Федор Сологуб - Том 7. Стихотворения

Снова сердце жаждет воли
Ненавидеть и любить,
Изнывать от горькой боли,
Преходящей жизнью жить,

Созидать себе обманы, —
Ряд земных туманных снов,
Незалеченные раны
Прятать в россыпи цветов, —

И томясь тоской щемящей
И желаньями полно,
Смерти, тайно предстоящей,
Устрашается оно.

Тихо сумрак набегает,
Звучно маятник стучит,
Кто-то ясный к нам слетает,
О нездешнем говорит…

Там, снаружи, беспокойно:
Зажигаются огни,
И шумливо, и нестройно
Бродят призраки одни.

Милых образов не видно,
Всё туманно впереди,
И гпядеть туда обидно, —
От окошка отойди,

Посиди со мною рядом.
Слышишь, — маятник стучит,
Кто-то кроткий, с ясным взглядом,
О нездешнем говорит.

Прикасаясь холодной рукой
Осторожно к плечу моему,
Ты стоишь у меня за спиной
И зовёшь меня кротко во тьму, —
Прикасаясь к плечу моему
Повелительно-нежной рукой.

Но не смею я встать и сказать,
Что с тобою готов я идти
Безмятежное счастье искать
На последнем, на тайном пути, —
Я хочу за тобою идти,
Но не смею об этом сказать.

И к чему! Не исполнился срок,
Не настал заповеданный час,
Да и мой не окончен урок,
И огонь предо мной не погас, —
Не настал заповеданный час,
И земной не исполнился срок.

Грустная светит луна,
Плещется тихо волна,
И над рекою туман.
Тяжко задумался лес.
Хочется сердцу чудес,
Грезится милый обман.

Чутко иду над рекой, —
Шатки мостки подо мной,
Вижу я мелкое дно,
Тень утонула в реке,
Город за мной вдалеке,
Возле — молчанье одно.

В путь пора — ладья готова.
Ляг в неё и почивай.
В ней от берега чужого
Уплывёшь в родимый край.

Не заботься о дороге,
Верь: прочна твоя ладья.
Ты проснёшься на пороге
Неземного бытия.

Мимолётной лаской мая
Наслаждайтесь, — расцветая,
Увядая, умирая, —
Дней тоской не отравляя,
Всё вокруг себя любя,
Забывая про себя.

Птичьим звучным щебетаньем,
Молодым благоуханьем,
И полуденным сияньем,
И полуночным молчаньем
Наслаждайтесь, — краток срок.
Вечный отдых не далёк.

Мечтаю небом и землёй,
Восходом, полднем и закатом,
Огнём, грозой и тишиной,
И вешним сладким ароматом,

И промечтаю до конца,
И, мирно улыбаясь жизни,
Уйду к неведомой отчизне,
В чертоги мудрого Отца.

Слабеют яростные стрелы
  Земных страстей.
Сомкни глаза. Близки пределы
  Твоих путей.

Не обману тебя, больного, —
  Утешься, верь, —
Из заточения земного
  Открою дверь.

В твоей таинственной отчизне,
  В краю святом,
Где ты покоился до жизни
  Господним сном,

Где умирают злые шумы
  Земных тревог, —
Исполнив творческие думы,
  Почиет Бог.

И ты взойдёшь, как дым кадильный,
  В Его покой,
Оставив тлеть в земле могильной
  Твой прах земной.

Ты незаметно проходила,
Ты не сияла и не жгла,
Как незажжённое кадило,
Благоухать ты не могла.

Твои глаза не выражали
Ни вдохновенья, ни печали,
Молчали бледные уста,
И от людей ты хоронилась,
И от речей людских таилась
Твоя безгрешная мечта.

Конец пришел земным скитаньям,
На смертный путь вступила ты.
И засияла предвещаньем
Иной, нездешней красоты.

Глаза восторгом загорелись,
Уста безмолвные зарделись,
Как ясный светоч, ты зажглась,
И, как восходит ладан синий,
Твоя молитва над пустыней,
Благоухая, вознеслась.

Я зажгу восковую свечу,
И к Творцу моему воззову,
Преклоняя главу и колени.
Бытия моего не хочу,
Жития моего не прерву,
До последней пройду все ступени.

Только воля Господня и есть,
И не я выбирал этот путь,
И куда он ведёт, я не знаю, —
И спешу я молитвы прочесть,
И не смею в ночи отдохнуть,
И главу, и колени склоняю.

Что селения наши убогие,
Все пространства и все времена!
У Отца есть обители многие, —
Нам неведомы их имена.

Но, предчувствуя райские радости,
Пред которыми жизнь — только сон,
Отрекаюсь от призрачной сладости,
Отвергаю томленье времён.

Увяданье, страданье и тление, —
Мне суровый венец вы сплели.
Не свершится завет воскресения
Никогда и нигде для земли.

Имена твои не ложны,
Беспечальны, бестревожны, —
Велика их глубина.
Их немолчный темный шёпот,
Предвещательный их ропот
Как вместить мне в письмена?

Имена твержу и знаю,
Что в ином ещё живу,
Бесполезно вспоминаю
И напрасно я зову.

Может быть, ты проходила,
Не жалела, но щадила,
Не желала, но звала,
Грустно взоры опускала,
Трав каких-то всё искала,
Находила и рвала.

Может быть, ты устремляла
На меня тяжелый взор
И мечтать не позволяла
Про победу и позор.

Имена твои все знаю,
Ими день я начинаю
И встречаю мрак ночной,
Но сказать их вслух не смею,
И в толпе людской немею,
И смущён их тишиной.

В мерцаньи звёзд нисходит на меня
Иных, нездешних дум святое обаянье.
Благословляю ночь за кроткое мерцанье
  Небесного огня.

Мятутся там иные поколенья,
Но воля их и жизнь их нашей не чужда,
И где-то между них горит моя звезда
  Заветом возрожденья.

Всё то, к чему в земной холодной мгле
Стремился долго я, стремился безнадежно,
Всё светит мне теперь так радостно и нежно
  На той святой земле.

Подъемлются внимательные взоры
И там, как здесь мои, к далёким небесам,
И тайну дивную вещают также там
  Бесстрастных звёзд узоры.

И к тем очам нисходит мой привет,
Моей земной души чистейшее дыханье,
Благословляю ночь за кроткое мерцанье,
  За безмятежный свет.

Звёзды, приветствуйте брата!
В вашей блаженной стране
Всё совершится когда-то,
Что б ни пригрезилось мне.

Бездна небес не преграда, —
Всё совершится опять.
Что ж из того, что мне надо
Здесь, на земле, почивать!

В вашей блаженной пустыне
Снова пригрезится мне
Всё, что мне грезится ныне
В этой безумной стране.

Что вчера пробегало во мне,
Что вчера называл я собою,
Вот оно в голубой вышине
Забелелося тучкой сквозною.

Тот порыв, что призывной тоской
В этом сердце вчера отозвался,
Это он перед близкой грозой
Над шумящею нивой промчался.

Та мечта, что в безрадостной мгле
Даровала вчера мне забвенье,
На иной и далёкой земле
Снова ищет себе воплощенья.