Михаил Армалинский - Чтоб знали! Избранное (сборник)
Наутро боль почти прошла. Нар твёрдо решил больше никогда не встречаться с фотографом. Три дня он из предосторожности не ходил тренироваться, ожидая, чтобы боль прошла совершенно. Когда он пришёл в спортивный зал, он сразу увидел фотографа. Во время тренировки они оставались в разных концах зала, и тот не подходил к Нару, будто чувствуя себя виноватым. В раздевалке он появился перед Наром с длинным рулоном в руках.
– Это тебе, – сказал он. – Твоя фотография, на всю стену. Потрясающе получилось. У меня дома остались другие фотографии, если хочешь, зайдём.
Нар взял рулон:
– Спасибо за фото, но больше ничего подобного не повторится, – сказал он и подумал, что эту фотографию он честно заработал. Фотограф почему-то не стал настаивать и лишь смотрел на походку удаляющегося Нара.
Придя домой, Нар развернул рулон на полу. По углам он разложил книги, чтоб фотография не сворачивалась, и его взору открылось идеальное тело. Игра светотени на мышцах была сделана так умело, что они выглядели ещё больше и рельефнее, чем на самом деле. Нар поднял фотографию с пола и прикрепил её к стенке. «Надо будет сделать красивую раму», – подумал он, отойдя к противоположной стене и не в силах оторвать восхищённого взгляда. Он изучал каждый участок своего тела на фотографии и не находил ни малейшего изъяна. Он был запечатлён с очень серьёзным выражением лица, которое у него всегда появлялось, лишь стоило ему напрячь мышцы рук или брюшного пресса. Нар считал, что это выражение придаёт лицу вид красивого благородства. Его руки на фотографии были согнуты в локтях и подняты на уровень плеч, одна нога чуть выставлена вперёд – классическая поза культуриста – и единственное, что было необычно: он был не по-спортивному голый. Остановив взгляд на своём детородном органе, Нар вдруг подумал, что и он так же красив, как остальные части его тела. Думая об этом, он почувствовал растущее вожделение к себе. Его рука инстинктивно потянулась к брюкам и расстегнула их. Так, не сводя глаз со своей фотографии, Нар привёл себя к наслаждению, которое потрясло его своей силой. То, что он испытывал к женщинам, не шло ни в какое сравнение. И что больше всего его обрадовало – это восхищение, которое не перестала вызывать у него фотография после его облегчённого вздоха. Ему показалось, что восхищение даже упрочилось. Через несколько минут его желание возродилось вновь, чего тоже не бывало с ним раньше – обыкновенно ему требовалось на это около часа. Нар ликовал, глядя на своё огромное изображение, и то отождествлял его с собой, то видел в нём сказочного полубога. Только теперь он понял, что кроется под словом «любовь». Она наполняла всю его душу великой радостью просветления, которое понималось его телом как нескончаемая страсть. Пожирая глазами своё изображение и пытаясь уже в какой раз выплеснуть свой восторг, Нар вдруг почувствовал острую боль в груди и, не успев даже испугаться за своё тело, рухнул на пол.
Когда обнаружили его тело и непристойную причину его смерти, было решено похоронить Нара как можно быстрее и без шума. Быть может, из-за такого решения на похоронах, кроме несчастных родителей, прилетевших из своего городка, было лишь два официальных представителя из института. Когда на следующий день после похорон родители пришли, чтобы посадить на могиле цветы, они, к своему изумлению, обнаружили, что на ней уже цветёт одинокий белый цветок на длинном стебле.
Пустая почта
То A. S.
Почтальон появлялся около трёх часов. Но уже после завтрака Сэнди садилась напротив окна с книжкой и миской попкорна и ждала. Книга лежала на коленях на случай, если по телевизору окажется неинтересная программа, но обыкновенно передачи увлекали её больше, чем книга. Однако полностью сосредоточиться ей было трудно – слишком сильны были фантазии о том, что может оказаться в сегодняшней почте. Ещё с детства у неё были предчувствия, что почта принесёт ей большую радостную новость. Когда Сэнди была маленькой девочкой, не умеющей читать, у неё замирало сердце от шуршания брошенных почтальоном писем о металлические стенки почтовой щели. Сэнди удивлялась, почему мать не только не торопится взять почту, но, наконец подняв её с пола, кладёт конверты на стол в гостиной и не распечатывает их, пока не кончит свои дела на кухне. «Быть может, в письмах сообщалось о чём-то важном и замечательном», – думала Сэнди. Позже она поняла, что вовсе не обязательно вскрывать конверт, чтобы узнать, что это счёт или непрошеная реклама. Но и для повзрослевшей Сэнди даже самый ненавистный счёт таил в себе некую загадочность и особенное содержание, поскольку присылался по почте. Сэнди вскрывала конверт ножом из слоновой кости, на который она потратила свой недельный заработок в суеверной мечте, что такой красивый и дорогой нож должен магическим способом привлечь счастливую корреспонденцию. Это напоминало жертвоприношение божеству. Она внимательно рассматривала конверт, марку, штемпель с указанным днём отправки, затем вынимала счёт, изучала, от кого он, на какую сумму, за что, каков срок оплаты, есть ли штраф за задержку, и откладывала его в папку с копящимися счетами.
Сэнди уже месяц как не работала. Она разругалась с хозяйкой, забрала все свои инструменты и ушла, хлопнув дверью. Сэнди закончила школу собачьих парикмахеров и еле сдерживалась, когда хозяйка, не имевшая специального образования, делала ей замечания. Наконец Сэнди взорвалась, когда хозяйка стала показывать ей, как нужно подстригать шерсть на ногах у пуделя:
– Стригите сами! И нечего меня поучать! – крикнула ей в лицо Сэнди и оставила хозяйке достригать удивлённую собаку.
За время отдыха у Сэнди зажили руки от собачьих укусов, и кожа исторгла маленькие кусочки шерсти, которые въедались клещами, вызывая зуд и боль.
Сэнди томилась своим досугом. Мать с утра уезжала на работу, ворча, что Сэнди опять будет целый день бездельничать. Сэнди старалась промолчать – ведь мать не требовала денег ни за еду, ни за жильё.
Плотно позавтракав, Сэнди убирала дом, заполняя своим большим телом маленькие комнаты. «Что же будет сегодня в почте?» – сладко волновалась она. С месяц назад к ней пришло предложение о подписке от распространителей различных журналов. Одновременно с подпиской происходило участие в лотерее. Сэнди подписалась на «Плэйгёрл» и с трепетом ждала теперь не только первый номер журнала, но и возможный выигрыш. Она планировала, как бы она потратила эти деньги: прежде всего она купила бы машину и сняла бы квартиру в центре города. Теперь ей приходилось ехать около часа на автобусе, чтобы добраться до центра. Впрочем, в последнее время у неё редко появлялось желание куда-нибудь ехать развлекаться. Если она сидела в баре, к ней никто никогда не подходил. Часто она замечала, как косятся на её тучное тело. Две подруги, которые у неё были со времён школы, повыходили замуж, нарожали детей и жили миль за двести в маленьких городках. Так что одной ходить было неловко, и лишь иногда она выбиралась в кино.
Но большое тело Сэнди порождало большие желания, удовлетворить которые жизнь не предоставляла возможности. Свою девственность она с готовностью потеряла в 18 лет с 15-летним неразборчивым мальчиком, и с тех пор судьба улыбалась ей считанные разы, да и улыбки эти были мгновенными и далеко не очаровательными.
В один из дней почта упала на пол тяжелее, чем обычно. Это был долгожданный журнал. Сэнди подпрыгнула от радости, и дом дрогнул от её веса. Она раскрыла вспотевшими пальцами скользкие страницы. О, сколько бы она отдала, чтобы хоть минуту провести с одним из этих мужчин!
Прежде чем уединиться с ними в спальне, она просунула руку в почтовую щель, проверить, не застряло ли там письмо.
Однажды там действительно застряло письмо, и с тех пор Сэнди проверяла несколько раз в день, пуста ли щель, удлиняя таким способом жизнь надежды.
Она заказала по почте приглянувшийся вибратор, который рекламировали в журнале, и стала ждать получения посылки трепетно, как свидания. А пока она привычно заманивала наслаждения пальцем.
Однажды утром, натягивая на себя джинсы, Сэнди не смогла застегнуть молнию – они стали невыносимо малы. Сэнди обрадовалась, что теперь у неё есть предлог, чтобы погулять по торговому центру и купить новые джинсы. Она любила уходить из дома, чтобы отвлечься от ожидания почты и чтобы ко времени возвращения домой почта уже лежала в ожидании её.
Однако купить джинсы не удалось – не оказалось достаточно большого размера, и нужно было ехать в специальный магазин, где продают одежду только больших размеров. Но этот магазин находился на другом конце города, так что Сэнди решила вернуться домой – почта должна была уже прийти к её возвращению. Сэнди вспомнила своё ощущение, когда несколько лет назад она уезжала на неделю в отпуск. И всё одинокое время отпуска украшалось предвкушением разбора недельной почты. «В шесть раз больше писем», – подсчитывала Сэнди, невидящим взглядом смотря в раскрытую книгу. Сколько радости и надежды вскрывать один конверт и видеть, как другие в стопке поджидают тебя, – у неё было такое ощущение, будто мир со всеми неисчерпаемыми и непредвидимыми возможностями проскользнул в отверстие почтовой щели.
