Николай Доризо - Избранные произведения. В.2-х томах. Т. 1. Стихотворения. Песни

Бывает радости минута,
Минута счастья —
                                   никогда,
Поскольку счастье —
                                        не минута,
Не миг,
               а все твои года.
Оно не делится на части,
Весь миллион оно —
                                   не грош.
Нет
          на земле
                             другого счастья,
Чем то,
                 что ты на ней живешь.

О, как я без работы одинок
С веселым другом, с женщиной любимой,
Потребностью влеком необъяснимой,
Неутолимой жаждой новых строк.

В себе так жалко не уверен я,
Как будто вправду и гроша не стою.
Печатная фамилия моя
Мне на обложке кажется чужою.

Я мнителен.
                             Какого же рожна
Вдруг я себя нисколько не жалею, —
Так от строки внезапной ошалею,
Что с нею даже смерть мне не страшна.

Я каждый день перед собой в долгу.
Где мой предел, конечная граница?
Пусть не могу я больше, чем могу,
Но как на меньшее живому согласиться?!

Молчат во мне тома стихотворений,
Мучительно молчит во мне мой труд.
Стихи годами ждут своих мгновений,
Ждут нужных слов. А годы все идут…

Своя галактика есть в каждом человеке.
Есть чувства, неподвластные словам.
Толстой и тот с собой унес навеки,
Быть может, больше, чем поведал нам.

Ищу с людьми прямой сердечной встречи,
Вот почему я без моих надежных строк
Беспомощен, тревожен, одинок,
Как на войне без рации разведчик.

Я поэт для читателей,
Не для поэтов.
Я не жду от поэтов
Особых похвал.
А когда-то
Под говор вокзальных буфетов,
На почтамтах,
В метро
Я стихи им читал.
Я хватал их за пуговицы
Убежденно,
Я неистово, нервно
Дымил табаком.
Но товарищ хвалил
Как-то так отчужденно,
Будто думал при этом
О чем-то другом.
А потом оживлялся,
Коль речь заходила, —
Где, когда и какую
Он рифму нашел,
И глядел мне в зрачки,
Будто мерился силой,
Будто два наших локтя
Впечатаны в стол.
Нет, не ради себя
Я хочу быть старателем.
Я пишу для читателя,
Хоть одного.
Если есть у поэта
Тот редкий талант
Быть читателем,
Я пишу для него.

Я возвращаюсь к юности минувшей
И говорю: за все спасибо вам —
Той женщине, внезапно обманувшей,
Верней, в которой обманулся сам.
Мой враг, спасибо говорю тебе я
За факт существованья твоего.
Я был без вас беспечней и добрее,
Счастливей был
                            призванья своего.
Вы
            посылали вызов на дуэли,
Вы
          заставляли браться за перо.
Вы мне добра,
                            конечно, не хотели,
И все же
                   вы
                            мне принесли добро.
Не раз я был за доброту наказан
Предательскою завистью людской.
И все-таки
                  не вам ли я обязан
Своею,
              может, лучшею строкой?

Нету у графоманов
Свободных минут —
Есть они
У известных поэтов.
Графоманы
Пакеты в редакции шлют
И никак не дождутся ответов.
Поднимаются ночью,
Тайком от семьи,
И мостят
Свои строки тернисто.
И тайком от семьи
Тратят средства свои
Не на девушек —
На машинисток.
Шлют свои бандероли
Опять
И опять,
И не спят,
И рискуют,
И смеют.
Как им нужен
Божественный дар —
Не писать,
Но они
Не писать
Не умеют!..
Как обидно и горько звучит:
Графоман —
Для поэта и для музыканта!
Графоман —
Это труженик,
Это титан,
Это гений,
Лишенный таланта.

Поэт,
           будь в замыслах
                                          огромен.
И не в застольной похвальбе, —
В одном
                   ты свято будь нескромен —
В непримиримости к себе.
Возьму одно из самомнений,
Что для людей
                             трудней всего, —
Суди себя,
                      как судит гений,
Держи равненье на него.
О, комфортабельная скромность.
Мол, Блоком я не родился, —
Так к черту дерзость
                                    и рискованность,
С меня посильный спрос, друзья!
Не жди поблажки
                              и отсрочки.
Ты жив!
               Итог не подводи.
Идти вперед с конечной точки —
Для всех живых
                            назад идти.
И если нету
                     драгоценной
Строки
             сегодняшней
                                          твоей,—
Что стоит слава жизни целой?
Как самозванец ты при ней!
Венчают лавры твой затылок,
Но, дорогой,
                       ты все равно
Живешь продажею бутылок,
Тобою выпитых давно!
Поэт,
          будь в замыслах
                                         нескромен.
Не уставая рисковать,
Ты не коня в кузнечном громе —
Сверчка
                 попробуй подковать!
Ты жив!
                  Ничто тебе не поздно,
И этим
             Блока ты сильней,
Твой возраст,
                        твой всесильный возраст,
Как космос дан тебе —
Владей!
И, ощущая неуемность,
Лишь с самой дерзкой высоты
Ты вдруг поймешь,
                                    отбросив скромность,
Как мало в жизни сделал ты.

Нет, ее красота —
Не творенье всевышнее!
Так с какой же она
Снизошла высоты?
Взяли камень.
Убрали из камня все лишнее,
И остались
Прекрасные эти черты.
Жизнь моя,
Я тебя еще вроде не начал.
Торопился,
Спешил,
Слишком редко
Встречался с собой.
Я троянскую
Хитрую лошадь удачи,
Словно дар, принимал
И без боя проигрывал бой.
Но с годами не стал я
Внутри неподвижнее.
В каждой жилке моей
Ток высокой мечты.
Взять бы жизнь.
Удалить
Все неглавное,
Лишнее.
И останется гений
Ее красоты.

Как жена, тишина одиночества
В этой комнате, мной занимаемой.
Здесь живу я без имени, отчества,
Молчаливый и необитаемый.

От всего отчужденный и пристальный,
По ночам я курю с увлечением,
Осененный, как высшею истиной,
Добровольным своим заточением.

Нет! Вы даже себе не представите,
Сколько слов я имею несказанных.
А на пестром платке моей памяти
Сколько встреч, узелками завязанных!

Сколько мыслей, действительно стоящих!
Нет! Вы даже себе не представите…
Я бросаю на стол, как сокровище,
Фестивальный платок моей памяти.

Развевается, переливается,
Открывает он венские улочки,
То внезапно француз появляется,
То шотландец играет на дудочке,
То с каким-то веселым младенчеством
Негритянка в лицо расхохочется…

Эту встречу со всем человечеством
Не зовите моим одиночеством!