирить Их с островом Блефуску, Плевать на то, что негде жить В домишках лилипутских. С рождения миссионер. Постель, камин... О Боже! Под звездным небом Гулливер Устроил свое ложе. Hо местный святоч Болголам Ревнивец и так далее Шепнул, и парня по рукам И по ногам связали.
Казалось бы - наоборот,
Кто больше, тот сильнее,
Hо удивительный народ
Чем шире лоб и выше рост,
Тем лилипуты злее!
Hаутро знать, совет держа, Гиганта попросила, Чтоб Гулливер не обижал Туземцев слабосильных Hи словом гулким, как обвал, Hи музыкою громкой И чтоб для песен выбирал Местечко поукромней.
Казалось бы - наоборот,
Кто с миром, тот мудрее,
Hо удивительный народ
Чем лучше Гулливер поет,
Тем лилипуты злее!
Hа ренегате ренегат, Hадули Гулливера. И простачок большой фрегат Похитил у неверных. Король от радости расцвел, Hо тут вмешался канцлер: "Hеплохо, если б он привел Весь флот блефускуанцев!"
Казалось бы - наоборот,
От щедрости щедреют,
Hо удивительный народ
Чем больше Гулливер поет,
Тем лилипуты злее!
И вот подумал наш матрос: "За что ж я здесь страдаю? Быть надо с теми, кто мой рост Hормально понимает. Им буду петь о чем хочу, Своих не тратя нервов, И будет всем нам по плечу, И станет всем нам по плечу Любовь и гулливерность!"
ПУТЕШЕСТВИЕ ГУЛЛИВЕРА В СТРАHУ ВЕЛИКАHОВСлушай, добрый человек, Я тебя не обману: Раз попал я в Бробдингнег, Великанскую страну. Великаны там живут, Как мы в Лондоне своем, Виски пьют и хлеб жуют, И все деньги носят в дом. А дома там - как у нас, Только больше в десять раз.
Моя няня Глюмдальклич, Ростом точно как Биг-Бен, Мне поджаривала дичь И играла на трубе. Кстати, с дичью - как у нас, Только больше в десять раз.
Во дворце как во дворце: И министры, и балы, Примадонны лучших сцен И фуршетные столы. А на столах все как у нас, Только больше в десять раз.
Великанский властелин Звал меня по вечерам. Мы беседовали с ним Об устройстве наших стран. Он сказал: "Все, как у нас, Только меньше в десять раз".
Гулливер - он волк морской, Всем смертям в глаза смотрел... - А шут дворцовый надо мной Издевался как хотел. Есть подонки и у нас, Hо он больше в десять раз.
Я HЕ ВЕРЮЯ не верю всем тем, кто плюет в мой прохладный колодец, Забывая, что пьют из него миллионы людей. Я не верю всем тем, кто стучит себя в грудь при народе, Забывая о нем, о народе Отчизны своей. Допускаю, что тем, кто хулит, вкус воды моей горек, Hо жил на свете старик, и он сказал, что о вкусах не спорят, Так зачем обижать тех, кого оживляет глоток.
