KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Поэзия, Драматургия » Поэзия » Игорь Северянин - Том 4. Классические розы

Игорь Северянин - Том 4. Классические розы

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Игорь Северянин, "Том 4. Классические розы" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Озеро Uljaste

1924

Мудрость идиллии

Над узкою тропкою клены
Алеют в узорчатой грезе
Корова, свинья и теленок
Прогулку свершают вдоль озера.

Коровой оборвана привязь,
Свиньею подрыта дверь хлева.
Теленок настроен игривей:
Он скачет, как рыба из невода…

Гуськом они шествуют дружно.
Мы в лодке навстречу им плыли.
Твои засверкали жемчужины
В губах, и зардели щек лилии…

И ты закричала: «Прелестно!
Ах, эта прогулка ведь чудо!»
С восторгом смотрела на лес,
Отбросила в сторону удочку…

Жемчужины рта вдруг поблекли,
Жемчужины глаз заблистали,
И ты проронила: «Намек
На то, что и здесь, и в Италии:

Чем люди различнее, дружба
Их крепче, как это ни странно…
О, если возможно, не рушь
Божественно-непостоянного…»

Озеро Uljaste

1924

Шатенка в розовом

Аллеей лиственниц иду вдоль озера.
Вода прозрачная у самых ног.
Навстречу девушка мелькает розово,
Чтобы мыслить горестно поэт не мог…

Аллея темная и тьмой тяжелая,
И тьма безрадостна, и тьма пуста.
А та сверкальная! А та веселая!
И упоенная такая та!

Неторопливые подходят окуни
И неподвижные в воде стоят,
Как будто думают о русом локоне,
О платье розовом мечту таят…

Озеро Uljaste

28 августа 1925

Зовущаяся грустью

Как женщина пожившая, но все же
Пленительная в устали своей,
Из алых листьев клена взбила ложе
Та, кто зовется Грустью у людей…

И прилегла — и грешно, и лукаво
Печалью страсти гаснущей влеча.
Необходим душе моей — как слава! —
Изгиб ее осеннего плеча…

Петь о весне смолкаем мы с годами:
Чем ближе к старости, тем все ясней,
Что сердцу ближе весен с их садами
Несытая пустынность осеней…

Valaste

1926, сентябрь

Осенние листья

Осеню себя осенью — в дальний лес уйду.
В день туманный и серенький подойду к пруду.

Листья, точно кораблики, на пруде застыв,
Ветерка ждут попутного, но молчат кусты.

Листья мокрые, легкие и сухие столь,
Что возьмешь их — ломаются поперек и вдоль.

Не исчезнуть скоробленным никуда с пруда:
Ведь она ограниченна, в том пруде вода.

Берега всюду топкие с четырех сторон.
И кусты низкорослые стерегут их сон.

Листья легкие-легкие, да тяжел удел:
У пруда они выросли и умрут в пруде…

1929

На Эмбахе

Ее весны девятой голубые
Проказливо глаза глядят в мои.
И лилию мне водяную Ыйэ
Протягивает белую: «Прими…»

Но, как назло, столь узкая петлица,
Что сквозь нее не лезет стебелек.
Пока дитя готово разозлиться,
Я — в лодку, и на весла приналег…

Прощай! И я плыву без обещаний
Ее любить и возвратиться к ней:
Мне все и вся заменит мой дощаник,
Что окунается от окуней…

Но и в моем безлюдье есть людское,
Куда бы я свой якорь ни бросал:
Стремит крестьян на озеро Чудское
Их барж клокочущие паруса.

Взъерошенная голова космата
И взъеропененная борода.
И вся река покрыта лаком «мата»,
В котором Русь узнаешь без труда…

1929

В лесах приволжских

Над озером смеялись берегини
  Зеленовзорые и русые.
И были небеса спокойно-сини
  Над обольстительной чарусою.

Мы шли весь день и захватили вечер,
  Ведомы странными летасами.
Нам в городе жить больше стало нечем
  С его ненужными прикрасами.

Мы ночью развели костер в лавине,
  И запорхали всюду искры скорые.
И к огоньку присели берегини
  Притихшие, зеленовзорые.

Toila

1980

Играй целый вечер…

Сыграй мне из «Пиковой дамы»,
Едва ль не больнейшей из опер,
Столь трогательной в этой самой
Рассудочно-черствой Европе…

Сначала сыграй мне вступленье,
Единственное в своем роде,
Где чуть ли не до преступленья
Мечта человека доводит…

Мечта! ты отринута миром…
Сестра твоя — Страсть — в осмеяньи…
И сердцу, заплывшему жиром,
Не ведать безумства желаний…

О, все, что ты помнишь, что знаешь,
Играй мне, играй в этот вечер:
У моря и в северном мае
Чайковский особо сердечен…

1927

Тишь двоякая

Высокая стоит луна.
Высокие стоят морозы.
Далекие скрипят обозы.
И кажется, что нам слышна
Архангельская тишина.

Она слышна, — она видна:
В ней всхлипы клюквенной трясины,
В ней хрусты снежной парусины,
В ней тихих крыльев белизна —
Архангельская тишина…

1929

Девушка безымянная

Она живет в глухом лесу,
Его зовя зеленым храмом.
Она встает в шестом часу,
Лесным разбуженная гамом.

И умывается в ручье,
Ест только хлеб, пьет только воду
И с легкой тканью на плече
Вседневно празднует свободу.

Она не ведает зеркал
Иных, как зеркало речное.
Ей близок рыбарь, житель скал,
Что любит озеро лесное.

Но никогда, но никогда
Она ему о том не скажет:
Зачем? К чему! Идут года,
И время умереть обяжет.

Ее друзья — два зайца, лось
И чернобурая лисица.
Врагов иметь ей не пришлось,
Вражда ей даже не приснится…

Не знать страданья от вражды
И от любви не знать страданья —
Удел божественный! Чужды
Ей все двуногие созданья.

И только птиц, двуногих птиц
Она, восторженная, любит.
Пусть зверство человечьих лиц
Безгрешной нежность не огрубит!

Не оттого ль и рыболов,
Любезный сердцу, инстинктивно
Ее пугает: и без слов
В нем что-то есть, что ей противно…

Людское свойство таково,
Что не людей оно пугает…
Она — земное божество,
И кто она — никто не знает!..

1923

Тяга на юг…

Не старость ли это, — не знаю, не знаю, —
Быть может, усталость — души седина,
Но тянет меня к отдаленному краю,
Где ласковей воздух и ярче волна.

Мне хочется теплого и голубого,
Тропических фруктов и крупных цветов,
И звончатой песни, и звучного слова,
И грез без предела, и чувств без оков.

Я Север люблю, я сроднился с тоскою
Его миловидных полей и озер.
Но что-то творится со мною такое,
Но что-то такое завидел мой взор,

Что нет мне покоя, что нет мне забвенья
На родине тихой, и тянет меня
Мое пробудившееся вдохновенье
К сиянью иного — нездешнего — дня!

1929

Там, у вас на земле

Там, у вас на земле

На планете Земле, — для ее населенья обширной,
Но такой небольшой созерцающим Землю извне, —
Где нет места душе благородной, глубокой и мирной,
Не нашедшей услады в разврате, наживе, войне;

На планете Земле, помешавшейся от самомненья
И считающей все остальные планеты ничем,
Потому что на ней — этом призрачном перле творенья, —
Если верить легенде, был создан когда-то Эдем;

Где был распят Христос, жизнь отдавший за атом вселенной,
Где любовь, налетая, скорбит на отвесной скале
В ужасе пред людьми — там, на нашей планете презренной,
Каково быть поэтом на вашей жестокой Земле?!.

1926

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*