Михаил Кузмин - Стихотворения
Черновой автограф — РГАЛИ. Николай Степанович Гумилев был близким другом Кузмина в 1909–1912 гг. Письма Гумилева к Кузмину опубликованы: Известия Академии наук СССР. Сер. лит. и яз. 1987. Т. 46. № 1. С. 59–61 (публ. Р. Д. Тименчика). Кузмину посвящено ст-ние Гумилева «В библиотеке» из сборника «Жемчуга» (1910). Герои романа аббата Прево «История кавалера де Грие и Манон Леско», как и упоминающаяся ниже, в ст-нии 6, Хлоя, называются в ст-нии Гумилева «Надпись на книге (Георгию Иванову)».
«Певцу ли розы принесу…»*
Ответом Иванова на это ст-ние является ст-ние «Жилец и баловень полей…», входящее в посвященный Кузмину цикл «Соседство» (Иванов Вяч. Собр. соч. Брюссель, 1979. Т. 3. С. 48–49 и комм, на с. 701–702). Певцу ли розы. В сборнике Иванова «Cor Ardens» большой раздел составлен из стихов о розе. Кошница — >очевидно, намек на название альманаха, изданного Ивановым, — «Цветник Ор: Кошница первая» (СПб., 1907). В день именинный — 4 марта ст. ст.
«Увы, любви своей не скрою…»*
Черновой автограф — РТ-1. Соловьев Сергей Михайлович (1885–1942) — поэт, критик, рецензировавший, между прочим, «Сети» (В. 1908. № 6). Мирта, Хлоя — условные имена в русской лирике XIX в. и стилизациях под нее, в том числе в ст-ниях Соловьева «Хлоя» (Соловьев С. Цветы и ладан. М., 1907. С. 213) и «Элегия», посвященная Кузмину (Соловьев С. Апрель. М., 1910. С. 26).
«Петь начну я в нежном тоне…»*
Беловой автограф — РГБ, арх. В. И. Иванова, следом за ст-нием «Как я могу быть весел и спокоен…» (текст см.: Кузмин М. Дневник 1934 года. СПб., 1998. С. 313–314) с общей датой: июль 1909. Черновой автограф — РГАЛИ. Шварсалон Вера Константиновна (1890–1920) — падчерица, а впоследствии жена Вяч. Иванова. См. в Дневнике Кузмина: «Написал стихи Вере, она меня за них поцеловала» (18 июля 1909). См. также в публикации дневниковых записей В. К. Шварсалон (СиМ. С. 310–337); Богомолов Н. А. К одному темному эпизоду в биографии Кузмина // Кузмин и русская культура. С. 166–169; Азадовский К. М. Эпизоды // НЛО. 1994 № 10. С. 123–129. Непосредственная причина создания ст-ния — переселение Кузмина на «башню» к Ивановым, решенное накануне дня, когда была сделана приведенная выше дневниковая запись. Мистическое рыцарство, по всей видимости, было постоянным мотивом в круге бесед Вяч. Иванова с А. Р. Минцловой, свидетелем и, возможно, участником которых был Кузмин. Намеки на это содержатся в письме Эллиса к Вяч. Иванову от 4 апреля 1910 г. (РГБ, арх. В. И. Иванова). К Мейстеру. В автографе слово написано со строчной буквы, что явно обозначает игру двух значений: мейстер — мастер (нем.), и Мейстер — герой романа Гете «Годы учения Вильгельма Мейстера», героиню которого зовут Миньона. Две жены — В. К. Шварсалон и М. М. Замятнина (см. о ней примеч. 290–304, 15). Орифламмы — священные знамена. Как, в одной признавши Марфу, В Вас Марии не узнать? См.: «Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно. Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее» (Лк. 10, 41–42). Отметим игру имен: Марфой названа Мария Замятнина.
Часть вторая*
Венок весен (газэлы)*
Частично ЗР. 1909. № 7/9, под загл.: «12 газэл из „Книги газэл“», с посвящ. Сергею Сергеевичу Познякову (см. о нем примеч. 110–121, 5), с датой: июнь 1908, в следующем порядке: 30, 4, 10, И, 6, 7, 9, 20, 19, 18, 15, 29. В Рук. 1911 весь цикл посвящен С. С. Познякову (впоследствии посвящ. зачеркнуто красным карандашом). Схема расположения рифм в газэлах — РТ-1. Упоминания о работе над газэлами в Дневнике содержатся 7–8, 12, 13 (описании музыки; «Газэлы» отмечены в списке музыкальных произведений 1908 г. в РТ-1) июня 1908 г. 1 июля записано: «Переписывал Газэлы». О значении этого цикла для творчества Кузмина см.: «Перечитывал „Ролла“; я еще не умел писать строчки. Газэлы мне дали очень многое» (Дневник, 22 июня 1908). Цикл создавался во время тесного общения Кузмина с И. фон Понтером (см. о нем примеч. 230), что дало тому основания утверждать, будто именно он познакомил Кузмина с творчеством немецкого поэта Августа фон Платена, писавшего газэлы. Однако известно, что уже в 1906 г. в кружке «гафизитов» Вяч. Иванов планировал переводить газэлы Платена (См.: СиМ. С. 87).
«Чье-то имя мы услышим в пути весеннем?…»*
Беловой автограф — Изборник.
«Ведет по небу золотая вязь имя любимое…»*
Исправление (точнее соответствующее ритму) в ст. 9 внесено по Рук. 1911 (в книге — «Пусть рук и языка меня лишают…»).
«Кто видел Мекку и Медину — блажен!..»*
Аладик — не только имя персонажа «Тысячи и одной ночи», но и прозвище К. А. Сомова в кругу «гафизитов».
«Нам рожденье и кончину — все дает Владыка неба…»*
«Вверх взгляни на неба свод: все светила!..»*
«Покинь покой томительный, сойди сюда!..»*
«Как нежно золотеет даль весною!..»*
«Зачем, златое время, летишь?…»*
«Что стоишь ты опечален, милый гость?…»*
Беловые автографы — Изборник. Беловые автографы ст-ний 8 и 10 — РГАЛИ.
«От тоски хожу я на базары: что мне до них!..»*
Беловой автограф — Изборник. Баркан — шерстяная ткань, применявшаяся для обивки мебели. Зулейки, Фатылы и Гюльнары — имена, часто встречающиеся в восточной поэзии, но популярные и в поэзии европейской, когда речь идет о Востоке: Зулейка — «Западно-восточный диван» Гете и «Абидосская невеста» Байрона; Фатима — «Заира» Вольтера; Гюльнара — «Корсар» Байрона.
«Алость злата — блеск фазаний в склонах гор!..»*
Беловой автограф — Изборник. Пард (устар.) — леопард.
«Когда услышу в пеньи птиц: Снова с тобой!?…»*
Беловой автограф — Изборник.
«Он пришел в одежде льна, белый в белом!..»*
Тексты, на которые ссылается Кузмин в подстрочном примеч., см.: Сказки тысячи и одной ночи. М., 1959. Т. 4. С. 323–333.
«Каких достоин ты похвал, Искандер!..»*
Беловой автограф — Изборник. Искандер в восточной традиции — Александр Македонский. Великий город основал — Александрию. В ст-нии идет речь о ряде легенд, связанных с именем полководца.
«Взглянув на темный кипарис, пролей слезу, любивший!..»*
Беловой автограф — Изборник. Кипарис — во многих мифологических представлениях древо скорби.
«Я кладу в газэлы ларь венок весен…»*
В ЗР подзаг.: «Посвятительная».
Всадник*
В Рук. 1911 дата — июнь 1908. Черновой автограф с датой: «Июль 1908» — РТ-1. Черновой набросок начала — РГАЛИ:
Еще заря за темными горами
Не розовела узкой полосой.
Вершины, не покрытые лесами,
Еще сырели утренней росой,
Галеры с спущенными парусами
Чуть отражались в глубине морской,
И Генуя дремала горделиво
Над темной гладью спящего залива.
Зачеркнув эту октаву (в окончательном варианте поэма будет написана спенсеровой строфой), Кузмин начал снова:
Заря пылала розовым пожаром
За темными, безлесными горами,
и далее, оставив пропуск для двух ненаписанных строк:
Но в городе, нахмуренном и старом,
С высокими угрюмыми домами.
Работа над поэмой датируется на основании записей в Дневнике довольно точно. 28 июня 1908 г.: «Задумал поэму „Всадник“ в Спенсеровской строфе»; 1 июля: «Переписывал Газэлы, писал с трудом „Всадника“»; 19 июля: «„Всадник“ адски хочется писать, и недостаточно хорошо все выходит, хотя этот Ариосто-Байроновский ублюдок и не без прелести. Осенью думаю очень шарлатанить»; 21 июля: «Кончил „Всадника“, довольно ерундисто». Гюнтер Иоганнес фон (1886–1973) — немецкий поэт, переводчик русских поэтов на немецкий язык, близкий знакомый Кузмина, автор мемуаров «Жизнь на восточном ветру» (Мюнхен, 1969; в переводе на русский печатались отрывки), где много говорится о Кузмине. О причинах возникновения поэмы Гюнтер писал В. Ф. Маркову (ССт. С. 638–639). Однако в этом письме искажено психологическое состояние двух поэтов. Как вырисовывается из Дневника, оно было далеко от вспоминаемой Гюнтером «легкой иронии»: «Вечером я до полусмерти напугал немца, притворившись злым магом, но и самого меня это взволновало отчасти» (24 июня 1908); «Гюнтер открыл, что мне необходимо ехать с ним, чтобы очаровать Сиреневу<ю> и мильонера; я решительно отказывался; он целовал меня, становился на колени, умолял любовью к Сергею Сергеевичу <Познякову> и т. д. Обедали. Я сказал: „Гюнтер, я уйду, не ходите за мною, через полчаса я скажу Вам решение“. — „Аббат, не делайте этого, это страшно“. — „Ждите меня“. Просидев полчаса и обдумав, я вошел, молча запер двери на ключ и сказал: „Не говор<ите>, возьмите перо и бумагу. Пишите. Все это тайна. Все это верно. Вы поедете одни, если Вам я буду нужен, я приеду, только бы не сломал себе ногу, в Митаве оставайтесь очень недолго, спешите к сестре. Увидите Сиреневу<ю> 3-го, 8-го, в 7 ч. вечера говорите с человеком, я буду с Вами. 13<-го> поезжайте в Митаву, раньше 17-го мне не телеграфир<уйте>. Каждый день в 3 ч. мин<ут> 3–5 думайте об одном и том же предмете, очень простом, напр<имер> — цветке. Если это — цветок, носите его. Я Вам дам вещь, не имеющую особенной ценности, но всегда имейте ее с собою. Встаньте; не касайтесь меня и не противьтесь“. Я поцелов<ал> ему лоб, глаза, уши, руки, ноги и сердце. Потом говорили, любовно и нежно, беспрестанно и долго целуясь, изливаясь, клянясь. Потом он стал просить меня остаться до завтра, чтоб я его не покидал. Приезд зятя за мною увеличил его беспокойство. Опять умолял, заклинал, рыдал; я ушел. До последней минуты не выходил ко всем. Войдя проститься, я зашел к нему, спящему на столе; со сна ли, от гнева ли он отстранил меня. Простился очень холодно» (29 июня). Браманта — имя, очевидно, восходящее к имени героини поэмы Л. Ариосто «Неистовый Роланд», — Брадаманта. Елена, Дидона, Армида — героини, соответственно, «Илиады» Гомера, «Энеиды» Вергилия и «Освобожденного Иерусалима» Т. Тассо.
