Василий Аксенов - Аврора Горелика (сборник)
Молчание.
ДИОНИС
Один мудрец, другой – моя отрада.
Кого мне взять с собою? Аполлон!
ЭВРИПИД
Богов припомни, ими клялся ты
Меня на землю взять, возьми же друга!
ДИОНИС
Язык клялся, но выбран мной Эсхил.
ЭВРИПИД
(глухо).
Итак, ты что ж, меня оставишь мертвым?
ДИОНИС
Как знать, а вдруг и жизнь и смерть – одно.
Дыхание – закуска, сон – подстилка.
(Эсхилу и Аристофану.)
Готовьтесь в путь!
ГЕРАКЛ
Але, Аристофан,
Давно хотел поговорить сурьезно
С тобой, сатирик. В принципе, я добрый.
Хотя меня ты связываешь с кашей,
С ногой бараньей, а не с громом медным,
Хочу предупредить: ходить не стоит
Тебе в Афины. Можешь потерять
Ту штуку, что крамолою набита
И на плечах болтается.
АРИСТОФАН
Я знаю.
И все ж пойду. Сатира так нужна
Твердыням государства, как зубам
Нужна зубная щетка, без которой
Смердить начнут клыки и коренные.
ШЕКСПИР
Иным зубам потребно только мясо
Невинных жертв. Товарищи поэты,
От всех, кто здесь, хочу я вам сказать,
Пред вашею отвагой преклоняясь,
Что вы должны отчет себе отдать,
На что идете…
ЭСХИЛ
Друг Вильям, я знаю:
Идем мы не на пир, скорей на битву.
Но ради тех, кто по ночам не спит
И смотрит в небо, мучась от тревоги.
Готовы мы на все.
ДИОНИС
Друзья, в дорогу!
Дионис, Эсхил и Аристофан обнимаются с провожающими и уходят.
Антода
ХОР ГРАФОМАНОВ
Что ж, на дереве хорошем и повеситься не жаль!
Любо-дорого, ребята, повисеть вам на суку!
Как красиво в роще пышной
В крепкой петле повисеть,
Привлекая восхищенье
Очаровательных ворон!
Ай-ги-ги-ги-ги-ги-ги,
Вот какие пироги!
Ай-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля,
Вот какие фортеля!
Антиэпиррема
ЛЕВА
Ушел Эсхил, а мы остались здесь…
(Решительно поворачивается к Плутону.)
Папаша Плутон, пойми меня правильно. Отпустил бы немного пожить, а? Отпустил бы ты нас всех ненадолго в нашу эпоху. Вот рванули бы вечерок в Политехническом: Шурик, Виля, Антоша, Бу, я, наконец… И свободная стихия там шумит, и синий снег, и черные деревья…
АНТОН
А какое пиво на Портобелло-роуд…
ПЛУТОН
(печально)
Я думал, вы достаточно умны,
Чтобы понять простейшую из истин:
Вы вечно живы там, во времени своем,
Вы любите, деретесь и поете
И память оставляете, а здесь
Вы только потому, что мне печально
Пред вечностью дежурить одному.
Без милых братьев. Что ж, друзья вернутся.
Они придут, но, может быть, в другом
Обличьи завернут на огонек приветный.
Мы будем рады. Одного страшусь:
На Стиксе буря может разыграться
И волны путников вдруг занесут тогда
В эпоху рокового беспоэтья.
Откуда нет возврата в наш союз
Сердец свободных и высоких мыслей.
Однако будем мы смелы и веселы.
Возьмите факелы!
(Поэты берут факелы.)
Пускай они горят
Надеждой на успех стремлений безнадежных!
(Поэты поднимают горящие факелы.)
Идем к столу, откроем славный пир!
Подать вина!
ГЕРАКЛ
Ого! Вот это дело!
ПЛУТОН
Ты будешь пить, Геракл, мы будем ждать.
Ждать двух друзей, держа в руках бокалы.
С надеждой ждать. Мы можем подождать,
Ведь век для нас подобен вспышке малой.
Внезапный порыв ветра гасит факелы. Слышится мрачный угрожающий рев.
КЕРБЕР
Папаша, Стикс надулся, как нарыв!
Вот-вот начнется шторм в двенадцать баллов!
Гаснут факелы, гаснет весь свет. Нарастающий, зловещий свист ветра, рев волн, стенания чудовищ, крики ужаса, боли, отчаяния…
Эксод
…крики ужаса, боли, отчаяния, умоляющая захлебывающаяся скороговорка, тоскливые стоны… В кромешной мгле иногда мелькают неясные очертания чего-то страшного и бездушного, проплывают редкие огни, наконец высвечиваются мечущиеся бледные лица Диониса, Эсхила и Аристофана.
ДИОНИС
Должна здесь быть тропинка… Где она?
ЭСХИЛ
В лицо дохнула гадина ночная…
АРИСТОФАН
Я помню рощу… где она? Друзья!
Меня несет куда-то по спирали!
ДИОНИС
Держитесь за руки! Смелей! Не прячь глаза!
ЭСХИЛ
Поток античастиц проходит рядом…
Дикий скрежет, сменяющийся ужасающей металлической музыкой. Где-то наверху высвечивается площадка, на которой в безучастных, никак не связанных между собою позах стоят три фигуры в странных чешуйчатых одеяниях и рогатых головных уборах. Фигуры неподвижны и немы. Лишь очень пытливый взгляд может определить в них какое-то сходство с Алкивиадом, Клеофонтом и Лисистратой.
ДИОНИС
Случилось страшное. Мы, кажется, попали
В эпоху беспоэтья…
АРИСТОФАН
Что нас ждет?
ДИОНИС
Боюсь сказать. Быть может, мрак и тлен,
И полное забвенье…
ЭСХИЛ
Погоди!
Такого нет, не может быть в природе!
Я крикну им… Эге-ге-ге-ге! Эсхил
Пришел к вам из подземного Аида!
(Фигуры неподвижны и немы.)
Король шутов пришел Аристофан!
Он может вас расшевелить до колик!
(Фигуры неподвижны и немы.)
И с ними олимпиец Дионис,
Веселый бог любви и шумных празднеств!
Фигуры неподвижны и немы. Путники растерянно оглядываются. Вдруг слышится резкий бандитский свист, и из темноты выступает Хор Графоманов.
ХОР ГРАФОМАНОВ
Ай-ги-ги-ги-ги-ги-ги!
Вот какие пироги!
Ай-ля-ля-ля-ля-ля-ля!
Вот какие фортеля!
Ай, жужи жужи жужи!
Посмотрите на ножи!
Эй, байроны, блоки, кафки,
Поглядите на удавки!
В руках Графоманов появляются трепещущие голубые ножи и извивающиеся веревки. Хор медленно надвигается на Диониса и его спутников.
В жизни много романтизьму,
Это кажный подтвердить.
Также кажный видит клизьму.
Ту, которая жужжить.
Ай, жужи жужи жужи!
Посмотрите на ножи!
Все ближе приближаются Графоманы с занесенными ножами.
Путники обнимаются.
ХОР ГРАФОМАНОВ
Графоман фильтрует воду,
Получается моча.
Любит графоман природу,
Даже кажного грача,
Ай, гиги гиги гиги!
Вот какие пироги!
ЭСХИЛ
Сразимся, братцы?
ДИОНИС
Что ты! Их не счесть!
АРИСТОФАН
Они на нас идут железной массой.
ЭСХИЛ
Тогда прощайте! Больше нам не сесть
За стол друзей…
Внезапно на сцене появляется танцующий хоровод Лягушек. В последний момент под занесенными ножами они окружают путников.
ХОР ЛЯГУШЕК
Коакс, коакс, коакс!
В честь Диониса Нисейского
Дружно мы песню поем,
Смело поэзию мы
От мрачных врагов защищаем!
Дионис-Дионис,
Наш веселый кипарис!
Бог цветов и легких муз!
Наш таинственный арбуз!
Лягушки увлекают поэтов и Диониса и постепенно удаляется, превращаясь в смутное виденье, жестокий и абсурдный Мир Беспоэтья с тремя неподвижными фигурами и застывшим хором Графоманов. Вновь на сцене темнота, но это уже не та зловещая мгла, а теплая ночь шекспировских комедий с блуждающими мягкими пучками света, со смехом, веселыми возгласами, таинственной любовной беготней. В этой темноте слышится звон гитар, голоса:
Как соловей о розе
Поет в ночном саду,
Я говорил вам в прозе,
На песню перейду.
. . . .
Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну,
Ты вечности заложник
У времени в плену.
. . . .
Вам песня посвящается,
И вы скорей ответьте,
Ведь песнею кончается
Все лучшее на свете.
. . . .
И вновь – уже мощно
ХОР ЛЯГУШЕК
Среди громов, среди огней,
Среди бушующих страстей
В кипучем пламенном раздоре
Она с небес нисходит к нам…
и т. д.
Вспыхивает яркий свет на всей сцене.
Вокруг стола в напряженных ожидающих позах стоят Плутон, поэты, их подруги. В руках у них кубки с вином. Один лишь Геракл давно уже выпивает и закусывает. Ему прислуживает Фриних. Вокруг уютно расположились чудища Аида. Появляются, покачиваясь, явно навеселе, два поэта в артистических блузах. Лишь пытливый взгляд может уловить в них какое-то сходство с Эсхилом и Аристофаном.
1-й ПОЭТ
О, как вас здесь много!
2-й ПОЭТ
