Виктор Гюго - Девяносто третий год. Эрнани. Стихотворения
Герцог, скрестив руки, опускает голову и некоторое время остается погруженным в раздумье. Король и донья Соль молча наблюдают за ним, обуреваемые противоположными чувствами. Наконец герцог поднимает голову, идет к королю и, взяв за руку, медленными шагами подводит его к самому древнему из портретов, которым начинается их ряд, справа от зрителя.
Дон Руй Гомес (показывая королю на старый портрет)Из рода Сильва вот —
Старейший, пращур мой, герой, большое имя.
Дон Сильвий, тот, что был три раза консул в Риме.
Вот здесь дон Гальсеран де Сильва — Сид второй!
В соборе Торо он, в гробнице золотой;
Средь тысячи свечей горит над ним корона.
От подати в сто дев он спас народ Леона.
Дон Блас, что сам себя изгнал во цвете лет
За то, что королю неправый дал совет.
Кристобаль. В битвы час, когда под Эскалоной
Дон Санчо, наш король, чей шлем, столь оперенный,
Приманкой был врагам, сказал: «Спаси меня!» —
Он шлем его надел и дал ему коня.
Дон Хорхе. Выкупил когда-то из неволи
Рамиро-короля.
Дивлюсь я вам все боле,
Дон Руй!
Вот Гомес Руй. В делах он вознесен.
Сант-Яго был магистр и Калатравы он[433].
Кто тяжесть вынес бы его вооружений?
Он триста взял знамен, он триста вел сражений.
Он трону подарил Монтриль, Хаэн, Суэц
И умер в нищете. Склонитесь наконец!
Король слушает его с возрастающим нетерпением и гневом.
Хиль, сын его, с душой и верной и суровой:
Всех королевских слов его надежней слово.
Гаспар! Мендосы кровь и Сильвы слились в нем.
Со всем дворянством мы соседствуем родством.
Страшась нас, Сандоваль не раз роднился с нами;
Манрике, Лара нам завидуют веками,
И враг наш Аленкастр. Наш род пятой своей
Уперся в герцогов, главою — в королей.
Вы насмехаетесь.
Дон Васкес, прозван — Умный.
Дон Хайме — Сильный, тот, что в храбрости безумной
Замета с маврами сдержал своей рукой.
Но я иду к другим, и лучшим.
Прадед мой!
Жил шесть десятков лет, держать умея слово,
Хотя бы дал жиду…
Вот старика седого
Портрет — то мой отец. Герой последний он.
Когда был маврами захвачен граф Хирон,
Шестьсот взяв воинов, отважный и суровый,
Он поскакал вослед, чтоб с друга сбить оковы.
Из камня изваять Хирона он велел
И взял его с собой и средь враждебных стрел
Клялся не отступать, покуда этот камень
Чела не отвратит, не дрогнет пред врагами.
Он бился, победил, из плена друга спас.
Мой пленник!
С ним наш род высокий не угас.
Все скажут: «Вот они, герои поколений,
Де Сильва, храбрецы!»
Скорее! Где мой пленник!
Дон Руй Гомес низко склоняется перед королем, берет его за руку и подводит к последнему портрету, который служит дверью в тайник, где скрыт Эрнани. Донья Соль следит за герцогом взором, исполненным тревоги. Присутствующие молча ждут.
Дон Руй ГомесВот мой портрет. Король, благодарю вас. Вы
Хотите, чтоб он стал посмешищем молвы?
«Изменник был рожден высокою семьею,
И гостя своего он продал с головою!»
Радость доньи Соль. Движение среди присутствующих. Король удаляется в гневе. Но вдруг останавливается и несколько мгновений остается погруженным в молчание: губы его дрожат, взгляд пылает.
Дон КарлосТвой замок гнусен мне, и он пойдет на слом!
Но буду я за все вознагражден потом.
Велю я башни срыть в знак королевской мести,
И станет конопля расти на этом месте.
Пусть лучше коноплей покроется оно,
Чем мне на имени своем носить пятно.
Не правда ль, предки?
Ты ответить головою
Мне, герцог, обещал…
Иль той, или другою.
Не правда ль, предки?
Вот вам голова моя.
Возьмите!
Хорошо. Но все ж обманут я.
Мне нужно голову иную, молодую,
Чтоб мертвой взять ее за кудри. А такую?..
Палач напрасно бы волос на ней искал:
Для пятерни его ты слишком гладок стал.
Молчите, о король! Честь ею не забыта.
Она ценней для вас, чем голова бандита.
Вам Сильва не нужны? С каких же это пор?
Отдай Эрнани нам!
По совести, сеньор,
Нет!
Обыщите всё! Все башни, закоулки,
Подвалы, погреба.
Но камень замка гулкий
Надежен, как я сам. И нам двоим позволь
Ту тайну ото всех хранить.
Я твой король!
Пусть станет замок мой добычей разрушенья, —
Я смерть в нем обрету, но не скажу.
Моленья
Напрасны. Где бандит? Ты хочешь, чтоб отнял
Я голову твою и замок?
Я сказал.
Мне не одна уже нужна теперь, а обе.
Возьмите герцога!
Король, в столь дикой злобе
Вы отвратительны!
Что вижу? Донья Соль?
Нет, не испанское в вас сердце, мой король.
Не слишком ли сейчас вы к королю суровы?
Сюда я из-за вас пришел, на все готовый.
От вас один мне путь — иль в ад, иль к небесам.
Когда не любят нас, легко стать злыми нам!
Когда бы только взор ко мне вы устремили,
Великим бы я стал, я стал бы львом Кастильи!
Но в тигра превратил меня ваш дерзкий гнев:
Молчите — это тигр ревет, рассвирепев.
Донья Соль бросает на него взгляд. Он отвешивает поклон.
Но все ж покорен я!
Тебя, кузен, я знаю:
Велений чести я в тебе не отвергаю.
Будь верен гостю ты, неверен королю.
Я лучше: я тебе прощение дарю.
Невесту только я возьму себе залогом.
Да? Только?
Как, меня?
Да, вас!
Ну что ж, не много!
Вот милость высшая! Вот благородства путь!
Он голову щадит, но мне терзает грудь.
Прощенье!
Выбирай меж нею и злодеем.
Одно из двух.
Король, мы возражать не смеем.
Карлос приближается к донье Соль и хочет ее увести с собой. Она ищет защиты у дон Руй Гомеса.
