Виталий Калашников - Стихи Виталия Калашникова, которые очень нравятся Бакшутову, Давыдову и Маше

Вещи, которые стали моими,
Неторопливо становятся мною.
В них прорастает новое имя
С новою кровью, с душою живою.

Вижу: Вы с полки безделицу взяли.
— Что это? — жестом, как в пантомиме.
И отвечают Вам: «Это — Виталий»
Люди, которые стали моими.

Загрустил? Ты не голоден? Может, я что-то поджарю?
Хочешь, милый, тебе я картошки поджарю?
Ты сиди, а я быстро картошки поджарю.
Ты надолго ко мне? Без тебя я больна…
Я почувствовал — день совершенно бездарен,
Но я знал уже — я безнадежно бездарен,
Но я видел, что мир очень пошл и бездарен,
И во всем виновата, конечно, она.

И сказал я: «Не нужно мне вашей картошки!»
Прошептал я: «Не нужно мне вашей картошки».
Прокричал я: «Не нужно мне вашей картошки,
Я в обиде на вас, я поеду домой!»
И пошел я по очень обидной дорожке,
И побрел я вдоль очень обидной дорожки,
И поплелся вдоль самой обидной дорожки,
Размышляя угрюмой своей головой.

Никогда, никогда я сюда не приеду,
Никогда, ни за что я сюда не приеду,
Больше в жизни ни разу сюда не приеду! —
Так я думал сердитой своей головой.
Но плелась вдоль дороги за мною по следу,
Но бежала вдогон по угрюмому следу,
Но летела за мной по сердитому следу
Та любовь, что всегда верховодила мной.

Весна.
У меня диета:
Утром — два-три письма,
Днем один взгляд,
Вечером один поцелуй,
А ночью совсем ничего,
Даже сна.
Весна.

Он вздрогнул, когда на плечо опустилась ладонь,
И оба глядели, а космос гудел, догорая.
Не слишком ли сильным ты сделал огонь, дорогой?
Не слишком ли сильным я сделал огонь, дорогая?

Сказала: «Нам нужно расстаться с тобою,
Я больше тебе никогда не открою».
Я вышел, и дверь затворилась за мною,
И лязгнул замок за моею спиною,
Но я не хотел отойти от двери.
Пустяк, думал я, тренирует характер.
И вдруг стало страшно мне, будто я заперт.
Я заперт, я заперт! Я за…
Отопри!

Спросила прикурить. Спешу
Разжечь огонь меж нами.
Коробку робко потрошу,
Протягиваю пламя.

Ее окликнули. Она
Ушла на звон и речи…
С горящей спичкой у окна
Стою весь вечер.

1.

Улыбаешься? Думаешь, снова заныл
И вернулся по первопутку?
Нет, я попросту книгу забыл
И заехал за ней — я всего на минутку.

2.

Отопри… Я не пьяный… А я не ору,
Я за спиннингом только… Не надо так круто,
Хорошо — все свое я сейчас заберу,
Не волнуйся, я быстро, я лишь на минуту.

3.

Ну понятно, а то я стучу и стучу…
Нет, спасибо… Привет, разве что… Не хочу.

4.

Я сначала тебя не узнал почему-то…
Да, я знаю, я летом к тебе заходил.
Понимаешь, я что-то здесь все же забыл…
Я проездом, я — так, я всего на минуту.

Я над спокойствием колдую,
Но полон слез до кромки глаз.
Нагнусь — прольются. В этот раз
Я вам руки не поцелую.

Мы снова рук не размыкаем,
Но наш союз — комок из мук,
Нам тягостно. Но этот круг,
Наверное, неразмыкаем.

Короткорука, словно кенгуру,
Жена в постели вяжет поутру.

Ее живот, как золотистый шарик,
Лучом привязан к солнцу за пупок,
А по полу катается клубок —
Все связано, и это мне мешает
Сосредоточиться на переплете строк.
Но помогает, глядя на восток,
Увидеть,
     что впервые за полгода
Нашел себе работу водосток —
Уводит прочь коричневую воду,
Которая всего лишь талый снег,
А вовсе не разрыв водопровода.
Ах, как это обрадовало всех!

Но, несмотря на чудную погоду,
И вопреки тому, что я так рад,
Что мы сумели пережить ненастье,
Я чувствую, вокруг растет разлад,
Боюсь, что скоро разразится счастье.

Избрав меня источником всех бед,
Ты не учла извечные начала:
Тебе я часто заслоняю свет,
Но вспомни — этот свет не ты включала.
Все горе, и всю радость наших лет,
Которых утекло уже немало,
Какой-то странной волею судеб
Всегда из рук моих ты принимала.
Но я не бог, и я не гений злой,
Послушай, я скажу тебе на ушко:
Я мальчик, я — рассыльный, столовой
Меж миром и тобой на побегушках.