Николай Орлов - Альманах Felis №002: Лики Войны
Обзор книги Николай Орлов - Альманах Felis №002: Лики Войны
Лики Войны
Николай Орлов
Автор о себе
Родился в мае 1951 года в Калининградской области. Мать переселенка из Новгородской области, переехала с родителями в 1949 году, а отец из Чувашии, прошёл всю войну, брал Кёнигсберг, демобилизовался в 1948 году и остался жить в Калининградской области. Я закончил среднюю школу, отслужил 3 года в ВМФ и после окончания КВИМУ с 1978 по 1991 год работал штурманом на рыбопромысловых и научно-исследовательских судах в г. Калининграде и Находке Приморского края на Дальнем Востоке. После развала СССР с 1991 года по 2004 год работал в различных коммерческих организациях г. Находки от рядового инженера до исполнительного директора страховой компании. В 2004 году вернулся на свою родину г. Калининград. В настоящее время на пенсии, но продолжаю работать вахтёром в одном из кафе г. Калининграда.
С 2005 года начал немножко писать для себя. На данный момент имею несколько написанных рассказов (в рукописном варианте) и на 90% почти законченный роман, также в рукописном варианте. Жанр романа военно-исторический, приключенческий, а действия романа происходят с сентября 1938 года по январь 1941 года.
Первый бой
Посвящается Орлову М. А.
Восьмидесятипятилетний дед Афанасий сидел на завалинке своего дома и слезящимися глазами наблюдал, как его чёрный кот Мурзик безуспешно пытался поймать бабочку. Весь двор его дома зарос одуванчиками и полевыми ромашками. Бабочка перелетала с цветка на цветок, а Мурзик крался на животе, прыгал, но в самый последний момент бабочка перепархивала на другой цветок.
– Вот дурачок, делать ему нечего, – думал про своего кота дед.
Завтра будет год, как не стало его жены Катерины. Баба Катя не дожила до восьмидесяти двух лет всего две недели, а вот дед Афанасий всё ещё живёт, но знает, что совсем уже скоро отправится вслед за Катериной.
Июньское солнце стояло в зените и припекало довольно сильно. Но даже в такую жару дед зябко поёжился, его старое тело не чувствовало летнего тепла.
С бабой Катей они прожили вместе пятьдесят шесть годков, вырастили двух детей – сына и дочь. В прошлом году на похороны Катерины приезжали дочь с сыном и трое внуков. А потом Афанасий остался один в своём доме, хотя сын и предлагал ему переехать на Сахалин, где он работал капитаном на морских судах, но дед, ни в какую, не согласился. Сейчас ему помогает племянница Ольга. Приходит каждый день, готовит обеды, стирает, убирает комнаты. Так и живёт Афанасий, а скрашивает его одиночество кот Мурзик да пёс Черныш – чистокровная сибирская лайка. Его старикам пять лет назад ещё щенком подарил знакомый егерь. А жил Афанасий в рабочем посёлке. До развала СССР здесь находился крупный леспромхоз. Демобилизовался он из армии в 1948 году, да так и остался жить во вновь образовавшейся Калининградской области. Отец его погиб на войне, а мать умерла от тифа в 1944 году. Осталась у Афанасия младшая сестрёнка, которую он перетащил сюда же. Сейчас она старенькая живёт на соседней улице, а её дочь Ольга помогает своему дяде Афанасию. До пенсии Афанасий проработал в местном леспромхозе, женился, вырастил детей. Вот так и пронеслась его жизнь.
Левая нога Афанасия неожиданно заныла.
– Быть дождю, – подумал дед.
В коленном суставе левой ноги он с сорок третьего года носил маленький осколок немецкой мины. И теперь перед изменением погоды, его левая нога начинала болеть.
Афанасий никому не рассказывал о своих боевых подвигах, даже сыну. Не любил он это вспоминать. А наград за войну имел немало. Пять различных медалей и два ордена – «Красной Звезды» и «Отечественной войны 2-й степени». Но особенно ему была памятна первая награда, полученная за первый же бой – медаль «За отвагу». Глядя на нее, Афанасий всегда вспоминал друга своего детства – Петьку Трофимова. Дед прикрыл глаза, чтобы отвлечься от боли и незаметно задремал.
Война застала его в родном мордовском селе. Афанасий закончил девятый класс, и летом они с одноклассниками помогали колхозу в различных полевых работах. Вот и 22 июня большинство ребят его класса находились на прополке колхозного поля с картофелем. После обеда на поле прискакал колхозный бригадир на коне:
– Война ребята началась с Германией!
Не все тогда осознали значение этого страшного слова. Осознание пришло позднее, когда в колхоз молодым мужикам и парням начали приходить повестки из военкомата. Пришла такая повестка на третий день войны и отцу Афанасия, колхозному трактористу. Мать плакала, а отец с нарочитой суровостью успокаивал её:
– Ну, ну мать, перестань. Вот разобьём немца, и к осенней пахоте я буду уже дома. А ты Афонька остаёшься за старшего. Смотри, помогай матери и присматривай за сестрёнкой.
А в конце ноября, когда Афанасию исполнилось восемнадцать лет, пришла такая повестка и ему. Немец подошёл уже близко к Москве.
Забирали Афанасия в армию в один день с его закадычным другом Петькой Трофимовым. Они даже попали в один учебный полк в городе Горький. В течение месяца молодые бойцы, вчерашние школьники и студенты изучали материальную часть стрелкового оружия, воинские Уставы и занимались строевой подготовкой. А в декабре Красная Армия перешла в контрнаступление и погнала немцев от стен Москвы.
– Эх Афонька, пока мы здесь с тобой обучаемся, разобьют немцев и нам с тобой ничего не достанется, – сокрушался его друг Петька.
В середине января, когда закончился курс обучения, молодых красноармейцев распределили по стрелковым частям, находящимся под Москвой. Друзьям повезло, они попали в один стрелковый полк и даже в одну роту автоматчиков. Полк располагался в освобождённой Калуге, пополнялся людскими резервами и готовился к дальнейшему наступлению в направлении Вязьмы.
Командир роты, лейтенант, мужчина лет сорока, призванный из запаса, скептически осмотрел своё новое пополнение. А прибыло в роту двадцать молодых красноармейцев, одетых в длиннополые серые шинели.
– Да они же в первом бою запутаются в своих шинелях и будут прекрасной мишенью для немецких стрелков. Твою мать прислали мне молокососов! – смачно выругался лейтенант. – Старшина, переодеть всех в стеганые телогрейки, чтобы не отличались от остальных. Договорись с интендантами, даю тебе на это два дня. Время поджимает, скоро наступать начнём.
Затем с новобранцами побеседовал политрук роты, прочитал небольшую лекцию и призвал бить фашистских гадов, не щадя своей жизни. Вот так и началась служба Афанасия в роте автоматчиков.
А в конце января полк срочно погрузили на машины и ночью вывезли к переднему краю, который проходил всего в нескольких десятках километров от Калуги. Под прикрытием темноты полк занял свои позиции в окопах. Через сутки должно было возобновиться наступление в направлении Вязьмы. Роте автоматчиков была поставлена задача выбить немцев из небольшой деревушки, то ли Гавриловка, то ли Григорьевка. Афанасий не помнил названия.
Комбат, ставя ротному задачу, сказал, что роту будут поддерживать два танка Т-34.
– Тоже мне поддержка! Это как мёртвому припарка! Дали бы с десяток танков, вот тогда да, – огрызнулся ротный.
– Ну, ну лейтенант, раскатал губу. Главный удар дивизия наносит намного правее и именно там сосредоточен мощный танковый кулак. А ты будь доволен, что тебе и два танка дали. Тем более, что по данным разведки в деревне находятся около роты фрицев и твоя задача их оттуда выбить и закрепиться.
За день до атаки на деревню политрук провёл собрание. Он призвал молодых не бояться и держаться старослужащих, а тем, в свою очередь, приказал и словом, и делом поддержать молодёжь и в трудную минуту не бросать их одних. После собрания всей роте выдали белые маскхалаты, сшитые из обычных простыней.
В ночь перед атакой в землянке, где располагалось отделение Афанасия, молодым красноармейцам не спалось. Обычно разговорчивый Петька, сейчас обхватив двумя руками автомат ППШ, непривычно молча, сидел рядом с Афанасием. Зато старослужащие спокойно похрапывали на нарах, как будто утром ничего и не намечалось. Красноармеец Егоров, дежурный по землянке, тоже не спал, но ему было положено поддерживать огонь в самодельной печурке, сложенной из обычных камней. Он подошёл к ребятам:
– Да вы не мандражируйте. Ложитесь спать, живы будем – не помрём. Я от самой границы до Москвы пешком прошёл и ничего, жив. Вы завтра во время атаки только кричите громче, и всё будет нормально.
– А что кричать то? – спросил Петька.
– Да что угодно, хоть песню пой. Только погромче. Я например во время атак мать Гитлера вспоминаю.
– Это как? – не понял Афанасий.
– А вот так. Если утром будешь держаться рядом со мной, услышишь, – Егоров громко загоготал.
