Михаил Грушевский - Звезды. Неизвестные истории про известных людей
Иногда Никита бывал резок. На невинный вопрос преподавателя института: «Скажите, как вы относитесь к речи ленинградцев?», он ответил: «А мне недосуг слушать ленинградцев, я езжу на поездах, живу в гостиницах, и меня не интересуют окружающие». Но Михайловский вовсе не задирал нос, бешеная популярность его просто смущала. Нападение – лучшая оборона. А еще, даже став студентом, Никита продолжал искать себя. В лубочных рисунках и срамных сказках, созданием которых он увлекался всю жизнь. Друзья и педагоги были единодушны в оценке дарования Никиты: редкая природа чувств, а дар импровизации – как у Моцарта. «Доживи Михайловский до наших дней – это был бы очень большой актер!»
Никита рано женился – на красавице Анастасии Сорочан. Она была и остается необыкновенно красивой женщиной. Она интересовалась всем: музыкой, модой, кино, политикой. Родилась дочь Соня. Но вскоре молодые расстались. Настя вовсе не хотела оставаться мужней женой, которая сутками сидит с ребенком, пока молодой муж мечется по съемкам и зарабатывает деньги. Соня Михайловская внешне очень похожа на отца – и пластикой, и речью. Ей, как и ее маме, интересно буквально все: кино, театр, графика. Сейчас Соня учится в Лондоне, ее нынешнее увлечение – проекты в области СМИ. Никита бы ею гордился. Но это – сейчас. А тогда… Мечта о своей семье с треском провалилась. Михайловский глубоко переживал свой развод и использовал любой момент для общения с дочкой. А еще Никита с головой окунулся в работу и увлекся режиссурой. Кинорежиссер Сергей Соловьев не принял его на высшие режиссерские курсы. «Никита, – спросил он, – ну чему я тебя буду учить?» Тогда Михайловский поступил к знаменитому театральному режиссеру Анатолию Васильеву. Туда же вслед за бывшим мужем пришла учиться и Анастасия.
На съемках очередного фильма Никита Михайловский познакомился с художницей. Девушку звали Катя. Каждое утро Никита приносил ей букет полевых цветов. А Катя, хоть и знала его по фильмам, все больше открывала для себя этого странного человека… Вскоре Екатерина познакомилась с маленькой Соней и искренне привязалась к ней, они проводили вместе много времени. Никита понял: это та женщина, которую он ждал всю жизнь. Катя стала его второй женой. Мечта о собственной семье наконец осуществилась.
Он ждал такую женщину, которая бы заменила ему и любовницу, и жену, и друга, и маму.
Казалось, жизнь налаживается. С 1987 года Никита начал выставлять свои работы, а в 1990 году прошла его выставка в Лондоне. Вырученные средства Михайловские передали в фонд помощи детям, больных раком. После выставки прошло всего два месяца, Никита стал сильно уставать и объяснял это тем, что много работал. Диагноз «лейкемия» прозвучал как приговор. Михайловскому срочно требовалась дорогостоящая операция. Катя постоянно находилась рядом с ним. Александр Невзоров в эфире программы «600 секунд» рассказал о трагедии. Средства на лечение Никиты в Лондоне собирали всенародно. Никита и Катя улетели в Лондон. Короткие ремиссии в течение болезни внушали оптимизм, Михайловского даже начали готовить к операции по пересадке костного мозга. Однако улучшение было временным. Уже на последней стадии болезни Никита стал завсегдатаем видеопроката. Он использовал оставшееся ему время, чтобы пересмотреть весь мировой кинематограф. А еще он постоянно созванивался со своими любимыми друзьями. Интерес к жизни оставался у него до самого конца.
Никита не мог видеть могилу своей матери и никогда там не был. Алиса Михайловская так и осталась для него живой – самой молодой и прекрасной женщиной на земле – его мамой. 8 апреля 1991 года Никите исполнилось 27 лет, а через 13 дней его не стало. Никиту Михайловского похоронили на Комаровском кладбище под Санкт-Петербургом. Вскоре там появился крест, сделанный по эскизу его второй жены.
Что осталось после Никиты Михайловского? Десятки ролей в кино, сотни рисунков, писем, сказок – все они бережно хранятся в архивах близких друзей. Осталась чудесная дочь по имени Соня. Но это еще не все. Уже после смерти Никиты случилась сенсация: родные узнали, что у него есть еще и сын… Случилось и еще одно маленькое чудо: сын и дочь Никиты Михайловского познакомились и стали неразлучными друзьями.
Попало в мои руки бережно сохраненное в архиве последнее письмо Никиты, адресованное его лучшему другу Евгению Калачеву.
...«Я пишу теперь, кажется, во все столицы мира и стараюсь развеять преувеличенные слухи о моей смерти. По правде сказать, я лично только в Лондоне въехал, в чем дело. Дома меня держали в таком мешке неизвестности, что я и в ус не дул. Помирал себе тихо, и все. И все никак не мог понять, почему не говорят диагноз, почему от ангины так плохо. Начиналось-то все с ангины. Длинная история, но смешная и в чем-то фантастическая. Все лечение в совке было устроено по-гоголевски. Ну, ты себе можешь представить, один врач, вполне приличный еврей, на мой вопрос: «Когда будут лечить?», сказал: «Да знаешь, может само рассосется». Трындец. Но когда на Песочную привезли, я, конечно, смекнул, что дело нечисто. Чем там пахнет, всем известно. Черноземом свежевскопанным. Но мне-то ничего не говорят. Профессор ладошкой похлопал, сказал, что надо долго лечиться. И убежал. А мне-то чего? От чего лечиться долго? Во, блин, думаю, влип. Но так ничего, бодрюсь. Ходить ни фига не могу, тахикардия такая, что глаза из орбит. Трындец. Представляешь, один раз попробовал встать, тут такое началось, думал хана, сейчас кони кину. Санитарка-звать-Тамарка прибегла, давай уколы колоть, но чуть спроси их, молчат. Как партизаны. Как один причем партизан. Придумали там какую-то «гомопоэтическую диспазию» и вешают ее мне на холодные уши. Умора. Я лежу – молчу. Вот вроде стал ходить помаленьку. Приходят, говорят: «В Лондон, старик, надо ехать». Я выцедил из себя подобие смеха. «Пошто, – говорю, – в Лондон? Вы что, предатели, нашим не доверяете?» Они говорят: «Доверяем, но тут, понимаешь, стерильности нет. Стерильности! В Лондоне все стерильно, шприцы, опять же, одноразовые». Тут я заржал на всю их нестерильную палату. «Ну что, – говорю, – мужики, в Лондон, так в Лондон, запрягай». И вот я в Лондоне. Первый же врач, который меня смотрел, спрашивает: «Что с тобой мальчик?» Я: «Так, мол, и так». Он мне: «Стоп, стоп, у тебя лейкемия». Я офигел. И тут мне все открылось, и только теперь я въехал полностью, в какую я влип историю. Женя, трындец. Цены в этом Лондоне такие, что офигеть. Врач Котовский назвал свою цену – пятьдесят тысяч фунтов. Видишь, все письмо протрепался про эту фигню, ну просто пока денег нет, не могу тут спокойно жить. Они все с Москвой разбираются, но вот на днях должны вроде прийти семьдесят тысяч долларов. Напиши мне ради Христа, получил ли ты те письма и вообще, сволочи, пишите, фигли вам еще делать. Ваш Михайловский».
Борис Моисеев
Борис Михайлович Моисеев родился 4 марта 1954 года в Могилеве. После окончания школы уехал в Минск, где окончил хореографическое училище. Работал в Харьковском академическом театре оперы и балета имени Лысенко: вначале артистом балета, затем хореографом-постановщиком. Работал главным балетмейстером Литовского театра «Тринитас». Создал танцевальное трио «Экспрессия», которое работало в Театре песни Аллы Пугачевой, в клубах Франции, Италии, США. Начал сольную карьеру, создал собственный театр. Российский поп-певец, танцовщик, хореограф. Заслуженный артист России.
1
Я родился в марте. Город моего детства – Могилев. Я родился в городе, который был неоднозначен в истории Белоруссии, в истории войны. Это город, который очень долгое время держал оборону. Этот народ славится своей неописуемой скромностью и деликатностью.
Мы очень бедно, скромно жили в коммунальной квартире. Но в то время люди могли сопереживать и помогать друг другу. У мамы не было стеснения прийти к соседке и попросить денег взаймы. Моей маме было очень трудно. Отец ушел из семьи. Мама работала на кожевенном заводе по двенадцать, шестнадцать часов в сутки. И часто брала меня с собой. Однажды она меня завернула в одну из кож, и я чуть не попал в большой барабан, где кожу красят.
Меня воспитывал двор – огромная семья. Мы жили в подъезде военных, где маме дали комнату в огромной коммунальной квартире, в которой было пять семей. Люди были добры друг к другу, мама тоже многим помогала. Она очень хорошо готовила, и люди просили ее печь пироги для праздничных столов, она это с удовольствием делала. Она была очень добрая, сердечная женщина. К ней приходили тетки со всего двора, чтобы слушать советы: как жить, как любить.
2
Я давал концерты в подъезде. Я пел репертуар Кобзона, а еще очень много занимался организационной работой. Всегда хотел быть начальником, лидером, быть впереди. И дети меня любили и участвовали в моих шоу, в моих маленьких дворовых концертах.
